– Меня интересует твое мнение о нынешнем эксперименте с содой, – пытаюсь я вернуть его в день сегодняшний.
– Может, мальчишки захотят завтра попробовать еще раз, – мечтательно произносит мой муж, глядя вдаль отрешенным взглядом, словно мечтая о перестройке дома. (Очевидно, он, как и его сыновья, обладает даром избирательного слуха.) – Извержение получится еще эффектнее, если добавить блесток и клея!
Основываясь на собственном эмпирическом опыте, я могу утверждать со всей ответственностью: бедлам во имя науки – это важная часть мужского мировоззрения. И никого не смущает, что наш семейный дом, некогда уютное гнездышко любящих супругов, превратился не то в мужской вигвам, не то в тестостероновый пантеон, святилище мужского ума.
Стены комнат наших сыновей – прежде любовно и со вкусом украшенные картинками с медвежонком Паддингтоном или Винни Пухом – теперь завешаны постерами с изображением Солнечной системы и картами полушарий в натуральную величину. Родословные древа королей, королев и их родственников произрастают на дверях, а остальное пространство занято картинками из «Опасной книги для мальчиков».
Могло быть и хуже, конечно.
До сих пор мы обходились без малоприятных фотопортретов футболистов или – боже упаси! – красоток топлес, но уверена, это вопрос времени. Очень скоро мне придется столкнуться нос к носу с Баффи (истребительницей вампиров), когда я буду убирать их пижамки, или лицом к лицу с центральным защитником Рио Фердинандом, когда буду трясти их одеяла. Я вдруг понимаю, что глубокая привязанность к планете Уран, пожалуй, не худший вариант.
А наши прекрасные книжные шкафы – когда-то эклектичное хранилище романов и биографий – теперь забиты геологией, географией, геометрией и прочей математикой. В книжном мой натренированный глаз сразу выхватывает очередной номер журнала «Познай мир с Уолли», и теперь я в курсе всех достижений мировой науки. Представьте себе: я только недавно узнала (как я жила до этого?), что столица Узбекистана («Конечно, мам!») – Ташкент. Все больше и больше, часто и сама этого не замечая, я втягиваюсь в параллельную вселенную, где правят факты, а не феи из сказок моего девчачьего детства. Где информация – это всё, а наука – королева. И каким бы чужим и непонятным ни казался этот мальчишеский мир, погружение в него расширило мои представления о географии больше, чем все учебные задания в школе и университете.
Меня до сих пор забавляют – но уже не загоняют в тупик – бесчисленные вопросы, которые обрушивают на меня мальчишки:
– Сколько точно произошло аварий с даблдекерами… за всю историю?
– За сколько времени можно дойти до Ямайки… пешком?
– Как ты сделаешь искусственное дыхание божьей коровке… и когда я могу сам попробовать?
Я не всегда знаю ответы, и порой, скажу по правде, мне они решительно неинтересны, но я понимаю, насколько это важно, и знаю, где искать правильный ответ.
Скажем, теперь – после десятка утомительных сеансов игры в Top Trumps с динозаврами я знаю, что велоцерапторы – это отстой, а Ти-Рекс рулит; что, пока барозавр «подбит», его нельзя атаковать сверху, а стегозавр хотя и тяжелый, зато старый и неповоротливый.
И, как бы это ни пугало поначалу, я становлюсь активным зрителем и даже ценителем таких когда-то малопривлекательных фильмов, как «Трасса: 60», «Доктор Кто» и даже сериала «Топ Гир». Мужской менталитет, как плющ, обвил мой мозг и пустил там корни.
Но это еще не всё.
Ибо если наука в нашем мужском мире носит королевскую корону, то гаджеты и технологии по своему рангу приближаются к Богу.
Стоит вспыхнуть любому экрану, как мои периодически тугослышащие сыновья становятся полностью глухими к сигналам из женского мира. В ступоре от ежика Соника, онемевшие от прыгуна Марио, мои техномальчишки погружаются в пространство, населенное лишь покемонами, пингвинами и группами самолетов противника.
– Может, выключите свои игрушки и поговорите друг с другом? – окликаю я рассевшихся на диване сыновей, уткнувшихся в гаджеты.
Разумник отвечает, будто бы даже не разжимая губ:
– Но мы КОМ… МУНИ… КАЕМСЯ, мам.
Я в растерянности. Если бы он и его братья «коммуникались» не так активно, мне, вероятно, удалось бы проверить их зрачки на предмет наличия хотя бы малейших признаков жизни.
– Смотри, вот мы законнектились… мы чатимся. Заинтригованная тем, что они, возможно, все-таки не живут каждый в своем мире, я заглядываю Разумнику через плечо. Вдруг они обсуждают важные различия между городом и деревней? Или преимущества железа над цинком? Оценивают губительные последствия засухи или наводнения?
Близоруко щурюсь, пытаясь прочитать слишком мелкий текст.
– «Вонючка» пишется через «о», – подсказываю я. – И думаю, что слово «попа» здесь более уместно. Едва я решила, что уже освоилась на Планете Мальчишек, как с оглушительным грохотом приземлилась назад, на свою родную Эстрогению.
Осознав, что с адекватным пониманием хода мысли моего потомства у меня до сих пор остаются проблемы, я решила изменить методику. Без интерактивного подхода мне никогда не стать грамотным мальчишологом!
Смело покинув комфортную зону дома и кухни, я добровольно вызвалась – да-да, внесите мое имя в список! – сопровождать класс Разумника на следующей экскурсии. Не в какой-нибудь гендерно-нейтральный аквариум и тем более не на милую женскому сердцу ферму. Нет, эта поездка была детским аналогом пивного фестиваля в Бремене: мы погрузились в автобус и поехали в местный музей науки.
К тому времени, как автобус остановился перед куполом планетария с изображением лунного ландшафта, голова у меня раскалывалась – и не только от разноголосого гвалта школьников, но и от осознания того, что, оказавшись внутри, обратно я уже не выйду. Переступив порог этого храма науки, я попаду в мир, который, может, и кажется знакомым, и я даже могу его поверхностно объяснить, но на глубинном уровне мои знания о нем останутся – несмотря на длительное в нем пребывание – крайне ограниченными. Я собиралась шагнуть в пропасть собственного неведения.
И вот я сижу в зале, в полутьме светятся молодые – и не слишком молодые – лица слушателей, ловящих каждое слово и наблюдающих за бесконечным космосом. Задрав голову к потолку, я смотрю, завороженная, как звезды рождаются на небе, как вырастают и плывут созвездия, как день переходит в ночь и снова в день. И пусть меня слегка подташнивает – купол вращается, а у меня вестибулярный аппарат ни к черту! – я наконец-то увидела, услышала и – самое главное – поняла фундаментальные факты, которые ускользали от меня чуть ли не сорок лет.
«Эврика!» – так и хотелось воскликнуть мне, обращаясь к не менее зачарованной, но, видимо, более информированной публике.
Когда мы вышли из зала, я крепко сжала плечо Разумника и восторженно произнесла:
– Фантастика! Сколько я всего узнала… о Солнечной системе, о созвездиях, о том, как Солнце вращается вокруг Земли или… постой… кажется, наоборот, да? Никак не могу запомнить!
