Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
– Откуда все это зло? – спрашивал Пуришкевич и отвечал: – Я позволю себе здесь с трибуны Государственной думы, сказать, что все зло идет от тех темных сил, от тех влияний, которые двигают на места тех или других лиц и заставляют взлетать на высокие посты людей, которые не могут их занимать, от тех влияний, которые возглавляются Гришкой Распутиным!
Он призывал министров собраться с силой и просить царя: «Да не будет Гришка Распутин руководителем русской внутренней и внешней жизни!»
Страстная речь Пуришкевича увлекла юного офицера Феликса Юсупова, женатого, кстати, на племяннице самого Николая II. 20 ноября он позвонил Пуришкевичу и встретился с ним. Вдвоем они составили заговор с целью убийства Распутина. Они наивно думали, что устранение Распутина развяжет руки Николаю II и облегчит ему переход к либерализации внутренней политики. В заговор они вовлекли также врача Лазоверта и великого князя Дмитрия Павловича, тоже офицера. Они заманили Распутина в Юсуповский дворец под предлогом знакомства с женой Феликса. Заговорщики решили отравить Гришку, но по неопытности положили цианистый калий в пирожные. Сахар нейтрализовал действие яда. Со страхом наблюдали заговорщики, как «святого старца» и яд не берет! Тогда пришлось брать пистолет в руки и стрелять… Тело Распутина выбросили из санитарного фургона в полынью на Малой Невке.
Послужила ли смерть Григория Распутина предостережением Николаю II, неясно. Правда, все были поражены мягкостью кар убийцам. Сменены были несколько министров и заменены именно распутинскими ставленниками. Надежды Родзянко на назначение главой ответственного министерства на сей раз рухнули.
Среди главарей октябристской и кадетской буржуазной оппозиции Родзянко занимал особое место. Вроде бы он и поддерживал согласованную линию Прогрессивного блока и его главы Милюкова. Но в то же время всегда вел свою личную политику.
Родзянко в первую очередь помещик: он владел 1625 десятинами земли в Екатеринославской губернии. Имел он чин действительного статского советника. Уже будучи председателем Думы, получил придворное звание камергера.
Для своего времени он получил хорошее образование. Пять лет прослужил в лейб-гвардии кавалергардском полку, где завязались его многочисленные знакомства среди высшей дворянской знати и придворной аристократии. По своим политическим убеждениям Родзянко принадлежал к правым октябристам, был искренним сторонником монархии и вполне правоверным подданным императора Николая II. В то же время своеобразное положение, которое он занял в обществе и государстве, заставляло его принимать участие в той борьбе за власть, которую развернули русские либералы. Обладая правом испрашивать личную аудиенцию у царя для представления всеподданейших докладов, Родзянко использовал его для изложения требований Прогрессивного блока IV Государственной Думы. Он не упускал при этом ни одной возможности и для удовлетворения собственных амбиций.
После убийства Распутина царь не принимал Родзянко и только 7 января 1917 г. принял.
Председатель Думы привез с собой, как обычно, письменный доклад. Но царь разрешил ему не читать, а изложить устно – такое бывало почти каждый раз, – Родзянко попытался изобразить картину неправильных действий правительства, сомнительных назначений недостойных лиц на высшие государственные посты, пренебрежение народом и оскорблением его, произвол и безнаказанность «темных сил». Родзянко стал развивать эту тему и заявил, что через императрицу «темные силы» склоняют Россию к позорному сепаратному миру. Но тут царь не выдержал и перебил:
– Помилуйте, да ведь теперь их нет больше! – имея в виду убийство Распутина.
На слова об императрице он ничего не отвечал, только бледнел. Молча слушал и жалобы на Протопопова. И развеселился, когда Родзянко рассказал о своей недавней ссоре с Протопоповым. Он оскорбил того, а тот «секундантов не прислал».
– Теперь я могу бить его палкой!
– Ну, это вы здорово. Молодец!
Ободренный Родзянко опять стал говорить о том, что общество находится в состоянии брожения, что чудовищные и волнующие слухи передаются повсюду.
– Не заставляйте, Ваше Величество, – возвысил голос Родзянко, – чтобы народ выбирал между вами и благом Родины. До сих пор понятия эти были неразделимы, а в последнее время их начинают разъединять.
– Ну, это вы уж слишком, – возмутился Николай. Он сжал обеими руками голову и сказал: – Неужели я 22 года старался, чтобы все было лучше, и все 22 года ошибался?
– Да, Ваше Величество, – набрался духу и ответил Родзянко.
Все же царь отпустил Родзянко не только вежливо, но вроде и сердечно. Опять обещал обо всем подумать и, в частности, – насчет введения ответственного министерства. Вся эта сцена тронула Родзянко. Снова вспыхнула у него надежда, что он убедил царя или сможет убедить пойти все же на сделку с думскими заправилами и тем предотвратить революцию.
Все одобряли поведение Родзянко на последней встрече с императором и в один голос утверждали, что настало время «говорить правду, как бы она ни была не приятна».
В начале февраля Родзянко снова направляет Николаю II прошение о приеме для доклада. Против ожидания ответ пришел сразу. Все эти дни до встречи, а она состоялась 10 февраля, царь провел в обществе Александры Федоровны и Протопопова. Они начисто смыли ту взволнованность и озабоченность, которые заметил Родзянко в Николае II во время предыдущего доклада вскоре после убийства Распутина. Теперь царь вел себя вызывающе и зло. Вид у него был решительный, бодрый. Ведь именно в эти дни царь метнулся в объятия крайне правых и поручил Маклакову подготовить записку о роспуске Думы до конца войны.
На этот раз Николай не разрешил Родзянко сделать устный доклад, а попросил читать, чтобы быстрее все закончить. В докладе высоко оценивалась работа Государственной думы в организации обороны страны, содержались обвинения в адрес правительства, которое вело репрессивную политику даже против либералов и меныиевиков-оборонцев. Особо подчеркивалось требование удалить министра внутренних дел Протопопова.
– Кончайте скорей, времени нет, – оборвал царь Родзянко, а второй доклад и слушать отказался.
С большим трудом удалось председателю Думы уговорить царя дослушать первый доклад. Затем он спросил:
– Верны ли, государь, слухи о предстоящем роспуске Думы?
– Нет. Думаю, проработает до Пасхи (т. е. до 2–3 апреля). Впрочем, все от вас зависит. Если не будет резких и неприличных выражений, то Дума не распустится.
– Простите, Ваше Величество, но не поручусь за все 400 человек. Особенно если у власти останется Протопопов и все другие распутинские министры.
– Его уже давно нет. Не забывайтесь, Михаил Владимирович!
– А как же другой доклад? Тут сведения об экономическом положении страны. А оно ужасно, ужасно!
– Не знаю, не согласен с вами. Мне известно, что надо знать, а ваши сведения всегда противоречат моим.
Родзянко тяжело вздохнул и покачал головой. Потом сказал в раздумье:
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 82
