Цинтия Давенпорт вышла в центр круга, образованного бандитами и животными. Преступники переговаривались между собой и смеялись.
– На колени, – приказал жилистый мужчина, указав пистолетом на Вельму Стрикхэм.
Когда она не подчинилась, он пнул мистера Стрикхэма под коленную чашечку, и тот с криком рухнул на пол.
– Оставьте его в покое! – крикнула миссис Стрикхэм.
Бандит рассмеялся:
– Или что? Когда все закончится и ты и твой род погибнете, возможно, я стану новым хозяином лис. Как тебе это?
Кара пробрала дрожь. Это человек угрожал Лидии, не только миссис Стрикхэм. Он вдруг понял. Все Бестии будут в опасности. Все те, кто попался в засаду в зоопарке… рано или поздно Повелительница Мух убьет всех, истребит их род, чтобы вновь возродить их под своим началом. Пип и Крамб… и любой, кто встанет у нее на пути.
– Ты первый! – сказала Повелительница Мух, указав пальцем на мужчину с дредами. – Подойди сюда.
Тот неуверенно вышел вперед. Кар подумал, что у него испуганный вид.
Повелительница Мух достала из кармана Полуночный Камень. От одного его вида у Кара по коже побежали мурашки.
– Протяни руку, – приказала она.
– А это больно? – спросил мужчина.
Губы Цинтии Давенпорт сложились в презрительную усмешку:
– Я собираюсь подарить тебе и твоим жалким потомкам судьбу более великую, чем ты можешь себе представить. А теперь дай мне руку!
Мужчина дернулся, будто она его ударила, и протянул руку. Цинтия Давенпорт вложила камень ему в ладонь. Кар заметил, что все бандиты замолчали.
– Теперь прими свой дар, – сказала она. – Коснись животного.
Она взяла у него банку и, открутив крышку, протянула ее ему. Бандит запустил руку внутрь. В тот миг, когда его пальцы коснулись извивающейся многоножки, он вздрогнул, словно его ударило электрическим током, и камень полыхнул белым. Кар почувствовал, как что-то прошло сквозь него тоже – что-то мягкое, словно легкий ветерок.
Бандит упал на спину, разорвав контакт. Но в воздухе по-прежнему витала невидимая энергия, отголоски древней силы, хранившейся в камне. Животные в клетках умолкли. Бандит оцепенело потряс головой, затем взял в руки банку и нахмурился. Многоножка медленно приподнялась, вылезла из банки и исчезла в его рукаве. Вскоре она выползла из-за его воротничка и обернулась вокруг шеи.
Преступник поднялся, злобно улыбаясь.
Когда он вернулся в круг, остальные приветствовали его криками и аплодисментами. Вельма Стрикхэм обреченно склонила голову. У ее мужа был совсем больной вид.
Кар беспомощно смотрел на них.
– Следующий! – сказала Цинтия Давенпорт.
Вперед вышла девочка-подросток с сальными волосами, на ее затянутой в перчатку руке сидел беркут. Она едва удерживала на весу мощную птицу.
Когда девочка заняла свое место рядом с камнем, собака, которую держал на поводке другой преступник, вдруг яростно залаяла в сторону, где сидел Кар. Он пригнулся ниже, прячась за вертолетом. Что делать? Отправить отряд воронов, чтобы отбить камень? Нет, им так близко не подобраться. Раздались новые восторженные ахи, и Кар понял, что девочка получила власть над беркутом.
У Кара есть Клюв Ворона. Но если у них у всех при себе пистолеты…
Он сидел неподвижно, парализованный страхом, а в это время бандиты один за другим становились Бестиями.
– Следующий! – крикнула Цинтия Давенпорт. – Ты!
Кар выглянул из-за вертолета – как раз вовремя, чтобы увидеть Лагмана с пантерой в наморднике. Бандит осторожно поднес к ней руку, и пантера ударила его лапой. Лагман охнул и отшатнулся.
– Быстрее! – сказала Цинтия Давенпорт. – Возьми свой дар, трус.
Наконец Лагман протянул руку, чтобы коснуться плеча пантеры, и снова полыхнул свет.
Что-то защекотало руку Кара, он посмотрел вниз и увидел, что по его запястью ползет муха.
– Похоже, у нас незваный гость, – сказала Повелительница Мух.
Прятаться дальше не имело смысла. Кар вышел вперед.
Цинтия Давенпорт обернулась к нему, так же поступили все бандиты и Стрикхэмы.
– Кар! – крикнула мама Лидии. – Уходи! Беги отсюда! Все кончено!
Все преступники выглядели озадаченными и неуверенно поглядывали на Цинтию Давенпорт.
Она же смотрела на него абсолютно безмятежным взглядом.
– Вороны упрямые создания, не так ли? – усмехнулась она.
Бандиты рассмеялись, но Кар не дрогнул. Он чувствовал, что вороны готовы и ждут, и призывал новых птиц. Он ощущал, как нарастает их сила. Когда придет время, он даст волю их гневу.
– Этот камень принадлежит моей семье, – сказал Кар, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Я пришел забрать его.
Повелительница Мух улыбнулась:
– О нет, Говорящий-с-воронами. Ты пришел увидеть мой триумф.
Глава 20
Бандиты вышли из круга и направились к Кару. Пантера, шедшая рядом с Лагманом, уже освободилась от намордника, ее белые клыки поблескивали в свете прожекторов.
– Кар! – взмолилась миссис Стрикхэм. – Присмотри за Лидией! Остальное уже не имеет значения.
Повелительница Мух покачала головой.
– Не волнуйся, Кар, – сказала она. – Когда ты умрешь, я найду кого-нибудь, кто займет твое место.
Кар отступал назад, а бандиты подходили все ближе, их животные прыгали, метались, порхали и семенили рядом.
– Эй, а как же я? – сказал мужчина с пирсингом, стоявший рядом с медведем. – Я еще не получил свои силы!
– Не так быстро, – сказала Повелительница Мух, положив Полуночный Камень в карман.
– Как чувствуешь себя, Кар? – спросила она. – Вы, вороны, всегда считали себя лучшими из Бестий. Интересно, что бы сказал о тебе могущественный Черный Корвус.
Кар вспомнил, как его предок стоял в комнате с камином и все смотрели на него в ожидании решения.
– Я не знаю, – сказал он. – Но он бы возненавидел тебя и твои поступки. Он хотел защитить Бестий, а не использовать их силы ради собственной выгоды.
– Неужели? – усмехнулась Повелительница Мух. – Он никогда не защищал моих предков. Их никто не защищал. Поэтому мне нужны новые союзники. Новые Бестии, которые понимают, что мушиный род достоин почтения, а не презрения.
– Ты просто преступница, такая же, как все они! – крикнул мистер Стрикхэм.
Повелительница Мух зло обернулась к нему:
– Разве рядовой преступник способен на такое?
Она махнула рукой, и мухи черным шаром пролетели над крышей и облепили его лицо жужжащей маской. Кар услышал сдавленные крики мистера Стрикхэма, тот рухнул ничком и скорчился на земле.
