– Почему? – непреклонно спросила Энн.
За этим вопросом последовала еще более продолжительная пауза. На этот раз, прежде чем Мордион ответил, откуда-то снизу, от самой реки, послышались крики Чела. Оттуда же донеслось гудение Яма.
– Проклятье! – воскликнула Энн. – Опять что-то случилось.
– Я пытался не повредить его лодку, – виновато сказал Мордион, собираясь с силами, чтобы встать.
Судя по крикам, требовалась срочная помощь. Энн помогла Мордиону подняться, они оба проследовали к дому, а потом весьма осторожно направились к реке по острым расколотым камням. Ям и Чел стояли на валуне возле самого края белой пенистой реки, возле лодки Чела, которая неведомо как уцелела. «Вот это и есть настоящее чудо, устроенное Мордионом лично для Чела», – сообразила Энн. Но чудо было совсем рядом. На валуне – совсем рядом с лодкой, где-то на расстоянии фута, – лежал огромный зазубренный камень.
Чел звал Энн. Он стоял, опираясь на этот камень, и указывал на торчащую из него большую металлическую скобу.
Подобравшись ближе, девочка разглядела, что это не скоба. Отражая яркий солнечный свет, металлическая поверхность испускала красные лучи. По-видимому, в нее было вделано малиновое стекло.
– Что это, Чел? – крикнул Мордион, спускавшийся по берегу вслед за Энн.
– Какая-то ручка! – Мальчик был вне себя от озорного волнения. – Энн, иди сюда и потяни за нее. Посмотрим, что будет.
Энн наконец добралась до валуна и наклонилась к влажному коричневому камню. Это действительно оказалась металлическая ручка с красным драгоценным камнем на конце. Девочка положила на нее обе руки и дернула. Ручка не поддавалась. Энн попробовала потянуть ее сперва к себе, а потом от себя.
– У меня не получается, – сдалась девочка. – Извини, Чел.
– Дайте мне, – попросил Ям.
Оказавшись рядом с Энн, он обхватил ручку обеими серебряными руками. Затем потянул. Было видно, как его внутренние механизмы от усилия напряглись под блестящей кожей.
– Приделана на совесть, – констатировал робот, отпуская ручку.
Чел оттолкнул их обоих с радостной ухмылкой:
– А теперь дайте мне.
Он запрыгнул на валун, ухватился за ручку и без всяких видимых усилий вытащил из камня длинный меч. Положив клинок из серой стали на другую руку, мальчик стоял и разглядывал его. Меч был прекрасен. Выпуклое ребро посередине причудливо, волнообразно изгибалось – узором, напоминающим змею или древесный лист.
– Он мой, – объявил Чел. – Баннус послал мне мой меч. Наконец-то!
– Как он называется? Эскалибур?[13]– рассмеялась Энн.
Мордион стоял ближе к вершине скалы, опираясь на посох. Волшебник с грустью смотрел на мальчика – на его промокшие до колен и ставшие темно-синими спортивные брюки, а главное, на его счастливое лицо.
– Это червячный клинок, – произнес Мордион, – причем отменный. И сколько раз ты вытаскивал его, прежде чем мы появились?
– Всего дважды, – дерзко ответил Чел. – Ям не мог сдвинуть его с места. Оставалось только, чтобы Энн попробовала. Теперь-то уж точно никаких сомнений.
– Думаю, – сказал Мордион, в основном обращаясь к Энн, – что Баннус бросает нам вызов. Либо я попробую изменить его сценарий, либо он воспроизведет его так, как я говорил в самом начале.
– На клинке что-то написано! – воскликнул Чел. – Хамитскими письменами. Сперва я решил, что это просто отметины. Тут сказано… – он держал меч так, чтобы яснее видеть соединения между насечками, – тут сказано: «Я создан для того».
Восхищенно глядя на меч, мальчик бережно, чтобы не уронить, перевернул его:
– А на этой стороне написано: «Кто станет Погибелью Червя».
– Этого-то я и опасался, – грустно произнес Мордион.
5
«Так вот, значит, откуда появился меч», – размышляла Энн. Она вообще пребывала в задумчивости, выходя из леса. Когда девочка уже миновала желтый пакет в стволе дерева и оказалась в проулке между домами, она спросила воображаемых людей:
– А сейчас я действительно выхожу из леса?
– Я могу слышать твой вопрос, – ответил Король, – если это что-нибудь да значит.
– Хорошо, – сказала Энн. – Тогда я хочу рассказать тебе обо всем, что случилось за это время. Что-то не в порядке. Что-то не сходится, но я не могу точно определить, что именно.
– Выкладывай, – согласился Король.
Энн начала с самого начала – с того момента, когда она, больная, рассматривала происходящее на улице в зеркале. Об этом она говорила, идя между домами. После проулка ей пришлось протискиваться между машинами: Лесная улица была просто забита припаркованными автомобилями, хуже, чем обычно по субботам. И тут Король перебил ее:
– Возможно, что-то не сходится именно здесь. Ты неоднократно оказывалась в поле действия этой машины и во время болезни.
– Как это?! – воскликнула Энн.
От остановки на противоположной стороне отъехал автобус. Под козырьком остановки стоял Мартин. Он болтал с Джимом Прайсом, но, заметив Энн, поспешил через дорогу, так лихо лавируя между автомобилями, что смотреть было страшно. Энн услышала слова Короля: «Я думал, ты об этом знаешь, а то я бы тебе сказал», но потом невидимый собеседник вежливо замолчал, поняв, что Энн сейчас интересует только Мартин.
– Пока тебя не было, случилось кое-что еще, – задыхаясь, выпалил тот. – Приехала куча машин. Вот эта например, возле которой ты стоишь. И еще много – там, на улице, подальше.
Энн взглянула на машину – ничего в ней такого особенного. Под стеклом – документ об уплате дорожного налога, скоро срок истекает. Гораздо более обычный с виду автомобиль, чем все еще припаркованная поодаль серая машина, на которой приехали странные посетители фермы.
– И что? – язвительно поинтересовалась девочка.
– Оттуда вылезла целая толпища, – продолжал Мартин. – С виду полицейские или вроде того. Собрались на дороге, а потом потопали к ферме – серьезно так, ну как будто у них и вправду там дело важное. Подошли к воротам, один постучался, ворота открылись, и все они завалились внутрь. Я видел, как один выхватил пистолет. Вот так. – Мартин показал, как это было, и глаза его расширились при воспоминании. – Потом ворота захлопнулись. Но никаких выстрелов не послышалось. Между прочим, они все еще там.
– Думаешь, говорят: «Дом окружен, выходите с поднятыми руками»? Ты хоть пытался туда заглянуть? – спросила Энн.
