Наконец, в коридоре послышались шаги. Я ждала и боялась этого момента. Что со мной будет? Что уже стало с Корвином? Жив ли он еще или я уже вдова? Я гнала прочь от себя подобные мысли, но страх за мужа захватил меня. Он был намного сильнее страха за свою жизнь.
Дверь открылась, и в комнату вошли двое. Первый — Теодор собственной персоной с таким выражением лица, словно весь мир и все живущие в нем люди принадлежат лично ему. Он — царь и бог. Не замечала в нем раньше подобного самолюбования. Или он тщательно его скрывал?
Но, едва разглядев второго визитера, я забыла о Тео. Следом шла мама, и вид у нее был почти такой же довольный как у брата. Мне было неприятно видеть их вместе. И причина вовсе не в банальной детской ревности. То самое озарение, которое упорно гнала от себя, о том, кто открыл ворота, настойчиво напомнило о себе. Могла ли я признать, что родная мать предала меня ради старшего брата? Могла, но не хотела.
— Сестренка, — Тео раскинул руки, собираясь меня обнять, но я отступила назад, давая понять, что объятий не будет. — Злишься? — нахмурился этот наглец. — Что ж, понимаю, имеешь на это право. Но подумай вот над чем — Черный клан никогда не был нашей семьей. Они нам не друзья.
— Поэтому ты решил возглавить его? — уточнила я.
— Не можешь победить, встань во главе. Почему нет, в конце концов?
— Потому что это не твое место! — вспылила я.
Брат сжал кулаки и шагнул ко мне, но прежде чем он ударил, мама бросилась ему наперерез и схватила меня за плечи.
— Дочка, родная, доверься мне, — попросила она, повергнув меня в шок.
— Ты говоришь?
— Благодаря Тео. Он давно вернул мне голос, но я была вынуждена скрывать это.
Мама не открывала рта, но я все равно слышала ее. Голос словно звучал прямиком из ее разума. Поразительно! Как Тео это сделал?
Из-за плеча матери присмотрелась к брату. Что-то я определенно пропустила, что-то очень важное. Загадки, которые все не поддавались решению, выстроились в цепочку — как Тео столь быстро добрался до дворца? Как вернул маме голос? Кто наслал на меня духов, если не Корвин? Только соединив эти вопросы вместе, нашла ответ: Тео — теург. Почему и как — не могла сказать, но точно знала — у брата есть благодать. И ее больше, чем у меня.
— Догадалась, — понял брат по моему лицу. — Оставь нас, мама. Пора нам с сестрой поговорить по взрослому.
— Как скажешь, дорогой, — кивнула мама, а потом обратилась ко мне: — Выслушай его, дочка. Он желает тебе добра.
Покорность, с которой она выполняла приказы Тео и то, как верила в его непогрешимость, неприятно меня поразили. Сын для нее был кем-то вроде бога. Наверное, неправильно злиться на нее. Долгое время у нее был только Тео. Меня она практически не знает, мы, по сути, чужие люди. И все равно больно, что из нас двоих она выбрала его.
В отсутствие матери Тео ни к чему было притворяться, что ему есть до меня дело, и он заговорил напрямик:
— Я бы тебя убил. Мне от тебя никакой пользы. Но по старой памяти и ради мамы могу сохранить тебе жизнь. Убеди меня, что стоит это сделать.
Вот теперь Тео стал самим собой — мерзким типом с манией величия. Но я затолкала неприязнь к брату подальше. Я должна выжить. Мне еще Корвина спасать.
— Ты верно заметил — в Черном клане у меня нет друзей. Не они моя семья, а вы с мамой.
— А как же твой драгоценный муж? — сощурился Тео.
— Меня выдали замуж против воли, если помнишь. Никто не спрашивал моего мнения. Я скрывала истинные чувства точно так же, как ты скрывал свой дар.
— Поэтому ты отказалась сдать Корвина, когда я предложил?
— Как еще я могла поступить? Советник Дамиан стоял у меня за спиной. Согласись я, он бы убил меня на месте.
— Хорошо, я сделаю вид, что поверил тебе.
Я перевела дух. Уже кое-что.
Одному Прародителю известно, чего мне стоило сдержаться и не наброситься на Тео с расспросами — как он получил свой дар? Насколько знаю, правило — в одном клане может быть только один теург — никогда не нарушалось. Как же Тео удалось его обойти, а главное так долго скрываться ото всех?
Но брат легко раскусил меня:
— Хочешь спросить о благодати. Спрашивай, обещаю ответить честно. Почему бы брату с сестрой не пооткровенничать.
— Ты родился теургом?
— Нет, — покачал он головой.
— Как это? Благодать дается с рождения. Она либо есть, либо нет.
— Так было до сих пор, но я навеки изменю это. Устраню несправедливость. Отныне теургом может стать любой желающий. Если, конечно, я ему позволю.
Тео жестом пригласил меня сесть. Похоже, рассказ будет длинным.
Мы устроились за кофейным столиком, и он заговорил:
— Я солгал тебе насчет отношений с отцом. Корвин был нелюбимым сыном. Рожденный от девчонки, до которой отцу никогда не было дела, он вдруг оказался теургом. А я — зачатый от той, кому всегда принадлежало его сердце — вышел пустышкой. Надо было знать сира Аллистера. Он не из тех, кто смиряется с обстоятельствами. Его идеей фикс стало превратить меня в теурга, чтобы после его смерти я возглавил клан. Увы, он не дожил до этого светлого дня, но именно благодаря ему я здесь.
— Откуда он взял благодать для тебя?
— Еще в молодости отец сделал удивительное открытие — бесконечные пропасти не бесполезные провалы в земной коре. Благодать, упавшая с небес и образовавшая их, никуда не ушла. Она осталась там. В каждой пропасти. Это колодец, наполненный благодатью, только черпай. Ты ведь почувствовала это, когда падала. Не могла не почувствовать.
Я кивнула. Нечто подобное действительно ощутили и я, и Корвин. Просто не разобрались до конца, что это было.
— Сир Аллистер начал разработку пропастей, чтобы извлечь из них благодать, — сообразила я. — А ты продолжил его дело.
— Именно так.
— Но извлечение благодати губит земли, — наконец мне открылась причина опустошения земель и людских болезней вокруг бесконечных пропастей.
— Мы установили, что благодать не только дает силу теургам, но и питает все живое. Она в прямом смысле пронизывает наш мир. В каком-то плане все вокруг соткано из нее, она основа жизни.
— Ты забираешь у мира основу его существования и хвалишься этим? — поразилась я наглости брата. — Чем ты будешь править, если все живое перестанет существовать?
— Чепуха, — махнул он рукой. — Благодати так много, что хватит на всех. Повстанцы преувеличивают проблему.
— Корвин не знал о разработке пропастей?
— Мне удавалось скрывать это от него. Не могу сказать, что это было легко.
Мой брат — беспринципный мерзавец. Открытие не из приятных.
— Вот такая история, — улыбнулся Тео. — Я в курсе, что вы с Корвином так и не прошли инициацию, а значит я — самый сильный теург в мире. Вам со мной не тягаться.
