Договорить я не успел. Стражников быстрым движением отнял ладони Салтанова, закрывающие лоб и верхнюю часть лица. На нас глянули остекленевшие, лишенные блеска и какого-либо выражения глаза. Юрий Эдуардович Салтанов был мертв…
— Как это понимать? — спросил полковник Стражников.
— Вскрытие покажет. Или вы думаете, его убили? Это исключено, — только и смог вымолвить я.
Вон оно как сложилось! Напрягся старина, приободрился. Выложил все, что знал, что никому до сегодняшнего часа доверить не мог. И не выдержал.
— Тогда слушайте меня, — проговорил я.
И, стараясь быть кратким и лаконичным, изложил полковнику содержание беседы с Салтановым, а также поведал и о своих злоключениях.
— Ну ты, парень, выдал! Немедленно едем со мной! Пойдем к директору ФСБ, — произнес Стражников и уже направился было к дверям.
Но тут я увидел мелькнувший за окном силуэт. А в следующее мгновение стекло влетело в комнату вместе с оконной рамой, последовала яркая вспышка и грохот. Спасать полковника мне на сей раз не пришлось, у него была отменная боевая реакция. Мы одновременно упали на пол и перекатами ушли в соседнюю комнату, точнее, даже не в комнату, а в маленький чуланчик, не имеющий окон. А в комнате уже покойного Юрия Эдуардовича заплясали языки пламени. В окно была брошена зажигательная граната. Люди Комбрига решили сжечь нас, а потом все свалить на неисправную проводку. Петр Петрович вычислил нас самым простейшим образом. Сначала он понял, что потеряна связь с Актером. Потом стал раздумывать, кого мог сдать народный заслуженный, если я хорошенько нажму на него. И без труда вычислил их бывшего общего друга Салтанова. Некоторое время ушло на дорогу, и вот группа ликвидаторов здесь. Мы с полковником чуть-чуть не успели. Между тем грохот раздался со стороны входных дверей. Гранату рванули и там. Стражников выхватил табельный пистолет и дважды выстрелил в сторону окна и двери.
— Боекомплект экономьте! — произнес я.
— Может, задену кого, — отозвался полковник. — Они сейчас рядышком, еще пару зарядов бросят. Окно выбитое видишь?
— Вижу.
— Сейчас попробуем через огонь, в окно.
— Постреляют они нас там.
— Как знать. А здесь мы задохнемся и испечемся.
Стражников оказался лихим мужиком. В самом деле — шанс на спасение один. Такой наглости, того, что мы рванем через стену огня на волю, от нас, понятное дело, не ждут. Оказавшись вне дома, у нас появляется шанс на спасение. А там уж, кто уцелеет… И тут откуда-то сбоку я услышал негромкий женский голос:
— Ребята, давайте сюда!
Обернувшись, я увидел круглое курносое личико симпатичной домработницы. Оно показалось из дверей встроенного шкафа. Но ведь Салтанов отпустил ее домой! И какой смысл прятаться в шкафу от зажигательных бомб.
— Здесь убежище и потайной выход, — пояснила домработница.
Более вопросов ни у меня, ни у Даниила Алексеевича не было.
* * *
— Их трое. Но точного места выхода они не знают. Видите — топчутся, оглядываются.
Убежище и тайный подземный ход были снабжены перископом. Прежде чем выйти, мы припали к окулярам перископа и имели возможность увидеть, кто ждет нас на воле.
— Все правильно, — согласился я со Стражниковым. — Комбриг знает, что на даче у Салтанова есть тайный ход, но точной схемы у него нет. А этих троих выставили на всякий случай. Так… Вот этот, который за старшего, мне знаком.
— Мне тоже, — кивнул полковник.
Тот, кто был за старшего, помнился и мне, и Стражникову как один из «марсиан», подчиненных Германа. Только он не вместе с командиром оказался, а с Феликсом. А теперь на Комбрига работает. А ведь когда-то бойцом спецназа был, пусть тюремного, но и там ребята не хилые и не тупые.
— Вашего знакомого беру на себя, — произнесла женщина, достав миниатюрный пистолет с глушителем. — А вы остальных.
Решительная домработница у Юрия Эдуардовича, повезло нам, ничего не скажешь. Только у нас с Даниилом Алексеевичем был один пистолет на двоих, полковничий, табельный.
— Валентин, ты как? — спросил Стражников. — Я сразу двоих не уложу.
Полковник как-никак после ранения. Хоть и лихой мужик, но большей частью полковникам положено в кабинете сидеть. Промахиваться сейчас никак нельзя. У парней под куртками пистолеты-пулеметы.
— Давайте оружие, — кивнул я.
Конечно, я не голливудский ковбой, но упражнения по скоростному поражению нескольких мишеней всегда выполнял на оценку «отлично». В боевых условиях иной оценки не бывает. Иначе давно в земле бы лежал.
— Ну, по счету раз! — молодая домработница окончательно взяла командование на себя.
Нам предстояло незамеченными выползти из убежища и тут же, не имея возможности долго прицеливаться, поразить троих бойцов. Перед тем как выйти на «линию огня», женщина протянула мне глушитель.
— Раз, — полушепотом, но внятно произнесла наша спасительница, и наши с ней два выстрела, точнее, хлопка, слились в один.
Двое упали, точно сбитые городки. Третий успел присесть, хотел было выхватить оружие, но мой второй выстрел не дал ему этого сделать.
* * *
Над верхушками деревьев было видно зарево вовсю пылающей дачи Салтанова. Слышалась сирена подъезжающей пожарной машины. А мы втроем двигались к реке, находившейся на территории дачного поселка.
— Пойдем рекой, — произнес Стражников, когда мы поравнялись с лодочной станцией.
Далее мы сделали не совсем законную вещь. Взломали ангар с рыбацкими лодками и вытащили одну из них вместе с веслами. Сторожа у ангара, по счастью, не оказалось. Далее я сел на весла, а Даниил Алексеевич и наша спасительница изобразили влюбленную обнимающуюся пару. Полковник был прав. Уходить по шоссе рискованно — люди Комбрига могли блокировать выезд, а вот реку… Во-первых, трудно, во-вторых, бессмысленно. Мы же сейчас на веслах выйдем из охраняемой зоны (вода большая, четкой границы быть не должно), пристанем к берегу, а там и до железной дороги недалеко. Однако нашим надеждам не суждено было сбыться. Не успели мы дойти до большой воды, как уперлись в самую настоящую границу. Несколько буйков с натянутой сеткой перегородили нам выход из охраняемой зоны.
— Даже воду перегородили, — произнес Стражников.
— Совсем недавно, — заметила женщина. — Пару дней назад здесь ничего не было.
Я молча погреб к берегу. Где-то совсем рядом играла музыка, слышались радостные вопли.
— Простите за нескромный вопрос, — обратился наконец к женщине Стражников. — Вы, собственно говоря, кто?
— Ваша коллега, Даниил Алексеевич. А ваш разговор с Салтановым, молодой человек, у меня вот здесь! — женщина показала диск и карту памяти.
— Неплохо работаете, — усмехнулся в офицерские усики Стражников.
