Книга Он сказал / Она сказала - Эрин Келли

ЛОРА

30 июля 2000-го

В июле меня взяли на работу мечты – я стала сборщицей благотворительных средств для детского фонда. С этой должности и началась моя карьера, хотя теперь удивительно, откуда у меня было столько энергии и энтузиазма. Лето стояло душное, большую его часть мы с Китом провели в подземке, а в свободное время мчались на «Тернпайк-Лейн»: я присматривала за Джуно, а Кит за Маком. Мы принимали душ дважды в день, на темной одежде оставались соляные разводы, а когда мы прочищали нос, носовые платки чернели.

Бесс регулярно появлялась в нашей квартире. В Ноттингемпшире ей приходилось вести замкнутый образ жизни, во-первых, из-за того, что на ней стояло позорное клеймо девицы Джейми Балкомба, а во-вторых, из-за проделки с шинами. Однако во время наездов в Лондон она не рвалась в город, предпочитала сидеть дома. За исключением нашей встречи на Лизард-Пойнт, я редко видела ее при дневном свете. Она всегда оставалась ночевать.

Джейми писал мне дважды в неделю. Письма приходили по вторникам и пятницам. Суть сводилась к одному – отзови показания сейчас, потом будет хуже. Он рисовал мне варианты развития событий. Судя по всему, у него появились сторонники, такие же «несправедливо обвиненные», которые писали ему пачками. Джейми основал движение в защиту мужчин от того, что они называли женской тенденцией «заявлять об изнасиловании». Кроме того – в строчках писем сквозило ликование – писали ему и женщины. Он называл их «реальными жертвами» – развращенные отчимами, исподтишка одурманенные наркотиками в ночных клубах или изнасилованные за гаражами с ножом у горла. Джейми не упускал случая сравнить «храбрость этих женщин» с моей трусостью. Я рвала письма и оставляла их в урнах по дороге от дома до станции «Клэпхем-Коммон». Мне мечталось, чтобы человек с лезвием в зубной щетке еще раз наведался к Джейми.

Лин наконец назначили антидепрессанты, а еще она решила, что пора затеять вмешательство по отношению к Маку. Теперь это слово, заимствованное из Штатов, звучит привычно, а тогда я услышала его впервые. К процессу Лин привлекла и нас. Все мы – я, Кит, родители Лин, Адель, а вдобавок и консультант по зависимости – сговорились прийти к ним и убедить Мака, что пора что-то менять. По замыслу, наши усилия подтолкнут Мака пройти реабилитационный курс. Кит не особо верил, что затея удастся, но не стал отговариваться и пошел. Все мы собрались в их крошечной квартирке, где даже стульев на всех не хватало.

В плане присутствовал слабый пункт. Для вмешательства необходимо, чтобы Мак был дома. А он постоянно ускользал посреди ночи. Он восемь часов подряд не отвечал на звонки и не появлялся, так что в конце концов мы разъехались. Поезд метро напоминал раскаленную духовку, к тому же мы застряли между станциями минут на двадцать. Когда мы наконец выбрались наружу, мы ненавидели всех и вся, включая друг друга.

– Нет, только не это! – воскликнул Кит, когда мы вывернули из-за угла.

Я посмотрела в ту сторону: из дверного проема нашего подъезда торчали тонкие белые щиколотки и потертые серебристые кеды.

– Она предупреждала, что придет?

Я огрызнулась:

– Конечно, нет.

У меня ни на что не осталось сил. На наших лицах был написан весь наш день, но Бесс, кажется, даже не заметила, что мы вымотаны до предела.

– Я ненадолго, – заявила она, топая впереди по лестнице. Розовая краска уже смылась у нее с волос, бесцветные концы торчали из копны темных кудрей. Она вела ладонью по обоям и вдруг замерла, исследуя дыру, сквозь которую просвечивала крашенная зеленой масляной краской стена.

– Мне надо успеть на последний поезд до дома. Времени в обрез. Я думала, вы раньше придете.

Мы с Китом обменялись озадаченными взглядами. Прежде Бесс никогда не уезжала от нас домой. Когда она приходила, само собой разумелось, что она останется на ночь.

– Домой? – Кит поднял вверх два больших пальца; Бесс обернулась, и он тут же спрятал их в кулаки.

– Брось, – сказала я одними губами и улыбнулась.

– Да, – кивнула Бесс, – просто хотела сообщить вам хорошую новость лично.

Наверное, по апелляции, подумалось мне. Ее отклонили.

– Говори!

Мы добрались до верхней площадки, Кит рылся в кармане джинсов в поисках ключей.

– Я переезжаю в Лондон! – объявила Бесс.

Я чуть не рухнула со ступенек. Кит замер с ключом в руке. Мы оба подумали об одном и том же: она решила перебраться к нам.

– Надо же, – проговорила я.

– Я же рассказывала, что у меня дома обстановка еще та. Сижу взаперти целыми днями. Так что я поискала работу и жилье, – с гордостью заявила она. – Буду проявлять фотографии в «Снэппи Снэпс». Платят не очень, зато работать с фотками интересно. По квартирам посмотрела, тут в округе не смогу себе позволить, зато в районе Кристал-Пэлас есть комната. Сможем чаще видеться!

– Отлично! – воскликнула я. Конечно, я обрадовалась больше тому, что видеться мы как раз будем реже. В смысле, что дружба наша перейдет на более спокойные рельсы. Мы сможем встречаться на час выпить кофе или поужинать, а затем разойдемся по домам.