— И холостой, между прочим! — добавил Миша.
— Ну, это нас не волнует, — строго сказала ему Аня и сделала страшные глаза, едва заметно кивнув на Катерину.
Наверно, хозяин заведения был человеком очень серьезным, потому что баня была просто царская. Сауна, русская парная, массажный кабинет, солярий, холодный бассейн под открытым небом. И зона отдыха с зимним садом и стеклянным потолком, голубая вода теплого бассейна, лианы и пальмы, а под ними лежаки, как на пляже. Только солнышко искусственное. Кроме Катиных знакомых, в компании было еще семь человек, пять мужчин и две женщины. «Да, как-то с невестами не богато, — подумала Катерина. — Даже странно. Мужики такие солидные. Подружек у них нет, что ли?»
Мысли ее как будто прочитала Аня. Она подсела поближе и стала рассказывать Катерине, кто тут есть кто.
— Вот этот, самый главный дядя, Геннадий Степанович Головин. Когда-то он у Миши командиром был… Или начальником… Хрен знает, как это у них правильно… Потом, когда вся их структура… ну, ты понимаешь, о чем я?
Катерина не очень понимала, только смутно догадывалась и потому согласно кивала.
— Короче, когда они на хрен никому стали не нужны, эти мужики боевые подались кто куда. Кто в бизнес, кто в охрану этого бизнеса, кто еще чем-то занимается. Если честно, я сама толком ничего не знаю. Миша такими загадками порой говорит, что голову сломать можно. Знаю только одно, что все они большие друзья. Ночью позвони — приедут и порядок наведут. А в личной жизни у всех какая-то чехарда. Почти у всех семьи были, дети есть, но…
— У Миши твоего тоже семья была?
— Была! — усмехнулась Аня. — Не только была, но и есть. И не живут, и развязаться не могут. Жилищные условия, блин! Ну и дети опять же. Но он мне честно все про себя рассказал.
— Это хорошо, что честно. Ань, честность в отношениях дорогого стоит. Можно ведь все понять и простить, только не вранье.
— И вранье можно простить. — Аня внимательно посмотрела на Катерину. — Можно-можно, если любишь. Главное, понять мотив вранья.
Катерина слушала Анечку и не узнавала ее. Железные принципы, которыми всегда руководствовалась в жизни ее подруга, просто рассыпались в прах. А ведь когда-то именно мелкая ложь послужила поводом к разводу Ани с ее мужем. И Анька ни на минуту не задумалась, не посмотрела на то, что благоверный прощения на коленях вымаливал. Нет — и точка! Ложь не могла простить. Ложь, которую сама же и накопала в их отношениях. Причем, если бы не копала так глубоко, то ничего бы и не узнала. И жила бы себе да жила в благополучной семье. Ну, без страстей. Без любви. Страсти, кстати, были. И нешуточные. На каком-то постельном уровне. А это тоже чувства. От любви, наверно, далекие, но тоже не равнодушие, с каким порой живут некоторые семейные пары.
— Кать, ты только глянь на наших голубков. — Аня кивнула на Юльку и Ксюшу.
Авксентий Новицкий хлопотал у стола, отпаивая крепким чаем Ульяшу, которая едва живая выползла из парилки. Он заботливо промокнул ей лоб, и принялся массировать шею — Юлька все время мучалась остеохондрозом.
— Ань, а ты посмотри, куда это наша пантера смотрит. — Катерина наклонилась к подруге и добавила шепотом: — Ань, она на этого вашего генерала-командира глаз свой положила.
— Да ну! Кать, тебе показалось. — Аня даже расстроилась.
— Хорошо, если показалось…
Катерина очень хорошо знала Юльку. И если то, что ей показалось, на самом деле так, то жди скорой войны и развода.
— Кать, она такая счастливая в последнее время. И все благодаря Ксюше. Конечно, он уступает по всем статьям этим мужикам, но у него много других достоинств.
— Ой, хорошо если так. Но если честно, мне это совсем не нравится.
Катерина уловила в Юльке то, чего давно за ней не замечала. Она вела себя иначе даже в машине, когда они ехали сюда. Голову на отсечение, но Юлька явно сделала стойку на этого мужика. Ну, блин! Вот же баба, а! Стерва, она и в Африке стерва.
Кате нравилась обстановка на этом «мероприятии». Никто никого не уламывал выпить, не агитировал запевать бардовские лирические или блатные хороводные, даже тостов особо не произносили. Раз за столиком, где кучковались мужчины, выпили, не чокаясь, дружно, и второй — за чье-то здоровье. Все остальное — по личному желанию каждого. Хочешь — потей на полке, хочешь — ныряй в бассейне. Кате очень нравилось. Это было так непохоже на банные посиделки, на которые приглашают девок по телефону. Впрочем, Катерине-то на таких бывать и не приходилось, так, читала да слышала про подобное. У нее вообще сложилось впечатление, что собравшиеся тут люди решали какие-то серьезные вопросы, но незаметно для всех, мимоходом.
Баню Катерина просто обожала. А о такой, со всеми удобствами, можно было только мечтать. Она до мурашек на руках и ногах наплавалась в бассейне с холодной водой, завернулась в простыню и, стуча зубами, поспешила в горячую сауну. Если бы она видела, что там сидят одни мужчины, она бы предпочла согреться под душем. Она влетела в темное тесное помещение и замерла на пороге. Четыре мужика! Бежать скорее отсюда! Надо же, разлетелась.
Катерина ойкнула и хотела было уже выскочить, но надо было хотя бы сказать что-то типа того, что вот, не заметила, что занято. Но сказать ей ничего не дали. Мужчины потеснились на лавке, которая не нагревалась от жара печи, потому что сделана из какого-то особого дерева, и освободили для нее место.
Бежать было неудобно, подумают еще, что она испугалась, и Катерина присела на краешек, поплотнее завернувшись в простыню. Как хорошо, что в сауне было полутемно, хоть не видно, как ей не по себе. Покраснела, наверно, как школьница. А они даже не обращали на нее никакого внимания. Разговоры у них были свои. Катерина и не прислушивалась бы к ним, если бы ее не царапнуло что-то знакомое. Она не понимала пока — что. Ничего конкретного сказано не было, но у нее сложилось впечатление, что она понимает, о чем идет речь. Что-то неуловимое, о чем она наверняка знает. Это было какое-то наваждение, ребус какой-то.
Цельная картинка из отдельных слов и реплик никак не складывалась, но Катерина была уверена, что речь идет о Лехе Васильеве. Потом, когда она попыталась воспроизвести разговор, у нее ничего не получилось, она ничего не могла толком вспомнить. Не складывалось одно с другим, и все же какие-то крючочки цепляли друг за друга отдельные слова, из которых она понимала — это о нем.
Они посидели вместе буквально три минуты. Тот, про которого Аня сказала, что он тут главный, Головин, вроде первым поднялся.
— Все, мужики! Пошли в воду. Пусть милая барышня отдыхает, а то мы тут заняли все, она вон стесняется…
Катьке очень не хотелось, чтобы они уходили. Ну пусть бы еще поговорили, может, она поняла бы что-то из обрывков фраз! Потом она несколько раз оказывалась «случайно» рядом с ними, вся превращалась в слух, но больше ничего, что бы напомнило ей про Леху, она не услышала.
Зато Юлька заметила ее маневры, затащила под какую-то пальму и прошептала:
