— И что?
— А ты никогда не спрашивала себя: что случилось с этим ученым?
— Нет, — холодно ответила Франческа. — Мне нет до этого дела.
— Естественно, — усмехнулся Егор. — Вам, ученым, ни до чего нет дела, кроме ваших драгоценных пробирок и колб. Вокруг вас гибнут люди, разрушаются судьбы. А вы смотрите только в свои микроскопы и не замечаете ничего вокруг.
Франческа скрипнула зубами.
— Я не хочу это слушать! — яростно проговорила она.
— Тебе придется это слушать, — холодно сказал Егор. Ты взрослый человек. Более того, ты ученый. И ты в ответе за все, что делаешь.
— Что ты от меня хочешь? — крикнула Франческа — Чего ты ко мне прицепился?
— Я уже сказал, — отчеканил Егор.
Франческа открыла рот, чтобы выкрикнуть что-то гневное, но вдруг обмякла и опустила плечи, как надувная игрушка, из которой вдруг, в одну секунду, выпустили воздух.
— Что я должна сделать? — хрипло спросила она.
— Тетрадь русского ученого вместе с другой документацией хранится у доктора Нери дома, — сказал Егор. — Он держит все бумаги в сейфе. Сейф находится у него в спальне.
Франческа усмехнулась.
— Ты хочешь, чтобы я прокралась к нему в дом и вскрыла сейф? А для этого я должна лечь с Нери в постель, да?
— Это не обязательно, — сухо проговорил Егор. — В доме у Нери — сложная и чуткая система безопасности.
— Почему бы тебе прост не прийти с ордером и не обыскать дом?
— Причина простая. Я уже говорил, что у Нери есть очень влиятельные друзья. Они будут всячески препятствовать мне. Конечно, я все равно получу ордер, но время будет потеряно, а Нери успеет подготовиться. Он уничтожит документы. Или переправит их за границу.
Франческа молчала, не в силах вымолвить ни слова.
— Я дам тебе схему сигнализации его дома, — продолжил Егор. — Ты — ученый, ты в ней разберешься. В нужный момент ты отключишь сигнализацию, и я войду в дом.
— Это все, что я должна сделать?
Егор кивнул:
— Да.
Около минуты Франческа сидела в постели молча, сосредоточенно глядя на свои колени. Потом подняла взгляд на Егора и сказала:
— Хорошо. Когда я должна это сделать?
— Чем быстрее, тем лучше, — ответил Егор. — Нери уже что-то заподозрил. Он может «сбросить» документы в любой момент. Возможно, он уже их сжег.
Франческа покачала головой:
— Нет. Нери одержим этим проектом. Если он и сделает это, то только тогда, когда опасность будет явной и неизбежной.
— Значит, ты должна действовать осторожней. — Егор протянул руку к пиджаку, достал из кармана флакон с таблетками и протянул Франческе. — Это снотворное, — объяснил он. — Очень сильное снотворное в растворимых таблетках. Если ты бросишь ему две таблетки в чай, он проспит десять часов беспробудным сном.
Франческа взяла таблетки и прочитала название. Потом подняла взгляд на Егора и сказала:
— Если у него больное сердце или есть склонность к эпилепсии, эти таблетки его убьют.
— Знаю, — нехотя кивнул Егор. — Но мы должны пойти на этот риск.
Несколько секунд она молчала, потом проговорила с невыразимой ненавистью в голосе:
— Я сделаю, как ты просишь. Но сейчас… Сейчас ты должен уйти. Уходи, слышишь!
Она упала лицом в подушку и зарыдала. Егор хотел подойти и утешить ее, но понял, что от этого будет только хуже. Тогда он сгреб со стула свою одежду и вышел из спальни.
24
На скамейке в скверике возле церкви она увидела священника. Он сидел, откинувшись дородной спиной на деревянные перекладинки скамейки, и любовался желтыми кронами деревьев.
Франческа подошла к скамейке и села рядом со священником. Он повернул голову, посмотрел на Франческу и приветливо ей улыбнулся.
— Здравствуйте, падре, — сказала она.
— Здравствуйте, — с улыбкой ответил он. — Мы знакомы?
— Боюсь, что нет.
Священник прищурился и внимательно вгляделся в ее лицо.
— Меня зовут отец Лоренцо, представился он. — Вы хотите о чем-то со мной поговорить?
— Да, — ответила Франческа. — Я хотела спросить вас. Спросить об одном месте в Евангелии. Можно?
— Конечно, — мягко сказал отец Лоренцо.
Его лицо, благостное, доброе, дородное, показалось вдруг Франческе удивительно неприятным. «Стоит ли с ним говорить?» — подумала она. Однако священник продолжал на нее смотреть, ожидая вопроса. И Франческа спросила:
— В Библии сказано: если тебя ударят по правой щеке, подставь левую, так?
Священник кивнул:
— Так.
— Но разве плохо, если вместо того, чтобы подставить злодею левую щеку, дашь ему сдачи? Или лучше — уничтожишь его! Возможно, это спасет кому-нибудь жизнь!
Отец Лоренцо сдвинул густые брови.
— Проблема не в том, дашь ты ему сдачи или нет, — тихо сказал он, — а в том, что зло дремлет в каждом из нас. До поры до времени оно связано, заковано по рукам и ногам. Верой, страхом, совестью — у кого как. Но насилие, даже совершенное во благо, развязывает злу руки, и тогда оно овладевает тобой.
Франческа нахмурилась.
— Но ведь Иисус изгнал бесов из одержимого! — яростно проговорила она. — И он прогнал из храма менял. Он боролся, батюшка, боролся!
Отец Лоренцо вздохнул. Поднял голову, посмотрел на кроны деревьев и изрек:
— Изгоняя беса из другого, опасайся, как бы этот бес не вселился в тебя. Сначала в твое тело, а потом и в твою душу.
Франческа усмехнулась. Он только и мог, что болтать, этот святоша.
— За свою душу я спокойна, святой отец. Я никогда и никому не желала зла. Но я слишком долго терпела, и мое терпение привело к беде. Теперь я хочу только одного — действовать.
— Око за око? — негромко спросил отец Лоренцо, поглядывая на Франческу из-под нахмуренных бровей.
Она кивнула:
— Да. Око за око.
Священник немного помолчал. Потом сказал мягким, отеческим голосом:
— Прежде чем что-то сделать, задумайся над тем, что тобою движет. Желание справедливости или простая жестокость? Люди так часто путают эти две вещи.
Франческа засмеялась:
— Это так, падре. Но даже самый справедливый человек, проливая кровь, становится жестоким. Или он просто сходит с ума. Да и вообще, что плохого в жестокости, если она направлена против подонков и убийц?
— Однако… — начал было священник, но Франческа не дала ему договорить.
