«Нет, – мотнула головой Росья. – Если бы это было правдой, Дарко бы не утаивал».
Он бы предупредил. И в видениях своих видела, что недужит княжич, и в лесу случилось что-то странное. Всё сходится. Но говорить о том больше не хотелось, как и помышлять, голова и так была тяжёлой. Весь оставшийся день прошёл в спокойствии. А к вечеру вернулась Воица. Девушки встретили её настороженными взглядами. Росья и не знала теперь, как к ней относиться, но лучше верно последовать совету Дарко. Что бы на уме у вдовицы ни было, а положиться больше не на кого.
К ночи девушки разлеглись по своим местам, разговаривали мало, да и не о чем было, всё присматривались друг к другу. Руяна явно показывала гостье своё отчуждение, но той и безразлично было её внимание.
Росья, окутанная теплом, слушая треск лучин, рассматривала балки потолка, озаряемые тусклым светом, всё думала о Дарко. Верно уже теперь далеко уехал от стен города. Когда закрапал дождь по стенам, стало и вовсе не по себе. Хотелось к нему, но грезить о том – только терзать себя напрасно, нужно готовиться к тому, что ждёт уже через несколько дней, которые теперь пролетят, как ветер, и не заметишь. Как станет она делить с Волотом постель? При мысли об этом загоралась стыдом, но не избегнуть теперь, и случится то, что должно случиться между мужем и женой.
Росья поёжилась, откидывая прочь от себя скверные мысли, что вынуждали выворачиваться наизнанку. Измучившись неведеньем, ум всё же устал вести бесконечный спор. Сон сморил, девушка провалилась в черноту.
Сначала ей ничего не снилось, но потом Росья поняла, что очутилась в том самом месте, где и в прошлый раз – на берегу реки. Ступая босиком по молодой сочной траве, она прошла к воде. Тревога завладела ей слишком поздно, краем девушка глаза приметила, что к ней кто-то приближается. Сердце дёрнулась и бешено застучало. Росья задеревенела, не в силах повернуться, осознавая, что это всего лишь сон, и возжелала немедленно проснуться, но не получилось.
– Не бойся меня, – послышался рядом чужой голос, тот самый, что и в том, предыдущем сне.
Росья спиной чувствовала незнакомца.
– Я не хотел тебя пугать. Но теперь ты рядом, и всё будет по-другому.
Страх исчез, оставив только недоумение. Ничего не понимая, Росья медленно повернулась, чтобы посмотреть на того, кто с ней разговаривает. Это был он, тот мужчина с бельмами на глазах, что так напугал её, только в этот раза глаза его были ясны и имели золотисто-карий отлив, совсем как у Волота. Росья вдруг обнаружила, что тот и впрямь похож на княжича.
– Я просто хочу, чтобы ты была моей. Не уходи от меня далеко, и всё будет хорошо, никто тебя не обидит.
– А если уйду?
Бледное лицо незнакомца вытянулась, золото в глазах потемнело. Росья заметила, как разом померкло кругом, на небо стремительно набежала хмарь, а трава под ногами была уже не мягкой, ласкающей стопы, а сухой и колючей. Не успела Росья опомниться, как в плечи ей впились жёсткие пальцы, прожигая кожу. Мужчина заставил посмотреть на себя. Глаза его вновь затянулись пеленой.
– Не сможешь, – процедил он сквозь зубы.
Росья вздрогнула и проснулась. Сердце бешено трепыхалась в груди, а руки и ноги кололо иглами. Лежала в светлице, на своей постели. В полной тишине она привстала, оглядываясь по сторонам. Руяны на месте не было, постель её была не заправлена, верно пошла на двор девка. Воица тоже уже поднялась и сидела за столом с ровной спиной, плетя волосы в косы, что в утреннем свете отливали тягучим медным блеском. Она обернулась, чуть улыбнулась.
– Доброе утро.
Снова сделалось не по себе от красоты вдовицы. Всё же было на что заглядываться мужам. А уж поутру так и вовсе лицо светилось белизной, а припухшие ото сна глаза только добавляли ей очарования. После резкого пробуждения сон быстро схлынул, оставляя только неприятный осадок.
Росья нехотя откинула одеяло и села в постели. Дождь уже не стучал по крыше, да и на улице было светло, доносилось пение петухов и голоса девок со двора, спорили о чём-то, верно решали, кто пойдёт на реку рубахи полоскать. В такую сырость даже и она поленилась бы плестись в грязь. Росья поняла, как отвыкла от хозяйских дел. Будь она дома, не дрыхла бы так долго, а вставала бы до восхода. Однако возгласы не переставали звучать, а когда Росья натянула на себя платье, за дверью послышался топот.
Руяна возникла в дверях поблекшая и взволнованная. Невольно дрогнуло всё нутро от вида её, даже Воица замерла в изумлении.
– Ну, говори, – не выдержала вдовица, откладывая гребень. – Лицо такое, будто за тобой орда татей гналась.
Переведя дыхание, чернавка упёрла взгляд в Росью, проговорила:
– Князь Мстислав… Умер.
Показалось на миг, что Росья оглохла, и неверие замерло ледяным комом в горле. Воица же медленно поднялась со своего места.
– Ты чего несёшь? Кто тебе сказал такую чушь?!
– Весь двор о том говорит, – Руяна пропустила мимо ушей грубый тон вдовицы.
Росья сглотнула, наблюдая, как Воица прошла к двери и, не сказав ни слова, вышла.
Не успела Росья и рта раскрыть, как в светёлку, в распахнутую настежь дверь влетел Мирята. Уж его-то девушка не ожидала увидеть. Она вскочила с постели.
– Мирята, правда ли?
Тот поджал губы, понимая сразу, о чём спрашивает Росья, кивнул.
– Так что же случилась? От чего? – накинулась на него чернавка.
– Никто не сказывал, – пожал он плечами. – Говорят, что не проснулся. Но я пришёл по поручению Волота Мстиславовича. Он послам меня к тебе срочно, хозяйка. Просил передать это… – парень, достав что-то из складок одежды, протянул Росье. Оказалось обручье. Она в недоумении подняла на него взор.
– Зачем?
– Не знаю. Велел, чтобы ты немедля одела.
Росья облизала ставшие вдруг сухими губы, приняла драгоценный подарок, который лёг в ладонь тяжёлым грузом. Она уже уяснила себе, что княжича лучше не злить.
Мирята виновато отвёл взор.
– А как же Дарко… – Росья осеклась. – …Дарко Мстиславович.
– За ним уже княгиня послала. Скоро знать тут будет.
ГЛАВА 12. Желанная ночь
Дарко наблюдал, как вспыхивает на горизонте за глыбами туч золотисто-бурый свет. Восход только занимался, обливая холмы ещё тусклым, возрождающимся к жизни светом. Ночь была зябкой, поэтому воины кутались в меха и гнали лошадей средь редких пролесков, прячась от порывистого ледяного ветра. И только слышно было, как шумят, словно бушующее море, кроны, как скрипят деревья, будто надломившиеся ладьи. Это не в стенах города, в открытом поле для оказавшихся на дороге в ненастье идёт вечная битва со стихией за тепло, за сухость. Последние дни осени были жёсткими, как морозная вода, холод проникал к телу через толстые кожухи, остервенело кусая, что голодный волк, за открытые руки и лица.
