Отдышавшись, Дашка еле выговорила:
— Где ждут? И кто?
Одетая с утра в яркое, нарядное платье из вишневой клетчатой ткани и выглядевшая очень парадно, Фрэя укоризненно всплеснула руками:
— Как где?! Как кто?! Разве ты забыла?! А Старший Мастер?!
Дашка густо покраснела.
— Не забыла, конечно… Как я могла забыть… Вы же предупреждали… — невнятно забормотала она и неожиданно для себя воскликнула, — Но зачем же так рано?!
— Рано? — удивилась Фрэя, — Ты хочешь сказать — поздно! День-то уже когда начался! Аскольд и так навстречу пошел, назначил нам на шесть! А ты — рано…
— Какой такой Аскольд? — хмуро буркнула Дашка, пытаясь все-таки вспомнить, зачем они именно сегодня собирались к Старшему Мастеру.
— Как это какой?! — возмутилась Фрэя. — Он — один! У нас здесь второго нет!
— Чудачка, так Старшего Мастера зовут! — шепнула Липка.
— Понятно… — протянула Дашка. — Так бы сразу и сказали…
Фито поднял руку с румяным окорочком в ней и успокаивающе сказал:
— Ладно-ладно… Не шуми, бабуля! Она ведь не привыкла пока. И порядков наших еще не знает…
Фрэя вздохнула н подошла к креслу. А вот сесть не успела. Потому что нечаянно посмотрела на Дашкину голову. И та ей настолько не понравилась, что бедная Фитова бабушка ахнула и закричала плачущим голосом:
— Почему девочка до сих пор не причесана? Что это за лохмы?!
Причем, кричала она вовсе не на Дашку. Несчастный Фито шумно сглотнул набранный было в рот чай, и виновато пожал плечами:
— Ну, не успели мы! Пожалел я ее сегодня будить рано-то…
Дашка от подобного заявления только рот раскрыла, а Липка засмеялась, только лукаво стрельнула в нее глазами.
Но Фрэя больше их не слушала, так рассердилась. Она даже ногой на них притопнула. С копытцем. Очень это звонко у нее получилось. А затем Фрэя выдернула обомлевшую от всех этих разговоров Дашку из-за стола и как-то очень быстро и ловко переплела ей косы. К искреннему удивлению девочки, совсем не больно. Затем Фрэя наскоро осмотрела Дашку, кивнула зачем-то головой и, гаркнув:
— Закрой глаза! — крепко схватила ее за руку.
Так что последнее, что увидела Дашка, — это растерянное трио за столом: виноватого-превиноватого Фито, надувшуюся Липку и открывшую пасть Матильду…
* * *
Потому что открыла она глаза уже в совершенно другом помещении. И ахнула. Они с Фрэей вдруг оказались в громаднейшем и невероятно красивом зале, залитом ослепительным солнечным светом.
Под их ногами играли всеми красками сложнейшие узоры, выложенные из ярких, блестящих, пятиугольных плит, а полукруглый потолок, с вмонтированными в него по всей окружности многочисленными окнами, терялся где-то высоко над головой. Несколько широченных стекол было сдвинуто в сторону, и в помещение струился прохладный, утренний воздух.
Дашка зябко поежилась и, несколько испуганно прижимаясь к Фрэе, прошептала:
— Где мы?
— На месте… — тихо ответила та и ободряюще сжала Дашкино плечо.
— А что это за место, такое странное?
— Почему странное? Вполне обычное! Для драконьего города, конечно…
И Фрэя осторожно развернула слегка обалдевшую Дашку лицом в другую сторону.
А там… К счастью, довольно далеко… На каком-то возвышении, посыпанным золотистым песочком, лежал ОН…
Бедная Дашка слегка задрожала и зажмурилась. Вот это да… Не какое-нибудь там паршивенькое чудище величиной в средненький товарный вагончик… Не недавняя знакомая девчонка-дракошка, сбежавшая от маменьки за приключениями… А ОН… ОГРОМНЫЙ, НАСТОЯЩИЙ ДРАКОН… Невероятно большущий и очень, очень красивый…
Дашка слегка приоткрыла один глаз. Совсем немножечко. Так, на всякий случай. Мало ли, может, ей почудилось! Но нет, ОН был на месте. И, тяжело вздохнув, девочка уже нормально открыла оба глаза. Что уж тут… Хоть насмотрится вволю на подобное чудо…
Дракон лежал совершенно спокойно. Золотисто-оранжевый, невыносимо блестящий на ярком солнце… С длиннющим, мощным чешуйчатым хвостищем, спускающимся с возвышения и теряющимся где-то в глубине зала… С круглыми янтарными глазищами на слегка вытянутой треугольной морде, покрытой крупными, почти алыми пластинами… Голова неподвижно и, видимо, удобно лежала на специальном, полукруглом постаменте… Пурпурные, полупрозрачные крылья были небрежно сложены за спиной…
Дракон шумно вздохнул, голова его слегка дрогнула, и на обомлевшую девочку уставились пронзительные золотистые глаза с пульсирующими вертикальными зрачками.
Дашка вдруг почувствовала, что просто тонет, теряется в этих странных большущих солнечных глазах, как-то неуловимо растворяется в них и, жутко испугавшись, протестующе отпрянула.
— Нет-нет! Не надо! — в панике закричала она, выбрасывая из своего сознания кого-то абсолютно чуждого, пытающегося бесцеремонно, без разрешения, перебрать ее воспоминания, как пустяшные, маленькие, цветные стекляшки…
Дракон удивленно выдохнул и вдруг мягко рассмеялся.
— Изумительно… — прошелестел он и снова замолчал.
То есть, конечно, он вовсе не молчал, он продолжал говорить, но только с Фрэей, а сама Дашка больше ничегошеньки не слышала. Ни словечка. Эти двое спокойненько, при ней, говорили телепатически… Но на другой волне.
А когда возмущенная девочка, прекрасно понимая, что речь идет именно о ней, попыталась осторожненько влезть в разговор, ее просто вышвырнули! Небрежным таким щелчком. И это были почти не больно, но очень обидно.
Так что Дашке пришлось стоять рядышком с Фрэей эдаким ничегошеньки не понимающим барашком. И довольно долго. Никак не меньше часа. Пока чем-то очень довольная Фрэя не рассмеялась и не воскликнула, крепко обнимая ее за плечи:
— Ну, вот видишь, как все просто!
— Что просто? — угрюмо поинтересовалась Дашка и исподлобья покосилась на вреднючего дракона.
Девочке теперь было абсолютно ясно, что сама Фитова бабуля даже и не подозревает о ее изоляции на время разговора. А, значит, виноват дракон! Тоже, Старший Мастер называется… Аскольд, что ли… Отомстил…
— Да все просто! Все твои путешествия к нам на Таиру! Разве ты не поняла?
— Нет, — огрызнулась девочка, решив держаться как партизан и не признаваться простушке Фрэе в своем фиаско.
— Ну как же! — всплеснула руками та. — Пластинку-то ты у своей Марии взяла, нет?
— Какую такую пластинку? — уже искренне удивилась Дашка.
— Да вот эту!
И Фрэя, легонько дотронувшись до ее лба, показала девочке давно забытый ею, прозрачный, по-прежнему таинственно мерцающий крошечный диск, подаренный когда-то в далекой деревушке.
