Морякам-черноморцам было чем гордиться.
Линейный крейсер «Гебен» в бою у мыса Сарыч 5 ноября 1914 г. получил 14 попаданий снарядами крупного калибра и потерял 164 человека (105 убитыми и 59 ранеными). 27 апреля 1915 г. в бою у Босфора «Гебен» получил 3 попадания 305-мм снарядами (уничтожено одно 150-мм орудие, временно выведена из строя третья башня). 26 декабря 1915 г. «Гебен» участвовал в бою с новым дредноутом «Императрица Екатерина Великая». Получив попадание, он воспользовался преимуществом в скорости и ушел в Босфор. Как минимум один раз корабль серьезно подрывался на русских минах (в декабре 1914 г. – принял 600 тонн воды с обоих бортов и с большим трудом дошел до базы, ремонт проводился водолазами, прибывшими из Германии, с помощью кессона).
Имели повреждения и многочисленные корабли более низких классов (например, легкий крейсер «Бреслау» в конце мая 1915 г. у Босфора подвергся торпедной атаке подводной лодки «Тюлень», 5 июля того же года подорвался на минах подводного заградителя «Краб»; турецкая торпедная канонерская лодка «Берк-и-Сатвет» 20 декабря 1914 г. получила серьезные повреждения от русской мины и т. д. и т. п.).
Среди операций на Черном море следует выделить операцию с целью сорвать готовящуюся русскую десантную операцию на Босфоре 21 марта 1915 г., когда погиб легкий крейсер «Меджидие» (один из двух крейсеров ударной группы) и бой черноморских эсминцев 27.11.1915 г. у о. Кефкен – когда были потоплены в артиллерийском бою турецкие канонерские лодки «Ташкопрю» и «Йозгат».
Интересно также отметить, что Балтийский флот успешен в основном применением минного оружия, Черноморский – артиллерийского огня. Применяются таранные удары – например, 22.03.1916 г. на Черном море германская ПЛ U-33 при попытке атаковать 2 русских транспорта была таранена эсминцем охранения «Строгий», получив повреждения; 01.05.1916 г. ПЛ «Морж» таранным ударом потопила турецкий парусник у м. Шали и т. д.
Имели место настоящие воздушно-морские операции – например, с 10 по 12 августа 1916 г. город Варна бомбился русскими гидросамолетами сразу с 3 авиатранспортов (чем не авианосная эскадра), германцы, нанеся ответный авиаудар, повредили эсминец «Поспешный». Высаживались десанты и диверсионные группы, артиллерийский обстрел береговых целей преследовал цель не только поддержать наземные войска, но и нанести прямой экономический ущерб врагу (например, с 17.10. по 23.10. 1916 г. крейсер «Память Меркурия», эсминцы «Быстрый», «Поспешный» и «Пронзительный» расстреляли нефтехранилища в Констанце – из 37 резервуаров сгорели 15).
Потери русского флота от воздействия или предполагаемого воздействия (как в случае с «Императрицей Марией», хотя факт не доказан – возможно, засчитывать этот случай за боевую потерю не совсем корректно) противника составили – 1 новый линкор («Императрица Мария» погибла 07.10.1916 г. от взрыва погребов), 3 эсминца («Живучий», «Лейтенант Зацаренный», «Лейтенант Пущин») погибли от подрыва на минах, канонерская лодка «Донец» погибла при внезапной атаке турок 16.10.1914 г., минный заградитель «Прут» погиб в результате внезапного удара германо-турецких сил по черноморским портам в 1914 г., также потеряна ПЛ «Морж» – погибла в конце апреля – начале мая 1917 г., несколько тральщиков (например, ТЩК-33 сел на мель и уничтожен «Бреслау» и ПЛ U-33 и т. д.).
На Черном море важнейшим элементом взаимодействия с союзниками было содействие русского флота англо-французским силам в период проведения Дарданелльской операции.
Руководители русского Черноморского флота и группировки союзников в Проливах поддерживали постоянную связь. Наблюдались контакты по линии агентурной разведки. Осуществлялся и прямой обмен информацией, в том числе оперативной. Так, если использование документов крейсера «Магдебург», переданных британцам, позволяло последним эффективно действовать против германского флота, то англичане в свою очередь в ноябре 1914 г. поделились с русскими информацией об обороне Босфора и Дарданелл и состоянии турецкого флота.
Русские офицеры-наблюдатели в британском флоте М. А. Кедров и М. И. Смирнов отмечали, в частности, приоритет русского флота в применении минно-торпедного и артиллерийского вооружения[135]. В марте 1916 г. в Англию по настоятельной просьбе Адмиралтейства был командирован русский офицер-минер Б. Ю. Аверкиев с комплектом чертежей и образцов новейших мин. В марте 1917 г. англичане запрашивали информацию о трассирующих снарядах, порохах, устройстве погребов на новых дредноутах, типах русских снарядов[136] и пр. Обмен информацией был обоюдный. Например, после появления на Черном море германских подлодок русским было передано несколько экземпляров противолодочных сигнальных сетей, чертежи мониторов (при планировании Босфорской экспедиции), образцы вооружения и техники и т. д.
К 1914 г. на Кавказе существовал лишь один авиаотряд. Слабосильные «старички» – аэропланы «фарманы» и «парасоли», кощунственно-скупое техническое снабжение, рутинерский скептицизм относительно применения авиации, царивший среди многих командиров, почти полное отсутствие боевого опыта – казалось, не предвещали «кавказской авиации» ничего хорошего.
В начале кампании даже возник вопрос: применима ли авиация в условиях Кавказского театра военных действий (ТВД)?
Но первые же 5–6 отважных авиаразведок рассеяли существовавшие было сомнения.
Условия для полетов на Кавказском ТВД – исключительно суровые. Необычайная высота горных хребтов отличала Кавказский фронт от всех иных. Горные массивы густыми цепями, в различных направлениях, пересекали воздушные трассы, вздымаясь на высоты, превышающие 3 тыс. м (а это очень большие высоты для аэропланов тех лет). Хаотическая горная поверхность представляла собой как бы картину застывшего океана в момент «девятого вала». Стремительные воздушные течения, неожиданные атмосферные завихрения, необычайной силы и глубины воздушные воронки, сильнейшие внезапные ветры, туман, густой пеленой покрывающий долины и постоянно перемещающийся, – крайне затрудняли деятельность летчиков. К этому нужно добавить крайне малое количество площадок, пригодных для взлета и посадки самолета.
На всей территории ТВД было 5 (!) аэродромов, из которых лишь один Трапезундский находился в условиях, близких к равнинной местности, а остальные были горными аэродромами.
В данных условиях важнейшей задачей было обеспечить войска аэропланами, обладавшими способностью быстрого подъема и наибольшей устойчивостью. И это при том, что Кавказский фронт представлял собой своего рода Камчатку, куда направлялись стареющие либо устаревшие типы самолетов, распределяемые между летчиками и отрядами не по объективным признакам, диктуемым пользой службы, а по признакам субъективным. Существовали сложности и в деле приобретения боевого опыта – его было сложно наработать в течение немногих полетных дней, которых было всего 5–8 в месяц.
