Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
Злободневный совет по поводу сохранения здоровья: в прошлом году в Аден прибыл корабль, прошедший Красное море в самом разгаре лета. Результат – тепловой удар у трех механиков. Узнав о происшествии, капитан не обеспокоился. «Вытащим их на палубу, – сказал он, – поставим рядом ведро морской воды – пускай пьют. Напьются – вернутся к работе». Этот рассказ основан на достоверном медицинском факте. Тепловой удар наступает, когда организм лишается вместе с потом слишком большого количества соли. Прием внутрь соли в твердой или жидкой форме дает моментальный результат. Мораль – ешьте больше соли.
15 февраля. И снова о здоровье. В Адене мне сказали, что хорошо загорелые люди никогда не страдают от потницы. Мораль – загорайте. Во время сегодняшнего перехода на мостик будут допускаться (по очереди) по два человека. От разумного применения солнечных ванн вы только выиграете.
17 февраля. Вы сами напросились. Вчера расход пресной воды превысил 120 галлонов, то есть на 50 % больше допустимого. Теперь пресная вода будет подаваться только в следующие часы: 06.30–08.30, 11.30–12.30, 15.30–16.30, 18.30–20.30.
18 февраля. Мы идем не в Коломбо, как полагали ранее. В воскресенье 20 февраля мы встретимся с кораблем сопровождения и направимся в Тринкомали на восточном побережье Цейлона.
19 февраля. К точке встречи с «Быстрым» и кораблем эскорта мы подойдем завтра в 15.30. Кораблем эскорта будет итальянский шлюп «Эритреа», очень симпатичный внешне пароход, если, конечно, можно верить книжной иллюстрации. От точки встречи до Тринкомали останется 300 миль».
Встреча с другим кораблем в середине океана – занятие не для слабонервных. Одинокий корабль – это точка, почти незаметная на карта (если ее туда поставить). А ведь даже крупные острова иногда бывает сложно отыскать. Если же кораблей два, то и вероятность ошибки возрастает вдвое, особенно если погода неблагоприятна, не видно звезд и видимость оставляет желать лучшего. Так получилось, что 19-го числа мы не видели ни одной звезды. К счастью, утром 20-го небо очистилось. Я говорю: «К счастью», так как выяснилось, что мы несколько уклонились от курса к северу. Но у нас оставалось достаточно времени, чтобы исправить ошибку. Из радиосообщений мы знали, что «К-14» следует в Коломбо самостоятельно, а «Быстрый» накануне вышел на связь и сообщил, что опаздывает и прибудет к месту встречи с задержкой на два часа. Мы должны были успеть вовремя: начиная с 14.00 у нас не было отбоя от желающих стать дополнительными впередсмотрящими. Я тоже чувствовал волнение, поскольку это был мой первый опыт встречи с кораблем в море так далеко от земли. Море было спокойным, солнце – ярким, а горизонт чистым. Примерно без десяти три раздался крик: «Вижу мачту, пеленг красный 20, сэр!» А через минуту мы все увидели точку, постепенно поднимающуюся над морем. Мы обменялись опознавательными сигналами и через двадцать минут близко подошли, с интересом рассматривая красивый пароход с удивительно изящными обводами. Почему-то на нем все еще был поднят итальянский флаг. Мы заняли место за его кормой и приготовились ждать. Римингтон был точен, и в 17.15 подошел «Быстрый». Мы вместе пошли к южной оконечности Цейлона.
На рассвете находящийся по левому борту остров был хорошо виден. Мы даже успели рассмотреть пик Адама, расположенный в нескольких милях от берега. Мы шли по сверкающей глади моря, в котором на небольшой глубине «висели» сонные, неповоротливые киты, похожие на затонувшие шлюпки. Сэм Мариотт на «Стоике», прошедший здесь на несколько дней раньше нас, случайно наскочил на одну из этих меланхоличных туш и так сильно изуродовал носовую часть корабля, что был вынужден отправиться в Коломбо в док. Воздух благоухал пряными ароматами, принесенными ветром с берега. На подходе к острову мы вошли в изумрудно-зеленую воду и вскоре разглядывали в бинокль густые заросли джунглей на берегу, местами подступавшие к самой кромке воды. В 18.00 «Шторм» миновал боновые заграждения на входе в бухту Тринкомали. Большая и удобная якорная стоянка была оборудована здесь по инициативе адмирала Джеймса Сомервиля для подготовки к выступлению против японского флота. В порту стояли линкоры «Королева Елизавета», «Доблестный» и «Слава», авианосец «Славный» и несколько эсминцев. Но наши взоры были прикованы к большому кораблю, пришвартованному слева от входа, – плавбазе подводных лодок «Адамант». Это был совершенно новый корабль. Я видел его, когда он строился на стапелях судоверфи Гарленда и Вольфа в Белфасте в начале 1941 года. Теперь плавбаза «Адамант» стала «мамашей» многочисленных субмарин классов S и Т, приписанных к 4-й подводной флотилии в Тринкомали. С первого взгляда мне показалось, что для нас здесь не найдется места. И нам приказали швартоваться к «Ву Чанг» – весьма странному на вид китайскому речному пароходику, стоявшему в кабельтове от базы.
«Ву Чанг», хотя был маленьким и очень древним, имел одно неоспоримое преимущество: он изначально строился для работы в тропиках. В тот вечер мы чувствовали себя необыкновенно комфортно, расположившись на открытой палубе полуюта. Мы спокойно пили портвейн, глядя на гавань и следя за причудливой игрой многочисленных огней, отражавшихся в прозрачной воде. Ближайшая японская военно-воздушная база была так далеко, что не нужно было прибегать к затемнению. От нечего делать мы придумывали и тут же рассказывали друг другу таинственные истории, происходившие непременно в джунглях: к этому располагал раскинувшийся на берегу тропический лес. Дым от наших сигар лениво поднимался и зависал над головами, словно дожидаясь легкого дуновения ветерка. Мы чувствовали приятную усталость хорошо выполнивших свою работу людей. Честно говоря, у нас были все основания для этого: мы совершили переход из Англии меньше чем за два месяца! Я уже успел побывать в штабе, доложил о прибытии и узнал, что выхода в море можно ожидать не ранее, чем через десять дней. На этот период чиф запланировал кое-какие ремонтные работы, требующие частичного демонтажа дизелей, и его механики уже приступили к делу. А мы решили позволить себе один свободный вечер. Сидя в скрипучем кресле и медленно потягивая портвейн, я смотрел на расположившихся рядом офицеров и чувствовал, что люблю их всех. Мы стали одной командой, в которой у каждого было свое место: Миллз уже справлялся с должностью старшего помощника, Блейк показал себя отличным штурманом и обладал неиссякаемым чувством юмора. Правда, Вейд держался несколько обособленно, но и на него у меня не было причин жаловаться. Что касается чифа и меня, то после неудачного начала на Кэммел-Лэрдс мы стали хорошими друзьями. Я чувствовал себя счастливым.
Время приближалось к полуночи, когда из штаба прибыл вестовой. Меня срочно вызывал командир флотилии. Для такого срочного вызова должны были возникнуть серьезные основания, поэтому я моментально протрезвел. Либо я совершил какую-то ошибку, либо случилось нечто непредвиденное. Стоя на корме небольшой моторки, которая везла меня на «Адамант», я старался изгнать из головы остатки хмеля и сосредоточиться.
Глава 14
МАЛАККСКИЙ ПРОЛИВ
На базе царила суматоха. В проходе между штабом и кабинетом командира сновали командиры субмарин и штурманы, офицеры плавбазы и посыльные из радиобюро. Я почти налетел на Вершойл-Кемпбелла, который командовал «Морским львом», когда я учился на командирских курсах, а после был назначен на «Стоунхендж». Он меня не узнал и прошел мимо с отрешенным видом человека, собравшегося в крестовый поход. Это была наша последняя встреча. Я снял фуражку, постучал в кабинет командира и вошел.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 76
