Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Тут она снова схватилась за отвороты халата, и Салли опять отвела ее руку.
– Что толку? – Миссис Костелло отвлеклась от борьбы и пустым взглядом уставилась за окно. Она поерзала в кресле. – У меня боли, – сказала она негромко, уставившись прямо перед собой. – Меня мучает боль.
Салли ответила, как ответила бы на ее месте любая монахиня:
– Знаю.
Это были привычные пароль и отзыв. Ничего больше нельзя сделать, говорили ей сестры. Ничем не помочь против воображаемой боли, ничем не помочь женщине, повредившейся рассудком, женщине, которая решила лечь и не вставать.
– Но вы же потом поправились, – напомнила Салли, стремясь ее отвлечь. – Вы излечились от пляски святого Витта. Вы вышли замуж.
Миссис Костелло, казалось, об этом задумалась, потом кивнула, будто ей требовалось некоторое усилие для этого воспоминания.
– Верно. Я поправилась. Я вышла замуж за молочника. Он постучал к нам в дверь, и мой отец сказал: «Всего тебе с ней доброго».
Миссис Костелло почти улыбнулась. Утром сестра Аквина аккуратно расчесала ей волосы, разделив на пробор, и заплела в две тугие косы, которые лежали сейчас на плечах коричневого халата. Из-за кос она напоминала юную девушку – в ней еще оставались следы хрупкой красоты.
– Мы поженились восьмого декабря. – Она закашлялась. – В церкви святых Петра и Павла.
Тут она закашлялась с еще большей силой, так что затряслось кресло. Салли положила руку на колесо, чтобы кресло не покатилось с места.
– День был очень холодный, – сказала миссис Костелло, кашляя при каждом слове. – Я была очень счастлива.
Когда приступ миновал, больная обмякла, а ее руки и ноги словно налились тяжестью. Она опустила подбородок, уронила руки по бокам и, расширив глаза, устремила пустой взгляд на худые колени.
Салли видела, как некоторые монахини, кому не хватало терпения, когда такое случалось, хлопали миссис Костелло по рукам. Кое-то тряс ее за плечо и окликал по имени.
– Бросайте вы свои глупости! – кричала сестра Люси.
И миссис Костелло всегда быстро приходила в себя. Возможно, это доказывало, что ее приступы – сплошная симуляция.
Но сегодня Салли ждала молча, немного напуганная, а еще ей было любопытно, насколько долго может продлиться подобная безучастность. Как выяснилось, пару минут, хотя это и были долгие, тихие минуты, заполненные только шипением батареи, звуками проезжавших по улице машин и слабым воркованием голубя за окном. Миссис Костелло медленно подняла голову, ее взгляд снова сфокусировался.
– Все меня бросили, – произнесла она. – Осталась я одна-одинешенька.
Из носу у нее пузырями выделялась слизь.
– Давайте принесу вам платок, – вполголоса предложила Салли.
Подойдя к туалетному столику, она достала чистый носовой платок мистера Костелло, выглаженный сестрой Иллюминатой. Она поднесла его к носу миссис Костелло, а другую руку положила ей на затылок, как когда-то делала ее мама, и сказала:
– Сморкайтесь.
Миссис Костелло высморкалась в ткань, совсем по-детски обеими руками вцепившись в запястье Салли. Носовой платок заполнился теплой мокротой. Салли вытерла нос женщины и свернула ткань. В уголке были вышиты инициалы мистера Костелло. Вышиты аккуратными стежками ее мамы.
Салли пришло в голову, что они с миссис Костелло выброшены в пустоту, «остались одни-одинешеньки» – из-за союза, который заключили мистер Костелло и ее мать.
Импульсивно она наклонилась и коснулась губами пробора миссис Костелло. Немытая голова женщины была горячей – нездоровый жар лихорадки. Из-под халата поднимался запах льняного масла.
Мгновение миссис Костелло безропотно сидела, не шевелясь, принимая ласку.
Выпрямляясь, Салли увидела, как за кружевной занавеской скользнула тень голубя. Она подумала, что это ее жертва, ее собственный милосердный труд взмывает к небесам, чтобы возместить грех матери.
Тут в животе у миссис Костелло заурчало, и она пустила газы.
– Отвези меня на горшок! – крикнула она. – Скорее!
Стараясь двигаться как можно быстрее, Салли откатила инвалидное кресло от окна и завела к деревянной тумбочке. Все это время миссис Костелло снова и снова требовала поспешить, изо всех сил старалась встать на единственную ногу, скорее мешая, чем помогая. Едва они оказались у тумбочки, Салли взяла ее под локоть и помогла встать, потом нагнулась, чтобы поднять полы халата. Как раз когда она наклонилась, а ее ухо оказалось у талии миссис Костелло, та ударила ее по спине, приговаривая:
– Скорее, чтоб тебя, скорее!
Салли собрала тяжелую ткань халата и фланелевой ночной рубашки, задрав их выше коленей женщины. Шрамы крест-накрест на культе. Грубые следы швов светятся, как серебро. На самой культе кожа собралась складками к середине, казалась подоткнутой, как свернутый носок. С объемистым халатом было трудно управиться. Несколько раз полы выскальзывали, пока Салли пыталась их собрать, потом сползла вниз и ночная рубашка. Прислонясь к вонючей груди миссис Костелло, обхватив руками ее тощее тело, Салли исхитрилась собрать складки и халата, и ночной рубашки на спине женщины, над ее бледными ягодицами. Она развернула больную на ее единственной ноге. Опустившись с глухим стуком на стульчак, миссис Костелло опорожнила кишечник. Не выпуская из рук складки одежды больной, Салли отвернула лицо от запаха и плеска.
Миссис Костелло сидела, опустив плечи.
– Извини, – сказала она. И с тихим хлопком вытолкнула из себя новый поток мочи и вони.
Задерживая дыхание, Салли быстро вытерла бледный зад миссис Костелло и едва не расплакалась, когда грубая бумага порвалась и влажные экскременты испачкали ей пальцы. Отмотав еще бумаги, она промокнула грязь на руке, а потом – совсем не мягко – подняла женщину, опустила на ней одежду, отряхнула полы и снова повела назад в кресло, задерживая при этом дыхание. Кресло она откатила назад к окну.
Ей хотелось только одного: сбежать. Опустить руку в тазик с отбеливателем.
– Пойду приведу себя в порядок, – сказала она. – А потом принесу вам бульону.
Миссис Костелло запустила руку под ночную рубашку, корябая наложенную сестрой Аквиной припарку.
– Сначала горшок вынеси, – велела она.
Она сидела, задрав подбородок, а потому вид у нее был надменный. Перебирая руками, она вытащила мокрую ткань из-под халата, поднесла обвисшую фланель к носу и презрительно бросила на пол у кресла – плоды ухода и заботы сестры Аквины.
Запахнув полы халата на шее, миссис Костелло величественно изрекла:
– Не оставляй тут эту дрянь.
Собака (в этой версии истории была только одна) вцепилась ей в юбку, а когда она пыталась вырвать подол из ее челюстей, цапнула за руку. Она хорошенько ее пнула, а когда поворачивалась, чтобы уйти, та укусила ее за ногу. Вскрикнув, она ударила ее по голове, и («Цап! Хрусть, хрусть!» – приговаривала она) псина вцепилась ей в лодыжку, а может, в голень. Снова закричав, она привалилась к столбу, полезла наверх, оцарапала лицо, свою бедную щечку о шероховатое дерево, но держалась за столб изо всех сил, собака же старалась стащить ее вниз. Она услышала, как сбегаются с улицы женщины. Потом – крики из квартир над головой. Мужчина без пиджака в подтяжках схватил доску (во дворе всегда была настоящая свалка) и швырнул в собаку. А ее саму снял со столба. Столько лет прошло, а она помнит его сильные руки.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
