— Сэр Джеффри, — спросила Ртуть, — ты уверен, что мы в этом деле на справедливой стороне?
— Вовсе нет, — ответил Джеффри, сжав губы, — хотя я не доверяю тем, кто нарушает закон.
В это время из руки графа, как по волшебству, вырвался меч, и что-то выкинуло его с седла.
Ртуть улыбнулась.
— Отлично сработано, ведьма!
— На этот раз я видел, что его сбросило, — заметил Грегори. — Самый обыкновенный камень.
— Значит, она телекинетик, — решил Джеффри. — Очень сильный и искусный.
Пехотинцы попятились в суеверном страхе, послышались их испуганные вопли. Кое-кто из рыцарей неуверенно двинулся вперед, заняв позиции по обе стороны от лорда. Потом прозвучал приказ, и с десяток пехотинцев подошли поднимать графа на коня — вернее, поперек.
— Он без сознания, — понял Джеффри.
Грегори кивнул.
— Камень попал ему в шлем.
— Ему крупно повезет, если он придет в себя, — заметила Ртуть, а ее тон говорил, что дворянину лучше было бы умереть.
Рыцари повернули, сопровождая своего лорда, и поехали в ту сторону, откуда появились. Чуть позже остальные солдаты последовали за ними.
Когда они уже почти скрылись из виду, лицо Грегори неожиданно стало непроницаемым, юноша спустился с крупа Фесса И пошел по лугу.
Джеффри с удивлением смотрел ему вслед.
— Грегори?
— Пошли, — приказал юноша, не останавливаясь.
Ртуть ощетинилась от негодования: снова они командуют, но в тоне Грегори было что-то, что заставило ее подавить свое недовольство и поехать за Джеффри, который уже тронулся за братом.
Грегори привел их к большой яблоне, со стволом в два фута толщиной, с искривленными и спутанными ветвями. Среди листвы висели незрелые плоды.
Остановившись под яблоней, Грегори позвал:
— Морага! Спускайся!
Наступила пауза, и Ртуть уже подумала о рассудке молодого человека. Но тут листва зашуршала, показалась пара ног в грубых чулках и встала на одну из нижних ветвей. Ноги прикрыла длинная юбка, на нее упала просторная блузка, а еще выше показалось лицо обыкновенной крестьянской девушки. Единственное ее украшение — вышитая лента — удерживала короткие и редкие волосы мышиного цвета. Очень неприметное, но не уродливое лицо. Правда, нос великоват, а щеки кажутся слишком полными. Девушка близоруко сощурилась. И к тому же она была очень бледна, словно бы росла где-то в пещере.
— Кто меня звал? — спросила она.
— Грегори Гэллоуглас, — отозвался юноша. — Ты действовала бесчестно, не явившись на вызов графа Надира, Морага.
Лицо девушки оживилось и вспыхнуло от гнева и горечи.
— Честь! Честь — для богатых бездельников! Мы, работающие от восхода до заката, не можем позволить себе иметь такую роскошь! Для нас честь — это только слово, которым нас заставляют умирать, чтобы другие жили хорошо!
— Как ты смеешь так говорить?! — негодующе воскликнул Джеффри.
Но Морага разошлась, и остановить ее стало невозможно.
— Честь? А где была его честь, когда он выступил против меня с дюжиной рыцарей и пятью десятками пехотинцев? Нет!
Честь только для дураков!
— Честь не позволяет сильным угнетать слабых! — проговорил Джеффри.
— Да ты что? — усмехнулась Морага. — Открою тебе правду, меня обманом лишил невинности один из рыцарей графа Надира! Кого он тогда защищал? Где была его честь?
— О, не сомневаюсь, что он о ней знал, — презрительно бросил Джеффри. — Иначе он не стал бы рыцарем. Но он стал недостоин этого звания.
— Сам по себе рыцарь редко деградирует до такой степени, — заметил Грегори. — Лорд должен был бы наказать его, узнав о случившемся.
— Верно, — согласился Джеффри. — Значит, лорд ничего не знал, иначе бы наказал его.
— Но более вероятно, что лорд сам подавал пример своим людям подобным поведением.
— Да, это более вероятно, — осуждающим тоном сказал Джеффри. Он снова обратился к Мораге. — Вероятно, у графа Надира такая же репутация, как и у его рыцарей?
Пока они рассуждали, у Мораги появилась возможность поразмыслить. Она обратилась к Грегори:
— Ты чужеземец?
— Да, не из этого округа, — признался Грегори.
— Откуда ты знаешь мое имя? Откуда знаешь, кто я?
— Нам рассказал о тебе Малый народец, — Грегори не умел лгать и никогда не пытался этого делать.
— Малый народец! — глаза ее расширились. — Кто привел тебя ко мне?
— Я шел вслед за аурой твоих мыслей, она становилась все сильней, и я знал, что иду верно.
Глаза ее стали совсем круглыми.
— Но я защищаю свои мысли!
Ртуть внутренне содрогнулась. Если Грегори мог прочесть мысли Мораги, несмотря на ее защиту, то он так же легко мог прочесть и мысли самой Ртути!
Его ответ немного успокоил ее.
— Я не мог прочитать твои мысли, — уточнил Грегори, — только улавливал их ауру. Представь себе, твой мозг — корабль, плывущий в океане. За ним остается шлейф. Пойди по следу и найдешь корабль. — Даже Джеффри искоса посматривал на брата. Ему казалось, он понимает то, о чем говорит Грегори, но в какой такой среде человеческие мысли оставляют след в виде шлейфа?
Очевидно, в той, которую Грегори воспринимает, а Джеффри нет. Джеффри тоже облился потом.
— Значит, ты чародей! — обвиняющим тоном воскликнула Морага.
— Скорее, колдун, — поправил ее Грегори, — меня больше интересует изучение, а не действие. Чародей — мой брат, — он кивком указал на Джеффри и Ртуть, — и эта леди.
— Ты меня хочешь пленить! — воскликнула Морага. Камень сорвался с земли и полетел в голову Грегори. Ртуть вскрикнула и попыталась перехватить его, но промахнулась. Джеффри пнул камень, но прямо перед его носком он рассыпался, и сапог Джеффри задел лишь облачко пыли.
— Ты мог бы поранить себе ногу, брат, — заботливо проговорил Грегори.
— Обманщик! — закричала Морага. От основания яблони поднялась небольшая скала, Грегори пристально посмотрел на нее, и она взорвалась.
— Ложись! — Джеффри схватил Ртуть и вместе с ней растянулся на земле…
В полете он умудрился повернуться так, что упал под девушку и сразу перекатился, накрывая телом от осколков.
— Что за представление? — взорвалась Ртуть, когда их лица оказались рядом.
Джеффри застонал.
— Не искушай меня во время битвы! — он отодвинулся в сторону, а Ртуть с презрительным видом присела на колени.
Джеффри успел встать как раз вовремя, чтобы увидеть, как град камней обрушился на невидимый шар, окруживший Морагу.
