Крейн не ответил, он творил заклинание. Окропленное кровью серебро креста полнилось магической силой, изгоняя проклятый холод. Закончив, Крейн воскликнул:
– Сегодня ты не победишь! Даже твои смертельно опасные и бессердечные посланники не остановят нас!
Радуйся, ты победил сегодня, зато твоя женщина навеки останется в плену!
– Может, и так, но и тебе недолго злорадствовать.
Дом Наджент вспыхнул. Даже зажмурившись и заслонив лицо руками, Крейн ощутил яркость свечения, которое вскоре погасло – а вместе с ним и силы Крейна. Руки налились неподъемной тяжестью, ноги подкосились, и Крейн снова рухнул на асфальт.
Только бы не потерять сознание!..
* * *
Эбби тряхнула головой. Вроде бы только что сидела в офисе ФБР, а тут лежит на деревянном полу…
Да нет, она была на конюшне Фокс-Крик…
Нет-нет, здесь. Смотрела на Наджент, готовую призвать Зерильду, но тут вошла другая женщина, левую сторону лица которой покрывали шрамы.
Эбби осторожно потрогала лежащий рядом «глок». Теплый, но уже не раскаленный. Схватив пистолет, Эбби встала.
Она быстро осмотрелась: Наджент на полу, в самом центре магического знака. Зерильды нигде нет, а значит, Крейн справился с задачей на отлично.
Ирвинг все еще лежал на полу и постанывал.
Дженни вскочила на ноги и держала на мушке ту самую женщину со шрамами. Меченую сильно трясло.
– Ты что со мной сделала? – как никогда сердитым тоном спросила Дженни. И это если учесть, что последние лет десять она и так сильно злилась.
– Простите, – зарыдала меченая. – Прошу, не трогайте меня.
– Маловато нам одного «простите», дамочка. Ты хоть знаешь, что сделала со мной?
– Это… это безобидное заклинание. Оно погружает в мир грез. Белая магия. Не черная, потому и работает в обход талисмана.
– Белая магия? – переспросила Дженни, поднимая ствол. Эбби вздрогнула.
– Дженни, не надо…
– Заткнись, Эбби, тебя это не касается.
– Э-э… вообще-то касается. Если не считать, что ты – моя сестра, то ты угрожаешь безоружному человеку. Мне платят за то, чтобы я такое предотвращала.
– Ты не знаешь, что она со мной сотворила. – Дженни на миг отвернулась, и Эбби заметила у нее в глазах слезы.
– Догадываюсь. Ты видела, как сложилась бы судьба, если бы ты не наткнулась на четыре белых дерева в лесу.
Дженни наконец взглянула на сестру.
– Так ты видела то же? – шепотом спросила она.
Эбби кивнула.
– Значит, понимаешь, что ее надо пристрелить, – снова обернулась она к ведьме.
– Я не дам тебе этого сделать, Дженни.
– И я.
Ирвинг к тому времени тоже оправился и встал.
– Как вы, капитан?
– Потрясающе, если не считать, что в голове у меня топчется стадо слонов. Миллс, опусти пистолет. – Как вы не поймете! – вскрикнула Дженни. – Она показала мне жизнь – счастливую и радостную… которую мне ни за что не прожить!
Она тряхнула головой.
– Я столько пережила после проклятой ночи в лесу, а эта стерва показала мне, как я могла бы жить!
Она заслуживает смерти!
– Никто не заслуживает смерти, Дженни! – воскликнула Эбби. – Да, она показала нам классные вещи – то, чего мы желаем в глубине души, но так необязательно должно быть. Сама понимаешь. Если бы да кабы… Это уже не имеет значения. На нас наслали обычное заклинание, не лучше и не хуже других, с какими мы сталкивались в последнее время. Самое-то главное – то, что мы на стороне добра, Дженни!
Дженни снова посмотрела на Эбби, и та приблизилась к младшей сестре. Дженни плакала, страдала.
– По вине этого небольшого ковена погибли многие, – заговорила, понизив голос, Эбби. Она запоздало сообразила, что Дженни слушала бы ее внимательней, если на нее не орать. – Мы – против них, против зла. Если стрелять людей только за то, что они нас разозлили, то какого черта вообще сражаться против Молоха, Зерильды и Всадника? Они ведь только этого и хотят. Смерти, разрушений и бессмысленных страданий.
Дженни снова посмотрела на женщину со шрамами.
– Но ведь ее не арестуешь.
– Я могу исправиться, – сказала ведьма.
– Кто тебе разговаривать разрешал? – рявкнула на нее Дженни.
– Дженни! – одернула ее Эбби и, обернувшись к ведьме, спросила: – Что ты предлагаешь?
– Могу дать показания против Бэт. Не волнуйтесь, – поспешила она уточнить, – про магию – ни слова. Я слышала, как Бэт признавалась в убийстве музейных работников. Только прошу вас, – жалобно обратилась она к Дженни, – не убивайте. Думала, смогу оставить это дело, правда думала, но… – Она горько рассмеялась. – Взгляните на меня. Я даже заплакать не могу, спасибо Молоху.
– Что?! – выпучила глаза Эбби. – Ты знаешь про Молоха?
Ведьма обвела пальцем левую сторону лица.
– Что на это скажете?
Кивнув, Эбби глянула на сестру:
– Ладно. Дженни, хватит. Убери оружие.
– Думаешь, это поможет?
– Ну хорошо, давай иначе: мы в городе Нью-Йорке, то есть вне юрисдикции Ирвинга, в шикарном районе. Уж поверь, если полиция найдет здесь тело, они всех на уши поставят, но убийцу отыщут, а Наджент сумеет тебя описать. Или ты и ее убьешь?
На лице Дженни по очереди отразилось несколько эмоций: гнев, негодование, смущение, скорбь.
Наконец она опустила пистолет и отвернулась.
– Мне так жаль, – произнесла ведьма. Ее по-прежнему сильно трясло. – Не думала, что…
– Не волнуйтесь, мы о вас позаботимся. Как вас зовут?
– Я… я Фрида. Фрида Абернети.
– Значит, так, Фрида, мы вызываем местных копов и передаем вас им – пока не получим ордер на арест. Затем поговорим о сделке со следствием. Идет? – Не сказала Эбби только о том, какой территориальной войной обернется это дело: и Вестчестер, и Нью-Йорк захотят арестовать Наджент. Плюс копы погибли в обоих округах, и ни одна из сторон не уступит и дюйма территории. Однако это уже головная боль прокуроров и судей.
– Хорошо, – кивнула Фрида. – Я ведь и правда думала отойти от дел, не хотела возвращаться… – Она горько рассмеялась. – Бэт умеет промыть мозги. Она такая целеустремленная, упрямая. Она была одержима.
– Чем одержима? – спросил Ирвинг.
– Зерильдой. Бэт грезила ею, с ума сходила.
– Черт, – покачал головой Ирвинг.
Эбби сочувственно взглянула на него. Капитану тяжело пришлось. Это как если бы сама Эбби внезапно выяснила, что Корбин – серийный убийца. По сравнению с этим его тайный архив о демонах и прочих чудовищах – безобидное хобби.
