Воры были не достаточно осторожны: на месте преступления были найдены отпечатки ног. Картер сфотографировал следы, а затем нанял профессиональных сыщиков, чтобы выследить их. Как и предполагали, следы привели прямо к дому Ахмеда эль-Рассула и принадлежали его брату, Мухаммеду. Мухаммед предстал перед судом – фотографии Картера были взяты в качестве доказательства но его оправдали. Тем временем мумию Аменхотепа II вернули в его гробницу. В 1931 г. ее отправили в Каир.
В 1900 г. Картер начал раскопки «Гробницы коня» удивительно большой усыпальницы времен 11-й династии, расположенной недалеко от захоронений в Дейр эль-Бахри. В ней обнаружили загадочную деревянную статую, завернутую в ткань, пустой деревянный гроб и заблокированную погребальную шахту. Уверенный, что обнаружил нетронутое погребение, ученый поспешил пригласить лорда Кромера, британского генерального консула, присутствовать на великом открытии погребальной камеры. К сожалению, когда комнату открыли, оказалось, что она давно разграблена. Такое публичное унижение отнюдь не лишило Картера энтузиазма, и вскоре он вместе с Теодором Дэвисом уже начал работу в Долине царей. Но бесценный урок он усвоил. Никогда больше исследователь не приглашал официальных лиц на открытие гробницы, пока сам не удостоверялся в том, что она того стоит.
Через пять невероятно успешных лет в Луксоре, северный и южный инспектора поменялись местами, и теперь Картер был в Саккаре, а Квибелл отправился в Долину царей. Картер, человек гордый и упрямый, почти сразу попал в сложную ситуацию, и в результате его уволили. Вот что пишет об этом Флиндерс Питри, столь же гордый «и упрямый:
Первые шесть недель моя жена вела – раскопки в Саккаре… Однажды в воскресенье несколько пьяных французов попытались проникнуть в ее жилище, но поваренок решительно их прогнал. Они отправились в одно из учреждений: принялись крушить мебель и подрались с охраной – местными жителями. Вызвали Картера, в то время занимавшего должность инспектора, и он приказал охране сопротивляться, пока не прибудет полиция. Я считаю, что это было очень правильным решением.
В глазах французского консула унижение от того, что местные жители побороли французов, было сильнее, чем от того, что французы напились и дебоширили, и он потребовал от Картера извинений. Тот же, будучи человеком, себя уважающим, отказался приносить извинения за то, что было его прямой обязанностью. По требованию французов он был уволен из «Службы древностей». Это было, возможно, самое грязное потакание надменным французам.[107]
Питри – добрый друг и наставник Картера, не являлся беспристрастным свидетелем. Да и вовсе свидетелем не был, поскольку во время этого печального инцидента, произошедшего 8 января 1905 г., был далеко от Саккары. Но Хильда Питри как раз-таки там находилась и, вероятно, могла подробно, хотя и с преувеличениями, рассказать мужу о происшедшем. Официальный отчет об инциденте, составленный французскими туристами, сильно отличался от рассказа Питри, что и не удивительно. Они заявили, что подверглись ничем не спровоцированному нападению. Каирские газеты печатали трагические статьи, хотя одна из них совсем нелишне упомянула о том, что французы во время ленча выпили не меньше дюжины бутылок красного вина.
Однако главной ошибкой в отчете Питри был рассказ о том, что случилось после. Все думали, что Картер, не важно, прав он был или нет, откажется от требования, чтобы затеявшие драку французы предстали перед судом. Но он не стал этого делать. Разгневанный Масперо отослал Картера из Каира в Танту, городок в Дельте. Но Танта оказалась Картеру не по душе и, несмотря на то, что он успешно расстроил планы шайки воров и обнаружил ценные запасы погребальной утвари, золота, серебра и драгоценностей на участке Тух эль-Карамус, удовлетворения от работы он не чувствовал, а здоровье оставляло желать лучшего. В октябре 1905 г. он ушел из «Службы древностей».
Начался новый этап его жизни: жизни художника и торговца антиквариатом.
Джордж Герберт, лорд Карнарвон, был невероятно богат и любил движение во всех его проявлениях. Его преданная сестра, леди Уинифред Берклер, представляет нам этого разносторонне талантливого графа:
Прекрасный фотограф, владелец скаковых лошадей, коллекционер произведений искусства – его личный каталог редких книг не может не восхищать – лорд Карнарвон также был пионером в автоспорте. Еще до того, как машины разрешили в Англии, во Франции у него уже имелось несколько автомобилей. Ему принадлежала третья машина, зарегистрированная в этой стране – после отмены закона, обязывающего, чтобы перед всеми самоходными машинами на большой дороге шел человек с красным флагом. Автомобильный спорт вызвал в нем самый живой интерес, и он с головой окунулся в новое увлечение. Он был прекрасным водителем, и наделен был даром точно судить о расстояниях, как и способностями к стрельбе и гольфу, а когда встречал на пути трудности, с невозмутимым спокойствием преодолевал их, что неизменно спасало его от аварий.[108]
Иногда граф был вынужден появляться в суде за превышение скорости (приблизительно 20 миль в час), но когда Уинифред беспокоилась, он утешал ее такими словами: «Ты что, держишь меня за дурака? В автомобильном спорте опасность кроется на поворотах, а их я всегда прохожу на низкой скорости». Поэтому забавным кажется тот факт, что лорд Карнарвон однажды путешествовал в Германии по абсолютно прямой и пустой дороге, как неожиданно его автомобиль завилял и разбился. Жизнь лорду спас его шофер Эдвард Тротман: он вытащил хозяина из машины и вылил на него ведро воды, тем самым запустив сердце. Но после этой аварии (1901 г.) Карнарвон сильно ослаб, стал худеть и болеть. Его доктор, опасаясь, что влажный климат Англии может ему навредить, посоветовал посетить Египет.
Прошлое земли фараонов сразу же очаровало Джорджа Герберта, как до него Теодора Дэвиса, и свою новую страсть он также мог удовлетворить, спонсируя частные раскопки. Поначалу дела шли плохо. «Служба древностей», не доверяя его компетенции и сомневаясь, что энтузиазма лорда хватит надолго, выделила ему совершенно бесполезный участок, где тот не нашел ровным счетом ничего. Но вместо того, чтобы отказаться от своего нового хобби, он нанял профессионала. В 1909 г. он принялся за раскопки в Фивах вместе с Говардом Картером, которого порекомендовал ему Гастон Масперо. Такое партнерство удовлетворяло обоих мужчин. С Картером раскопки Карнарвона выглядели не менее серьезными, чем любые другие в Египте, в то время как Картер, со своей стороны, был счастлив оставить неопределенную жизнь художника и торговца древностями и хорошенько заработать. На протяжении трех лет они работали вместе в некрополе Фив, а энтузиазм их подпитывали хоть и не яркие, но постоянные археологические находки. В 1912 г. Картер проводил раскопки в Дельте, на холме Ксоис (современный Саха), но тяжелые бытовые условия и невероятное количество змей заставили его перебраться на другой участок Дельты – Телль эль-Баламун. Здесь он нашел спрятанные в горшке греко-римские драгоценности, а также фрагмент статуи. После этой восхитительной находки Картер вернулся в Луксор к уже до боли знакомому кладбищу.
