Глава 21
«ВИЖУ ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ ПРОТИВНИКА!»
За очень короткое время мы оказались в пределах слышимости с подлодки. Утро выдалось ясное, свежее, нам часто такое выпадало... «Атлантис» застопорил ход, и мы спустили на воду катер, который тут же запыхтел туда, где лежала длинная серая субмарина, чью низкую боевую рубку облепили бородатые молодые моряки, приветственно махавшие нам. Старший механик пришел доложить о неисправности в левой машине.
– Лучше починить ее прямо сейчас, господин капитан, – сказал он. – Мне придется поменять поршень в одном из цилиндров.
– Хорошо, Кильхорн, – согласился я, – быть по сему, если это необходимо. Чем скорее вы справитесь, тем лучше. Мне не нравится быть наполовину беспомощным в точке рандеву; по сравнению с Индийским и Тихим океанами Атлантика, на мой вкус, слишком узка и густо заселена.
Мы вытравили через корму шланги к подлодке и стали закачивать в нее топливо. Ее командир с несколькими моряками прибыл к нам на борт, и я увел его, чтобы угостить завтраком, а его спутники тем временем отправились понаблюдать за тем, как перевозят их собственные припасы. Капитан-лейтенант Бауэр всего несколько недель назад покинул Францию. Он в меру возможностей пытался удовлетворить мое любопытство. Врачи Рель и Шпрунг тоже пришли в офицерскую кают-компанию, и разговор принял общий характер. Мор, мой помощник, все еще спал на своей койке. Впоследствии он рассказал мне, как его встревожил один сон – тот же самый, который он регулярно видел в течение последних шести месяцев. В этом сне Мор видел вражеский крейсер в 20 градусах слева по борту и понимал, что это означало конец рейдера – потеря, повреждение, возможно, смерть, потому что вспомогательный крейсер – настоящий военный корабль, гораздо стремительнее и превосходит по огневой мощи.
В 8.16 один из впередсмотрящих закричал:
– Трехтрубный корабль, несет флаг с двумя красными «О»!
Почти сразу же зазвучали сигнальные звонки, за считаные секунды мы сбросили лини за корму и отсоединили шланг, соединявший нас с подлодкой. Я приказал дать полный вперед, вызвал к переговорной трубе старшего механика и велел ему как можно быстрее запускать левую машину. Мы тяжело развернулись влево, чтобы показать противнику свою корму, а также закрыть от него подлодку. Нас преследовал крейсер. Я быстро распознал его класс, потому что служил лейтенантом на крейсере «Карлсруэ» в 1936 году, когда в Гонконге мы стояли бок о бок с трехтрубным английским военным кораблем «Дорсетшир». Наш крейсер был идентичен тому судну и был уже так близок к нам, что мы видели, как противник при помощи катапульты запускает свой самолет.
Катер, единственное судно, бывшее у нас в воде, оказался пришвартованным к «U-126», поэтому у Бауэра и его людей не оставалось времени, чтобы вернуться на борт своей подлодки. Его лейтенант принял командование и ушел на погружение, как только освободились лини, оставив Бауэра проклинать свою судьбу на борту «Атлантиса». Мы с тревогой следили за самолетом, пока он кружил над нами. Даже если пилот и не заметил подводную лодку, он должен был увидеть предательский шланг, лежавший на поверхности воды в луже солярки. И действительно, один из впередсмотрящих, стараясь сохранять спокойствие, доложил:
– Самолет сигналит SOS.
Нам всем было известно, что означают эти буквы – «Субмарина».
Вражеский крейсер аккуратно держался вне пределов досягаемости огня наших орудий и, пыхтя, сновал взад и вперед вдоль линии горизонта. Затем последовала вспышка, и над нашими головами с воем пронеслись снаряды предупредительного залпа.
– Восьмидюймовые пушки! – заметил кто-то рядом со мной. – Да, лучше давать, чем получать...
Мы повернули на юго-запад; за нами следовал катер. Так как самолет продолжал кружить над нами, кое-кто из моего экипажа помахал, демонстрируя дружелюбие, поскольку я по-прежнему настойчиво стремился выиграть время и сохранить маскировку – рассчитывать на собственную оборону было бессмысленно; наш единственный шанс заключался в том, чтобы заманить противника под удар торпедных аппаратов подводной лодки.
На минуту я задумался: случайность ли к нам привела крейсер в такой неподходящий момент, или нас каким-то образом предали? Но для раздумий не оставалось времени. Орудия крейсера полыхнули дважды, и у нас за кормой взметнулись два высоких столба воды.
– Стоп машина, – приказал я. – Лево на борт. Пусть видит, что мы легли в дрейф.
Не имело смысла пытаться спастись; из одной машины мы могли выжать максимум 10 узлов, тогда как крейсер был способен разнести нас на куски, даже не заходя в пределы досягаемости огня наших орудий. Я приказал поднять сигнал «Остановиться», и одновременно радиорубка начала передавать заранее приготовленное сообщение: «Полифем», и далее наши координаты. Я все еще пытался подвести крейсер к торпедам «U-126».
Сначала самолет, а за ним и крейсер стали сигналить светом: «Что за судно?»
– Что отвечать, господин капитан? – спросил сигнальщик на мостике.
