Частично ответ заключается в том, что в эпоху военных деспотов государства сильны только тогда, когда сильны их правители. В случае с Вавилоном VII—VI вв. до н. э. можно назвать только двух таких сильных правителей, которые были способны повернуть ход истории во благо своего народа, – Набопаласара (626—605 гг. до н. э.) и его сына Навуходоносора (605—562 гг. до н. э.). Цари Вавилона, правившие до и после них, оказывались марионетками либо в руках иностранных владык, либо местных жрецов.
Когда к власти пришел Набопаласар, Вавилон, как и в течение предыдущих двухсот лет, все еще оставался вассальным государством Ассирии. За это время Ассирия завоевала почти весь известный тогда мир, овладев обширными территориями и вызвав безграничный гнев завоеванных народов. Особенно ассирийским игом тяготились мидяне, и Набопаласар в борьбе за независимость сделал основную ставку именно на них. Мидийцы в течение нескольких столетий успешно отражали атаки ассирийцев и прославились как умелые конники и храбрые воины. Царь Мидии Киаксар к радости Набопаласара согласился скрепить союз, выдав свою дочь Амитис за вавилонского царевича Навуходоносора.
После этого оба царя почувствовали себя достаточно сильными, чтобы развязать тотальную войну с ненавистными ассирийцами. По всей видимости, ведущую роль в этой войне сыграли мидийцы, которые в течение трех лет осаждали Ниневию; проломив стены, они смогли добиться своей цели – разрушить ассирийскую столицу, в чем им охотно помогли вавилоняне. После падения Ассирии Набопаласар, как союзник индийского царя-победителя, получил южную часть бывшей империи. Таким образом, Вавилон обрел независимость и новые территории не столько благодаря военным действиям, сколько искусной дипломатии и проницательности его правителя. Военными кампаниями позже прославился царевич Навуходоносор, который разгромил египтян в битве при Каркемише в 604 г. до н. э., а затем евреев в битве за Иерусалим в 598 г. до н. э. и финикийцев в 586 г. до н. э.
Так благодаря дипломатическому искусству Набопаласара и военной доблести Навуходоносора была создана Вавилонская империя, а ее столица стала самым крупным, богатым и сильным городом во всем известном тогда мире. К несчастью для подданных этой империи, наследником ее великих царей стал Амель-Мардук, которого вавилонский историк Берос описывает как «недостойного преемника своего отца (Навуходоносора), не сдерживаемого ни законом, ни благопристойностью», – довольно любопытное обвинение в адрес восточного монарха, особенно если вспомнить все зверства прежних деспотов. Но не следует забывать, что в «несдержанности» его обвинял жрец, а именно жрецы и устроили заговор с целью убийства царя, после чего передали власть полководцу Нергал-Шарусуру, или Нериглиссару, принимавшему участие в осаде Иерусалима в 597 г. до н. э., согласно Книге пророка Иеремии (39:1—3):
«В девятый год Седекии, царя Иудейского, в десятый месяц пришел Навуходоносор, царь Вавилонский, со всем войском своим к Иерусалиму, и обложили его.
А в одиннадцатый год Седекии, в четвертый месяц, в девятый день месяца город был взят.
И вошли в него все князья царя Вавилонского и расположились в средних воротах, Нергал-Шарецер, Самгар-Нево, Сарсехим, начальник евнухов, Нергал-Шарецер, начальник магов, и все остальные князья царя Вавилонского».
Примечательно упоминание сразу двух Нергал-Ша-рецеров, что неудивительно, так как это имя означает «да защитит Нергал царя». Второй из них, начальник магов, скорее всего, был придворным чиновником; первый же, очевидно, являлся зятем Навуходоносора, сын которого, Амель-Мардук, был убит во время восстания. Об этом Нериглиссаре известно мало, за исключением того, что он правил всего три года (559—556 гг. до н. э.), а его сын и того меньше – одиннадцать месяцев. Затем жрецы возвели на трон другого своего ставленника – Набонида, сына жреца.
Набонид, похоже, все семнадцать лет своего правления занимался только тем, что восстанавливал храмы своей страны и прослеживал древнюю историю своего народа. Он странствовал по всему царству со свитой историков, археологов и архитекторов, наблюдая за воплощением в жизнь своей строительной программы и не обращая особого внимания на политические и военные вопросы. Свою постоянную резиденцию он основал в оазисе Тейма, переложив управление империей на плечи своего сына Бел-Шар-Усура, то есть библейского Валтасара. Набонид называл его «первенцем, отпрыском моего сердца».
Как часто бывает – по крайней мере, в официальных версиях истории, – благочестивый, просвещенный и миролюбивый монарх вместо признания и любви получает презрение и неблагодарность своих подданных. Что сами вавилоняне думали об этом правителе, напоминавшем своими манерами скорее профессора, нежели императора, нам неизвестно. Мысли и мнение рядового вавилонянина никогда не служили мерилом доблести правителей древней Месопотамии, но мы с большей или меньшей вероятностью можем догадываться, что рядового обывателя вряд ли интересовала история религии или восстановление храмов в отдаленных провинциях. Царь же, напротив, весьма этим интересовался, и особенно восстановлением храма Сина, древнего лунного божества, сына Энлиля, бога воздуха, и Ки, богини земли. Ему так хотелось заново отстроить этот храм в своем родном городе Харране, что это желание зародило недовольство среди вавилонских жрецов и купцов; другими словами, они почувствовали, что их бог и их интересы страдают по вине того самого человека, которого они выдвинули на царство.
Как бы там ни было, но случилось так, что Вавилон, самый неприступный город в мире, в 538 г. до н. э. почти без кровопролития уступил натиску персидской армии, возглавляемой Киром Великим. Наверняка этот факт обескуражил многих современников и некоторых ученых позднейшего времени, ведь в ту эпоху взятие города сопровождалось потоками крови, разрушением домов, истязанием местных жителей, насилием над женщинами и другими подобными зверствами. Это опять же противоречит тому, что описано в Библии и предречено в пророчестве Иеремии. Рассказ о «царе» Валтасаре и о письменах на стене, скорее всего, следует считать сказкой, ибо Валтасар был сыном не Навуходоносора, а Набонида, и не царем, а царевичем. И убили его не в Вавилоне, а на западном берегу Тигра во время сражения с персом Киром. И он вовсе не уступил свое царство «мидянину Дарию».
Точно так же и жуткое пророчество Иеремии о том, что Вавилон станет местом запустения и дикости, в конечном итоге исполнилось не потому, что Яхве решил наказать обидчиков евреев, а вследствие продолжительных войн и завоеваний, опустошавших эту землю на протяжении столетий. Несмотря на все пророчества, великий город продолжал процветать и под властью Кира, чья хвалебная надпись частично объясняет случившееся:
«Я, Кир, царь мира… После того как я милосердно вошел в Вавилон, с безмерной радостью я устроил свое жилище в царском дворце… Мои многочисленные войска мирно вошли в Вавилон, и я обратил взор на столицу и ее колонии, освободил вавилонян от рабства и угнетения. Я сделал тихими их вздохи и смягчил их печали».
Эта надпись, конечно, выдержана в лучшем духе официальных отчетов военного времени, как древних, так и современных, но она дает хотя бы некоторое представление об осаде Вавилона в 539 г. до н. э. – а именно о том, что Вавилон был предательски сдан; иначе сыну Набонида Валтасару не пришлось бы сражаться за пределами города. Дополнительные подробности этой истории изложены Геродотом, который вполне мог слышать рассказ о захвате города из уст очевидца. Греческий историк пишет, что Кир довольно долго, но безуспешно осаждал город из-за его мощных стен. В конце концов персы прибегли к традиционной хитрости, воспользовавшись разделением Евфрата на несколько боковых рукавов, и передовые отряды смогли пройти в город по руслу реки с севера и юга. Геродот замечает, что город был настолько велик, что горожане, жившие в центре, не знали, что враги уже заняли окраины, и продолжали по случаю праздника плясать и веселиться. Так был взят Вавилон.
