Ивэнлин не шевелилась. Эрак ткнул ее носком сапога:
Она подняла голову, на ее покрытом пылью лице виднелись две дорожки от слез. Она молча кивнула. Эрак посмотрел туда, где скрылся Моргарат со своими уорголами.
– Так запомните это, если думаете сбежать, – проговорил он. – Вот что вас ждет, если вы удерете от нас.
Глава 30
Равнина Утала представляла собой широкое открытое пространство, покрытое зеленой и сочной травой. Деревья здесь встречались нечасто, но пригорки и отлогие холмы порой нарушали однообразие. Здесь расположилось воинство Аралуина. За ним, в отдалении, начиналась невысокая горная цепь.
Ближе к болотистому краю, где находились уорголы, вился ручей, наполненный водами весенних дождей. Почва, также напитанная влагой, стала мягкой и топкой. Таким образом, тяжелая конная рать Аралуина не могла вступить в бой.
Прикрывая глаза рукой от ярких полуденных лучей, барон Фергус из Карэуэйя всматривался туда, где начинался Перевал Трех Ступеней.
– Их очень много, – спокойным тоном произнес он.
– И будет больше, – отозвался Аралд из Редмонта, проверяя, легко ли вынимается меч из ножен.
По мнению Аралда, вид военачальников, занятых непринужденной беседой и в то же время наблюдающих за врагом, пока тот прорывается через узкую горловину и рассыпается по Равнине, поддерживает боевой дух в солдат. До них доносилась зловещая песня уорголов, пока те бежали и разворачивались на позициях.
– Этот чертов гам действует на нервы, – пробормотал Фергус, и Аралд кивнул в знак согласия.
С самым беспечным видом Аралд посмотрел на ратников у себя за спиной, которые выстроились в боевом порядке. Дэвид пока дал им команду «вольно», поэтому конные воины спешились, а пешие и лучники сидели на травянистом склоне.
– Нет смысла заставлять их маяться, стоя по стойке «смирно» на солнцепеке, – сказал Дэвид, и другие с ним согласились.
Также он отдал распоряжение снабжать солдат питьем и едой. Подпоясанные белыми передниками люди мелькали среди воинов, разнося корзины и бурдюки с водой. Аралд ухмыльнулся при виде дородного кухмейстера Чабба, грозно надзиравшего за группой поварят, раздававших солдатам яблоки и персики. Как всегда, его плошка взлетала и опускалась с пугающей частотой на головы тех учеников, которые двигались не так проворно, как ему хотелось.
– Дай этому твоему кухмейстеру палицу, и он побьет армию Моргарата в одиночку, – со смехом произнес Фергус, и Аралд улыбнулся.
Солдаты вокруг Чабба и его поварят, отвлекаясь на выходки толстяка повара, не обращали никакого внимания на уорголов. Однако в других местах барон различал признаки растущего беспокойства: людям все больше становилось не по себе.
Взгляд Аралда упал на капитана пехотинцев, сидевшего со своим отрядом. Почти полное отсутствие лат, цвета пледов и двуручные палаши говорили о том, что это выходцы одного из северных уделов. Он подозвал к себе капитана и наклонился к нему из седла, когда тот отдал честь.
– С добрым утром, капитан, – приветливо заговорил Аралд.
– С добрым утром, милорд, – отвечал тот с сильным акцентом.
– Скажи, капитан, а нет ли среди твоих людей волынщиков? – спросил барон улыбаясь.
Капитан серьезно кивнул:
– Ей-ей, сэр, как не быть. Макдуиг и Макфорн всегда с нами. Всегда, как идем на войну.
– Тогда, может, ты сумеешь уговорить их сыграть нам рил3 или два? – предложил барон. – Это куда приятнее, чем слушать немузыкальное похрюкивание вон оттуда.
Кивком головы он указал на полчища уорголов, и губы капитана медленно расплылись в улыбке. С готовностью он закивал:
– Ей-ей, сэр. Я распоряжусь. Ничто не идет в сравнение с погудкой волынки.
Торопливо отсалютовав, он повернул к своим людям, крича на бегу:
– Макдуиг! Макфорн! Набирайте в грудь воздуха да принимайтесь дудеть, ребята! Давай-ка послушаем, как вы сыграете «Берет, украшенный перьям и»!
Вскоре вокруг них заныли-застонали волынки. Фергуса передернуло, и Аралд с ухмылкой процитировал:
– Ничто не сравнится с погудкой волынки. От этого звука у мужей кровь играет в жилах!
– В моем случае – скрежещут зубы, – отозвался его соратник, пришпоривая коня, желая убраться подальше от диких завываний волынки.
Но, оглянувшись на солдат, остававшихся позади, он должен был признать, что затея Аралда удалась. Волынки совершенно заглушали монотонное пение уорголов, и двое волынщиков, расхаживавших взад-вперед перед строем, приковывали к себе внимание всех, кто был в непосредственной близости.
– Отличная мысль, – сказал он Аралду, потом добавил: – Хотел бы я все же знать, так ли хороша и та, другая… – Жестом он указал туда, где, преодолев перевал, уорголы строились в боевые порядки. – Мое чутье подсказывает, что нам нужно ударить по ним, пока они не закончили построение.
Аралд пожал плечами. Это бурно обсуждалось на военном совете в последние несколько дней.
– Если мы ударим, пока они преодолевают перевал, мы добьемся лишь того, что запрем их. Если же хотим покончить с могуществом Моргарата раз и навсегда, мы должны дать ему вывести армию в открытое сражение, на поле боя.
– Надеюсь, что Холту удалось остановить отряды Хорта, – произнес Фергус. – У меня ломота в шее оттого, что через плечо оглядываюсь, нет ли у нас кого сзади.
– Холт никогда нас прежде не подводил, – спокойно произнес Аралд.
Фергус нахмурился:
– Я знаю. Он выдающийся человек, но здесь столько всего могло пойти наперекосяк… Может быть, они попросту разошлись с отрядами Хорта. Может быть, они еще не пробились через Колючий лес. Или, что хуже всего, может быть, Хорт разбил его лучников и конный отряд.
– Мы ничего тут не можем поделать, остается только ждать, – заметил Аралд.
– И поглядывать на северо-запад в надежде избежать зрелища боевых топоров и рогатых шлемов, показывающихся из-за той гряды.
– Вот это мысль, приносящая облегчение, – отозвался Аралд, стараясь обратить все в шутку. Однако не смог устоять перед искушением и, повернувшись в седле, тревожно всмотрелся в предгорья на севере.
Эрак дождался, пока последние уорголы преодолели Перевал Трех Ступеней и спустились на Равнину, и тогда вместе со своим маленьким отрядом вклинился в гущу косолапо бегущих тварей. Некоторые рычали и скалились, когда скандианцы проталкивались, занимая место в живом потоке, рвущемся через узкую извилистую теснину Перевала, но вооруженные до зубов морские разбойники огрызались в ответ не хуже и с такой привычной небрежностью поигрывали двулезвийными топорами, что обозленные уорголы скоро отступились и оставили их в покое.
