Обернувшись, я заметила, что Чип следит за моим взглядом. Он с удивлением смотрел мне через плечо на подставку для ножей.
По спине побежали мурашки.
Он что, собирается схватить нож? Что он хочет со мной сделать? Отрезать голову, как бедному Лаки?
«Ты, урод дебильный! А что, если я первой доберусь до ножа? Ты хоть подумал об этом? Какие мысли роятся в твоем больном мозгу?»
Чип отпустил руку.
— Ну, Эбби, наверное, уже беспокоится. Я не слышу никаких странных звуков. А ты?
— Нет.
«Стук в окна и двери прекратился в тот момент, когда ты зашел в дом. Отгадай почему?»
— По крайней мере дети не проснулись, — сказал Чип, не сводя глаз с ножей. — Возвращайся к своему фильму, Элли, — велел он, поднимая пакет с вином, — прости, что испугал тебя.
Я боялась пошевелиться, стояла словно замороженная, прижавшись к столику. Кивнув на прощание, Чип раскрыл зонт и вышел под дождь.
Тело бесконтрольно дрожало, и только сейчас я поняла, что стояла, затаив дыхание. Теперь я жадно вдохнула и медленно выдохнула, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце.
Бросившись к окну, я увидела, как фонари освещают задний двор и отъезжающую машину. Он действительно уехал? Он что, приезжал для того, чтобы меня убить? Неужели мой взгляд на подставку для ножей остановил его?
Я еще раз глубоко вздохнула, открыла холодильник и достала пиво. Вскрыв банку, я начала жадно пить.
Похоже, эта банка не станет последней. Я принесла пиво в гостиную и упала в кресло.
В дверь снова постучали.
41
Поставив банку на стол, я сидела не двигаясь. Я вся обратилась в слух.
С улицы доносился лишь шум дождя, на кухне звенел лед в холодильнике.
В дверь снова постучали, на этот раз настойчивее и громче.
Огромным усилием воли я заставила себя подняться. На носочках подошла к окну и выглянула на улицу. Крыльца я не увидела, зато заметила небольшой фургон, припаркованный на подъездной аллее.
Кто-то постучал в дверь, а потом раздался звонок.
Я вышла, на крыльцо.
— Кто там? — Пришлось напрячь голосовые связки, чтобы перекричать сильный дождь.
— Элли, это я! Открой!
Я распахнула дверь.
— Привет, Тереза!
Наверное, она удивилась тому, что я, не дав ей снять мокрый плащ, обняла ее и прижала к себе. Только ведь у меня была непростая ночь.
Я втащила подругу в дом. С ней пришли трое друзей с дачи: две девушки и парень, которого я видела в клубе. Боб или Ронни, точно не помню.
— Может, пойдешь с нами? — предложила Тереза. — Мы идем в хэмптонский бар «У прибоя». Говорят, там классно!
— Увы! — ответила я и, показав наверх, пояснила: — Дети.
— Эй! Это же мой любимый фильм! — закричала одна из девушек, падая на диван. — Смотрите, смотрите, они на крыше Эмпайр-Стэйт-Билдинг!
Боб — или Ронни — и вторая девушка подтянулись к экрану. Тереза отхлебнула пива и отвела меня в сторону.
— Ты в порядке? У тебя какой-то странный вид.
— Нет, у меня все плохо, — зашептала я. — Я ведь звонила тебе. Мне нужно уехать… То есть уйти отсюда. Как можно скорее. Я уже сказала Эбби.
Терезины глаза расширились от удивления. Она убрала со лба спутанную влажную прядь.
— Боже мой! Что случилось?
— Долго рассказывать. Здесь… Здесь опасно, Тереза. Мне очень страшно. Это Чип. Я сказала Эбби, а она в ответ: «Это не может случиться снова… Нет!» Он ненормальный.
— Боже, Элли! Мне очень жаль. Почему ты еще здесь?
— Эбби обещала защитить меня. Ей нужно куда-то отправить детей. Я уезжаю в понедельник.
— А где ты будешь жить? — Тереза не дала мне ответить и сразу продолжила: — Можешь жить в одной квартире со мной. Мэй Лин съезжает в сентябре, она поселится с другом. Так что появляется свободная комната, как раз для тебя.
— Но… Как же платить?
— Найдешь работу! Проблем не будет!
Я снова обняла Терезу.
— Ты лучше всех! Ты спасаешь мне жизнь! Правда!
Я умоляла их остаться — хоть ненамного, мне так была нужна компания! Но в хэмптонском баре их ждали какие-то парни, и им пришлось уйти.
— Слушай, Элли, если что, звони мне на сотовый, — сказала Тереза, опираясь на входную дверь. — И сделай лицо попроще! Все будет хорошо! Ты ведь уедешь отсюда через два дня.
Да, через два дня!
Я ведь смогу продержаться два дня?
42
В воскресенье утром ярко светило солнце, а на голубом небе виднелось лишь несколько пухлых белых облаков. Из окна весь мир казался таким свежим, зеленым, сверкающим! Деревья, кусты и даже песок блестели после дождя.
Эбби с Чипом завтракали на террасе, а я, схватив бутерброд с маслом, проглотила его, почти не жуя, и запила чашкой кофе. Затем я велела детям собираться на пляж.
Слоняться по дому, то и дело сталкиваясь с Чипом, абсолютно не хотелось. Итак, мы с детьми спустились на первый этаж, где Эбби с Чипом читали воскресный выпуск «Таймс» и вместе над чем-то смеялись.
«Эбби неплохо притворяется. Мне до нее далеко. Чипу ни за что не догадаться, что она что-то знает».
С самого первого дня их отношения показались мне довольно странными. Эбби относилась к нему, как к непослушному ребенку, и вечно ругала за то, что Чип много пьет и ничего не делает, целыми днями валяясь на террасе.
В ответ он только ухмылялся, превращая все в шутку. Иногда мне казалось, что она не любит Чипа как мужчину и не воспринимает его всерьез. Эбби никогда не была с ним нежной, по крайней мере я этого не замечала. Большую часть времени он проводил в городе, а она ни разу не упомянула, что скучает.
Когда Чипа не было, Эбби вела себя так, будто на руках оставалось на одного ребенка меньше, а значит, меньше и головной боли. Она отправлялась в салон красоты, где ей делали массаж, маски и маникюр. В общем, каждый отъезд мужа превращался в праздник.
Я, конечно, не знала, как она жила с ним раньше, как справлялась во время его первого кризиса, как могла жить нормальной жизнью, если знала, что Чип способен сорваться в любую минуту.
Наверное, все это — полная чушь. Как я могу судить о семейной паре со стороны? Между супругами всегда так много секретов.
Океан, еще не успокоившись после вчерашнего шторма, швырял на берег высокие волны с шапками пены.
Хизер схватила меня за руку.
— Не бойся, — проговорила я, — мы найдем отличное тихое место.
