Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
Основу кайки (приспособлений для взлома) составляли разнообразные пилы-ножовки по дереву и металлу всевозможных форм – с круглыми, листообразными, узкими, широкими, заостренными лезвиями, а также сверла, отмычки, молотки, маленькие ломики, кусачки, серпы для перерезания веревочных заграждений и прорубания дороги в густом кустарнике, топорики и «саперные лопатки» для рытья подкопов. Последние, известные под названием кунай, были похожи на ланцетовидный кинжал из прочной стали с цельнометаллической рукояткой и навершием в виде кольца. Большой кунай мог вполне использоваться в бою, также его можно было метать, использовать как альпинстский крюк, кресало для добывания огня и т. д.
Каки (огненные средства) представляли собой самые разные виды фонарей, ламп, факелов и сигнальных огней, а также дымовых приспособлений, ракет, петард, шумовых и обычных «гранат», взрывавшихся от зажженного фитиля – эпоха детонаторов еще не пришла, хотя в фильмах о ниндзя такие вполне реальные для XVI–XVII веков изобретения показывают взрывающимися как раз от удара о землю. Таких приспособлений трактаты о ниндзюцу называют и описывают десятки и даже сотни, значительная часть из них заимствована из китайских работ на тему военного дела. Смысл использования «огненных средств» очевиден – напугать, ошеломить, контузить, ранить или убить врага, создать дымовую завесу, подать сигнал, осветить поле боя (для этого использовали стрелы, реже метательные иглы или даже сюрикэны с горящим зарядом) или подсветить себе при взломе, составлении карты или ведении записей. В течение веков отбирались такие составы, которые давали устойчивый сильный сноп света или едва мерцали (в зависимости от того, какого эффекта хотели добиться ниндзя), не гасли на сильном ветру и даже в воде (совсем как современный бикфордов шнур). При отсутствии спичек важным делом было надежное кресало и трут, однако ниндзя предпочитали носить с собой маленькие контейнеры с тлеющими угольками, с помощью которых можно было быстро зажечь огонь, а, нося их на теле под одеждой, и согреться в холодную погоду. Незаменимой вещью в эпоху фитильного огнестрельного оружия (напомним – средневековые японцы не знали колесцового или кремневого ударного замка для ружья) был маленький цилиндрический контейнер для ношения кусочков медленно тлеющего фитиля (кири-хинава-ирэ).
Кроме вышеупомянутых четырех групп приспособлений ниндзя использовали также разнообразную «специальную технику» и устройства, которые трудно систематизировать. Это специальные трубки для подслушивания, чернильницы и грифели для рисования карт и составления донесений, кляпы и приспособления для связывания взятого в плен противника, наблюдательные вышки, а возможно, если верить Хацуми Масааки, – и огнеметы, действующие на основе сжатого воздуха, легкие планеры-дельтапланы из бамбука и большие воздушные змеи (известно, что коробчатый воздушный змей при достаточном ветре вполне в состоянии поднять в воздух человека, и китайская традиция ведения войны предполагала использование таких змеев).
В классический минимальный «джентльменский набор» ниндзя (рокугу – «шесть приспособлений») входили соломенная шляпа-амигаса, веревка с «кошкой» на конце, письменные принадлежности, медикаменты, упомянутый выше контейнер для переноски углей (как мы уже говорили, заменявший в те времена спички) и кусок хлопчатобумажной ткани (сандзяку-тэнугуи) около метра длиной, который мог использоваться по-разному – в качестве фильтра для воды, для перевязки ран, как замена пояса, лицевая маска-«респиратор» для защиты от дыма. Назывался этот набор, служащий полезным дополнением к оружию и различному снаряжению, нинки.
Разумеется, ниндзюцу предполагало знакомство с разнообразнейшими лечебными, питательными, а также ядовитыми снадобьями минерального, растительного и животного происхождения. Серьезные исследователи ниндзюцу называют до трех сотен различных рецептов, известных средневековым лазутчикам. Среди них – яды мгновенного (алкалоиды типа стрихнина) и медленного действия (в том числе на основе обыкновенного чая), порошки для полного или временного ослепления противника (выдувавшиеся из трубки ему в лицо), наркотические средства, подмешивавшиеся в пишу, распылявшиеся или сжигавшиеся с целью вызвать у врага состояние тревоги, вызывавшие паралич или временное помешательство. Немало места в наставлениях по ниндзюцу занимают также пилюли для притупления чувства голода и жажды (многие из подобных рецептов были заново опробованы солдатами японских спецподразделений во время Второй мировой войны, а в послевоенный период – альпинистами), разнообразные лекарства.
Отметим, что среди ниндзя времен расцвета ниндзюцу были не только мужчины, но и женщины (хотя и реже). Причем порой женщины-ниндзя очень напоминают известных издавна в Японии женщин-воительниц наподобие Томоэ Годзэн (о ней речь пойдет в следующей главе). Яркий портрет жены одного из видных ниндзя из Ига, доблестно сражавшейся вместе с мужем против войск Ода Нобунага во время его вторжения в провинцию Ига в 1681 году, содержится в «Иранки» («Хронике мятежа в Ига»). Речь идет о Киё-но Годзэн, 38-летней жене Матии Саманосукэ, которая в своем последнем бою была одета в белые одежды (не отсюда ли «белые» ниндзя из фильмов? Но ведь белый цвет не был некой их «прерогативой» – это традиционный цвет чистоты и готовности к смерти на Дальнем Востоке, его носили все, кто не собирался выходить живым из боя, – самураи, а впоследствии камикадзэ), в одиночку рубилась с десятками врагов из отряда Гамо Удзисата, убив многих из них, в том числе одолев в единоборстве одного из лучших воинов князя Гамо – самурая Тамура, и доблестно погибла при осаде крепости на горе Хидзияма. Впрочем, гораздо большую известность получили так называемые куноити. Японская традиция приписывает идею подготовки куноити (женщин-ниндзя, работавших под прикрытием, наиболее распространенный перевод этого названия – «отравленные дикие цветы») вдове полководца Мотидзуки Моритоки (племянника Такэды Сингэна), павшего в одной из битв Такэды против Уэсуги Кэнсина. Звали эту даму Мотидзукэ Тиёмэ, и в 60-х годах XVI века она организовала в деревне Нацу провинции Синано настоящий центр по подготовке женщин-ниндзя, служивших затем Такэда Сингэну. В куноити набирали прежде всего местных синтоистских жриц мико, которые давали обет безбрачия. Тиёмэ создала целый «детский дом», куда набирала беспризорных маленьких девочек, заботясь о них и фактически заменив им мать. Но параллельно в глубокой тайне шел процесс обучения этих девочек всем премудростям нелегкого шпионского ремесла. Юные «японские Мата Хари» осваивали шаманские умения, присущие профессии жриц-мико, а затем и шпионские многочисленные приемы добывания и передачи секретной информации (провинция Синано была яблоком раздора между несколькими могучими самурайскими кланами). Легальным прикрытием куноити была прежде всего профессия мико, но, похоже, иногда куноити действовали и под видом дзёро, или жриц любви. Причина проста – с одной стороны, так легче подобраться «к телу» хорошо охраняемой жертвы, а с другой – срабатывал тот же принцип, что и относительно «профессий для прикрытия» ниндзя-мужчин, – мико, дзёро и т. д. могли много путешествовать, не вызывая такого подозрения, как, например, обычные японские женщины из числа крестьянок, горожанок или представительниц самурайских семей. Учились куноити и боевым искусствам – по утверждению современных исследователей этого вопроса (сразу скажем – сколько-нибудь проверенной информации источников о куноити крайне мало, а вот старинных легенд и современных домыслов – хоть отбавляй), это прежде всего было фехтование нагината, а также использование разнообразных видов скрытого или замаскированного оружия – различных игл (здесь помогали знания акупунктуры и уязвимых мест человеческого тела), металлических заколок кансаси, железных вееров (использовавшихся, кстати, и мужчинами). Конечно же, активно применялись и разнообразные яды, причем многочисленные легенды говорят о том, что куноити не только приучали себя к ядам, вырабатывая иммунитет, дабы иметь возможность травить своих жертв, принимая ту же пищу или напитки, но и, к примеру, наносили яд, действующий при попадании в кровь, на руку, с целью незаметно мазнуть ею по губам жертвы или слегка оцарапать ее. Яд проникал внутрь организма со слюной, и вскоре человек отправлялся к праотцам. Технически это возможно, хотя и опасно для самой куноити. Впрочем, легенды об «отравленных женщинах» вполне могут оказаться и частичным или даже сплошным вымыслом, ведь возникли они не ранее XVII века, когда ниндзюцу (и куноити-дзюцу в том числе) само постепенно превращалось в легенду. Впрочем, можем обрадовать некоторых наших читательниц – в наши дни куноити-дзюцу, как и ниндзюцу в целом, снова переживает свой бум. Ниже приводится текст рекламного объявления одного из российско-японских центров подготовки куноити (берегитесь, мужчины!):
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 96
