– А все-таки я недаром хранил сокровища.
И это были его последние слова. В ту же минуту он упал на каменные плиты зала и умер.
Старый оруженосец подарил людям лишь малую часть сокровищ. А что же сталось с остальным кладом? Никто толком не знает. Говорят, оно превратилось в черепки и угли. Замок обветшал и почти разрушился. В нем никто не бывает. Лишь изредка какой-нибудь крестьянин спрячет там сено, чтобы его не вымочили дожди.
Артемьев улетел в Москву через пять дней, как планировал сам и обещал Инге. Надвигался сбор урожая, но Володя не мог отложить свои московские дела, поэтому доверил следить за процессом своей пока еще слабо разбирающейся в виноградарстве жене. Но Артемьева усиленно штудировала специальную литературу и архив поместья, справлялась у бывалых работников-виноградарей о каждой мелочи и потихоньку начала входить во вкус дела и разбираться. Она созвонилась с Ромой и объяснила ему, что задерживается в Монтальчино ввиду хлопот с урожаем, которые супруг свесил на нее. Плотников, конечно же, поворчал, но согласился с тем, что дело превыше всего – и встречу пришлось ненадолго отложить. Инга была искренне огорчена, потому что до самого отъезда Вовы надеялась, что ее присутствие в поместье не обязательно при урожайном сборе, так как ответственные и трудолюбивые итальянские работники добросовестно справятся со своими прямыми обязанностями без лишнего надзора русской сеньоры. Но Артемьев был неумолим: «Ты хозяйка поместья, Ингуля, поэтому должна наблюдать за работой персонала. Это обыкновенные формальности. От тебя требуется только ходить вокруг да около с серьезным видом и иногда покрикивать для солидности». Неверная жена изобразила послушание. Она так и не набралась смелости обсудить с мужем свою самую большую тайну. «Ну ничего, – думала Инга про себя. – Отвлекусь от грустных мыслей сбором урожая, потом съезжу к Роме за порцией счастья и духовной силы, а сразу, как Володька вернется из России, все ему расскажу».
Рабочие поместья приступили к сбору винограда, как только он достиг нужной степени зрелости, которую установили по внешнему виду ягод и гроздей и вкусовым качествам. Ягоды винограда, в отличие от плодов большинства плодовых и некоторых овощных культур, не могут дозревать после сбора. В созревшем винограде больше всего ценных питательных веществ. Недозрелый виноград этим похвастаться не может, кроме того, он плохо хранится и оставляет после себя много отходов. В перезрелых ягодах, в свою очередь, снижаются вкусовые качества и вес.
Спелые ягоды легко отделяются от гребней, а семена от мякоти. К моменту созревания их кожица становится прозрачной, эластичной и упругой. Столовые сорта убирают при достижении ягодами потребительской зрелости, критериями которой являются необходимое содержание сахара, внешний вид и вкус.
Артемьева проследила за тем, чтобы уборку урожая провели в сухую, нежаркую погоду, так как ягоды, собранные в дождь, при росе или сильной жаре, быстро портятся. При срезании гроздей с побегов ножницами с тупыми краями или секатором работники легонько придерживали грозди ладонью так, чтобы минимизировать механическое повреждение воскового налета, выполняющего защитную функцию. Чистые, здоровые грозди укладывались в деревянные и пластмассовые ящики, внутренние поверхности которых выстилались оберточной бумагой. Поврежденные, недозревшие и загнившие грозди рабочие складывали в отдельную тару. Большинству столовых сортов свойственно неравномерное развитие и созревание гроздей, поэтому уборку проводили выборочно в два этапа и более. Первый сбор проводят при созревании до 20 % гроздей, следующий примерно через неделю и так далее до полной уборки урожая. Именно по этой причине Инга задержалась в Монтальчино, но только на два сбора, так как обещала мужу, что проследит за работой персонала поместья.
Сортировку, чистку и упаковку винограда проводили прямо в винограднике, что исключало повреждения кожицы ягод и их осыпание, а если погода была плохой, использовали навесы, оборудованные столами, куда виноград перевозили для более тщательной сортировки и чистки. Для длительного хранения виноградные грозди укладывали гребнями вверх полулежа в один ряд в ящики с длинными ножками, что обеспечивало хорошую вентиляцию ягод.
Уборку винных сортов начинают, когда ягода достигает технической зрелости, это устанавливают в лабораторных условиях – определяют сахаристость и кислотность – основные показатели винограда. Отбирают средние пробы с типичных кустов, отжимают, полученное сусло осветляют, отделяют от осадка и анализируют. С помощью рефрактометра определяют удельный вес сусла и по специальной таблице выводят значение сахаристости. Кислотность устанавливают прямым титрованием сусла с помощью раствора щелочи. Еще только год назад Инга Артемьева даже предположить не могла, что она будет разбираться во всех этих тонкостях. Она хотела облегчить труд рабочих и разрешить им полумеханизированную уборку, но Володя настаивал только на ручной, так как переживал за каждую виноградинку, а может быть, просто важничал.
Уборка технических сортов, будь она механизированной в крупных хозяйствах или ручной в мелких, должна проходить вовремя и в сжатые сроки, так как из-за затянутых уборочных работ плохо вызревает прирост. Время от срезания гроздей с лозы и до их переработки также должно быть по возможности минимальным, что является своего рода залогом получения качественных и вкусных вин. Итальянские рабочие действительно старались сделать все в лучшем виде.
Картина сбора винограда вызвала у Инги странные, неожиданно тоскливые ощущения. Как будто пришел конец чему-то очень значимому и важному для нее. До этих самых пор Артемьева гуляла среди лиан, трогала кисти, срывала фиолетовые ягоды и немытыми клала их себе на язык, легонько прикусывала зубами, и сок разливался по вкусовым рецепторам и питал ее тело, разбавлял ее наполненную любовью кровь. Теперь же виноградник стал пустым и мрачным и прогулки по нему не доставляли прежнего удовольствия. Это огорчало Ингу. Она пыталась объяснить себе, что это ненадолго, что в следующем году будет новый урожай и новое вино, но томительная грусть не проходила, а крокодилом заглатывала изнутри.
Схожее чувство Инга испытала в последний раз, когда во время прогулки по Флоренции Плотников привел ее на площадь Данте, к одному необычному памятнику, посвященному примеру нечеловеческой преданности и любви.
В ноябре 1941 года по дороге домой от автобусной остановки рабочий кирпичного завода Карло Сориани в Борго-Сан-Лоренцо, в тосканской провинции Флоренции, обнаружил раненого песика, который лежал в придорожной канаве. Мужчина взял собаку домой и выходил ее. Найденыш получил имя Фидо.
После выздоровления благодарный пес каждый день следовал за Сориани до автобусной остановки и наблюдал, как тот садится в автобус. Когда автобус приезжал вечером обратно, Фидо неизменно ждал Сориани и ужасно радовался его возвращению. Такой сценарий повторялся в течение двух лет до 30 декабря 1943 года, когда Борго-Сан-Лоренцо подвергся вражеской бомбардировке, и многие заводы были разрушены. Погибли тысячи людей, в том числе и Карло Сориани. Но Фидо, не понимая и не осознавая произошедшей трагедии, продолжал возвращаться на автобусную остановку и ждать хозяина, как и прежде, в течение следующих четырнадцати лет.
