Если представление учителям Клода в прошлый раз вызвало интерес, то появление его дракона — настоящий шок. Я видел, с каким удивлением смотрят наставники на дракончика:
— Где вы его взяли? Откуда он появился?
Встречавшие перешептывались и переглядывались. И, наконец, изволили объяснить:
— Этот вид считался вымершим тысячи лет назад. Все думали, что таких зверей давно не существует, как и мира, в котором они жили.
Вечером нас пригласил к себе старший наставник. Он задал несколько вопросов Клоду, а затем предложил ему погулять по примыкающей к кабинету галерее, посмотреть на рыб в аквариумах, полюбоваться экзотическими растениями.
Мне хотелось поскорее распрощаться с учителем и провести последние дни наедине с сыном, но я понял, что он хочет поговорить со мной.
— Эйнэр, как к вам попал этот дракон?
Я пожал плечами:
— Яйцо высидела наша дракона.
А сам подумал, что еще тогда удивился тому, что яиц было два. Обычно драконы имеют только одного детеныша, да и то — очень редко. А тут двое, да еще настолько разных.
— Может, яйцо подложили? Вы не заметили ничего странного?
Я задумался: драконы бы знали. А Арвэйн молчит. Я усмехнулся: старый учитель обращался ко мне точно так, как в те времена, когда я был его учеником. Смотрел строго и вопрошающе. Но я-то уже — не мальчишка.
— Нет, ничего странного не было.
Я чувствовал, что наставник знает что-то о драконе Клода, но почему-то не говорит. Тогда я посмотрел ему в глаза и спросил сам:
— Вам чем-то не нравится этот дракон?
— Конкретно этот — нет. Но в древних книгах есть описания подобных существ. И то, что там написано, не слишком приятно. В те времена они были самыми сильными, самыми злопамятными и свирепыми. Очень независимыми. Они редко выбирали себе хозяев и к тому же…
Наставник отвел взгляд, но я успел ухватить обрывок мысли: обладали способностью к внушению. Могли подчинять себе всех разумных… даже эльфов. А это — опасно.
Я с притворной покорностью сказал:
— Вы сами не раз подчеркивали, учитель: так распорядилась судьба. Значит, это угодно высшим силам.
— Эйнэр, — немного помолчав, спросил наставник, — а тебе не кажется, что последнее время в твоем мире стало происходить слишком много странного и… противоестественного?
Я насторожился. Это намек на мою леди? Кажется, как у нас говорят, кто-то здесь «бросает камни в воду»?
А наставник решил высказаться яснее:
— Человеческая женщина на золотом драконе. Кстати, тот вид тоже считали давно исчезнувшим. Рождение твоего ребенка. Кшедо. А теперь еще и этот зверь.
Мне захотелось проломить бывшему учителю голову. Но я только усмехнулся:
— Пока я уверен только в одном: появление моего сына точно связано с появлением леди. И кстати, отнюдь не по ее желанию.
Последнее, возможно, говорить и не стоило, но я разозлился.
Но учитель то ли не замечал моего состояния, то ли твердо решил наставить меня на путь истины:
— Эйнэр, ты должен избавиться от этой женщины. Ты пятнаешь себя такой связью. Об этом все говорят, но боятся сказать тебе.
Я с трудом сдержал себя: а ты, значит, не боишься?
— Выбери себе достойную эльфийку. Наши женщины прекрасны, умны, обаятельны…
Я резко оборвал наставника:
— Учитель, ты меня знаешь. Я окружен прекрасными и обаятельными. Я могу проводить с ними время, могу дарить наряды и украшения. Но ни одна, слышишь, ни одна, не займет место рядом со мной в тронном зале и не заменит Клоду мать.
Я сухо кивнул, прощаясь, позвал сына и вышел из кабинета. Наш разговор мне очень не понравился. И я был уверен, что это — только начало.
«Хорошо, что Клод ничего не слышал», — подумал я.
Но, как оказалось, ошибся.
— Папа, ему не нравится наша мама?
Я сказал, как можно спокойнее:
— Не в этом дело, сын. Просто эльфы не должны жениться на человеческих женщинах. А я нарушил закон. И самое главное — мне никто, кроме нее, не нужен.
Клод прижался ко мне и сказал как-то совсем по-взрослому:
— Папа, я тебя понимаю. Наша мама самая лучшая и красивая.
Я отшутился:
— Подожди, сынок. Посмотрим, кого ты назовешь самой красивой лет через десять.
После разговора со старшим наставником оставлять Клода мне совсем не хотелось. Но и увезти его я не мог. Сразу же обвинят во всех грехах и в отступничестве. И остаться сам не мог тоже.
Еще два дня я провел в этом мире. Рядом со мной часто появлялась дочь наставника, Джэйрт. О моей леди она больше не спрашивала, хотя я видел в ее глазах любопытство. А ко мне внезапно пришла уверенность, что скоро я что-то узнаю о Елке.
И вот настал день расставания. Сын стоял рядом со своим драконом и, следуя обычаям этого мира, обещал быть добросовестным и послушным учеником.
Я хмыкнул: вспомнил, какими мы были «послушными». Прижал сына к себе, обнял и прошептал ему в ухо:
— Думаю, что скоро увижу твою маму.
Клод как-то очень уверенно ответил:
— А я это знаю точно.
Я с удивлением взглянул на сына: наверное, выдает желаемое за действительное. Потом посмотрел на его дракона. Может, он будет похож на своих предков только внешне, а в остальном… Я вспомнил выражение моей леди «будет белым и пушистым», представил такого дракона и хихикнул. И опять мне показалось, что в огромных глазах зверя я увидел ухмылку.
Я подумал, что стоит поговорить о нем с Региной. Почему я до сих пор этого не сделал? Сама она может и не сказать: драконы редко общаются с чужими всадниками. Хотя, если бы зверь представлял опасность для Клода, Регина бы предупредила. Для нее, Клод — часть Елки.
Мы вернулись в Диар, и я даже не думал, что буду там чувствовать себя настолько одиноким.
А на следующий день я получил известие от Арвэйна. Исчезла Регина.
Для меня это значило одно — Елка нашлась.
Елка.
Досадная оплошность при встрече с волком едва не стоила мне жизни, но настроения, как ни странно, не испортила. Прогулку мы с лордом Ур-Вэйтом продолжили. И вскоре он привел меня к старой полуразрушенной стене. Кое-где угадывались остатки башен, а рядом величественно несла свои воды река.
Что-то мне это сразу же напомнило. Голову сжало, как тисками, а потом…
Река. Такая же широкая, как эта. Корабль под белыми парусами. На корме стоит человек. Загорелый, широкоплечий. Ветер играет его черными, как смоль, волосами.
Кэрол!!!
