Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 158
В заключение Генрих умолял дать определенный ответ на его, как он метко выразился, не отличающееся выдержанностью письмо и сказать, может ли рассчитывать на ее любовь. Завершал он свое послание так: «Писано рукой того, кто охотно остается вашим Г. К.».
«Не буду отвечать», – решила Анна.
Но король написал снова, укоряя за медлительность, умоляя заверить в своем благополучии, да еще вложил в конверт украшения, которые, как он полагал, ее порадуют. Тон письма был униженный и молящий. Анна снова не откликнулась. В следующем письме она заметила нотки раздражения ее уклончивостью и тогда написала, что вернется ко двору вместе с матерью. Это вызвало бурный прилив радости. Но Анна не могла допустить, чтобы король заключил, будто она настолько сильно его любит, что не может оставаться в стороне, поэтому послала гонца сказать, что изменила решение и все-таки не может приехать, даже в обществе матери.
В ответ, подгоняемая ветром по усыпанным листвой аллеям Хивера, пришла скорбная жалоба. Анна несправедливо жестока с ним, пишет недостаточно часто. Он уже давно не получал известий о ее здоровье, а потому сильная привязанность к ней, которую он ощущает, заставила его снова послать гонца, чтобы справиться о ее благополучии. Король удивлялся, почему она изменила свое решение и отказывается ехать ко двору, если, как ему кажется, он никогда ничем ее не обидел. И еще высказывался в том смысле, что держать его вдали от человека, которого он ценит больше всех в мире, – это слабое воздаяние за великую любовь, которую испытывает к ней.
И если Вы любите меня, во что я верю, эта наша разлука должна вызывать в Вас по крайней мере легкую досаду. Ваше отсутствие безмерно печалит меня, и если бы я знал, что Вы искренне желаете продлить его, я бы оплакивал свою злую судьбу и сожалел о своем великом безрассудстве.
Анна отложила письмо и откинула голову на высокую спинку скамьи. Она не любила Генриха и не хотела стать его любовницей. Он должен бы уже понять, но тем не менее упорствовал в своей фантазии, что их чувства взаимны. Он действительно в это верил.
Жаль, что не удалось дать ему отпор с самого начала. Похоже, придется остаться в Хивере навсегда и умереть здесь старой девой!
К Рождеству Анна начала лезть на стену от скуки. Она доводила мать до остервенения своими перепадами настроения, пока леди Болейн не заставила ее сказать, кто является причиной всех этих беспокойств.
– Почти каждый день тебе доставляют письма! Что происходит?
В конце концов Анна, не в силах больше сдерживаться, призналась:
– Меня преследует король. Он хочет, чтобы я стала его любовницей, а я пытаюсь отбить у него к этому охоту! – (У матери отпала челюсть.) – Никому не говори, даже отцу. Я не хочу, чтобы он подумал, будто я шлюха короля.
– Ты думаешь, я сделала бы это? Одной дочери достаточно! – Леди Болейн возбужденно расхаживала по гостиной взад-вперед. – Король поступает неправильно, и плохо, что ты здесь, когда должна служить королеве. Одному Небу известно, как она объясняет себе твое отсутствие. Ты можешь потерять место. И тогда будет еще труднее найти тебе достойного мужа. А ведь тебе уже почти двадцать шесть.
Анна поморщилась. Ни к чему было напоминать ей об этом.
– Ты должна вернуться ко двору, – настаивала мать. – Я составлю тебе компанию и буду рядом.
– Мне очень приятно слышать, что вы поправились, – сказала королева Екатерина.
Прием был теплым, и королева поспешила заверить Анну, что будет давать ей самые легкие поручения. Екатерина была рада видеть и леди Болейн, а потому охотно согласилась, чтобы Анна жила в комнатах отца, пока ее мать находится при дворе.
Присутствие леди Болейн положило конец преследованиям Анны со стороны Тома Уайетта. Когда они прибыли, он, сидя в амбразуре окна, бренчал на лютне. При виде Анны его глаза наполнились радостью, он спрыгнул на пол и поспешил приветствовать ее, но леди Болейн грозовой тучей вышла из-за спины дочери. О Томе Анна ей тоже рассказала, переложив на плечи матери обязанность и его держать на расстоянии.
– А-а, Томас Уайетт! – воскликнула леди Болейн. – Очень приятно видеть вас! Как поживает ваша дорогая женушка? – При эти словах Том как-то сразу сник и, запинаясь, проговорил, что с Элизабет все в порядке, но она предпочитает не появляться при дворе.
– Ей следует почаще приезжать сюда, – заметила мать Анны и увела дочь.
Король – это, разумеется, совсем другое дело. Он был вне себя от радости, когда позднее в тот же день натолкнулся на Анну с матерью – они дышали воздухом в саду, – однако после вежливого приветствия совершил оплошность, сказав леди Болейн, что она может идти.
– Ваша милость, – ответила Элизабет Говард, – Анна рассказала мне, что вы почтили ее своим вниманием, и, кроме того, заверила, что вы всеми силами стараетесь не нанести урона ее репутации, а потому, не сомневаюсь, позволите мне остаться. – Она сладко улыбнулась.
Генрих вперился в нее взглядом.
– Мадам, вы ставите под сомнение честь и рыцарственность короля? – спросил он тоном, который не предвещал ничего хорошего.
– Сир, миледи не намеревалась обидеть вас, но я бы хотела, чтобы она осталась, – вмешалась Анна. – Вы изволили говорить, что сделаете для меня все. Уверена, ваша милость не допустит, чтобы добродетель той, кому вы имели удовольствие служить как своей единственной возлюбленной, была скомпрометирована тем, что она проводит время наедине с джентльменом, даже с рыцарем из рыцарей.
Генрих прищурился:
– Мы увидимся позже, Анна.
Он не сказал «наедине», но она не сомневалась, что имеет в виду именно это.
«Думаю, нет!» – пообещала себе Анна и в тот вечер известила короля, что у нее внезапно сильно заболел живот.
Не прошло и двух дней, как Анна вернулась ко двору, и вот уже рассерженный Генрих поравнялся с ней, когда она совершала короткую прогулку по липовой аллее в Гринвиче в обществе своей горничной. Стоял ясный декабрьский день, солнце сияло, и воздух был чист и морозен.
– Почему мастер Уайетт щеголяет перед всеми в вашем украшении? – потребовал ответа король.
– Он взял у меня ту подвеску в прошлом году, – испуганно пролепетала Анна. – И не вернул.
Генрих не успокоился:
– Я только что играл с ним в шары. Выигрышный бросок был мой, но Уайетт это оспорил и измерил расстояние шнурком с вашим украшением. Он едва не помахал им у меня перед носом.
– Сир, уверяю вас, у меня нет никаких чувств к Тому Уайетту, кроме дружеских. Как я уже говорила, он женат. Тут нет никаких вопросов. – Она многозначительно взглянула на короля.
Генрих схватил ее за руку:
– Вы уверяете, что между вами ничего нет? Он, кажется, думает иначе.
– Отпустите, сир! Вы делаете мне больно. Разумеется, ничего не было. Я никогда не поощряла его. Вы сами видели, как он стащил у меня украшение.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 158
