Мой брат Антонио просил (вернее, требовал), чтобы полиция к расследованию не привлекалась. Он, как и многие в Ватикане, желал избежать громкого скандала. К тому же стремился и я. Подумать только, какой эффект будет иметь весть о том, что папа Адриан умер не своей смертью, и какой удар она нанесет по репутации католической церкви! Замалчивать правду – не значит становиться на сторону преступников. Я дал себе слово, что не покину Рим, пока не докопаюсь до истины и не разыщу виновных. Для меня это стало делом чести.
Итак, что мне уже стало известно? Во-первых, множились слухи, согласно которым Адриана отправили на тот свет при помощи яда. Его тело, выставленное на обозрение в соборе Святого Петра, почернело и вздулось. Ватикан утверждал, что такая метаморфоза связана с небывалой августовской жарой и поспешно, а также неумело проведенной бальзамировкой. Но кто-то из монахов или прелатов проболтался прессе, и желтые издания намекали на то, что папа умер не своей смертью. Кардинальская коллегия постановила накрыть тело папы хрустальной крышкой и приблизила дату погребения на день.
Во-вторых, сестра Марселина наверняка могла бы рассказать кое-что интересное, но исчезла. Меня терзали сомнения: а что, если кто-то, убивший папу (если мы примем за истину утверждение о том, что Адриан был отравлен или лишен жизни иным насильственным образом), решил избавиться от чрезвычайно опасной свидетельницы? Она ведь могла много чего видеть и слышать в ту ночь, и именно поэтому статс-секретарь выгнал ее прочь, обвинив в халатности и смерти Адриана.
В-третьих, сестра Марселина была одной из немногих, что беседовала с Адрианом после того, как он пришел в себя. Это беспокоило меня более всего. Что сказал ей папа? И что она под его диктовку записала и передала Яну Мансхольту? Письмо в квартире покойного секретаря обнаружено не было, исходя из чего у меня возникло две версии: или он по прочтении уничтожил его сам, или его похитил (но уничтожил ли?) убийца. Чтобы установить, какое из предположений соответствует истине, мне требовалось выйти на след сестры Марселины, что я и пытался сделать, правда, пока без всякого успеха.
В-четвертых, требовалось узнать, что произошло одиннадцатого декабря прошлого года, когда папа Адриан впал в кому. Прелат, говоривший с журналистами, обладал очень длинным языком, и таблоиды намекали: причина убийства папы – некая тайна, которую он желал обнародовать, чего ватиканские чинуши не могли допустить. И вот здесь я оказывался в затруднении. Что это была за тайна? И правда ли, что кто-то пытался размозжить папе голову? Если последнее имело место, то значит ли, что тот же человек убил Адриана восемь с лишним месяцем спустя, когда тот пришел в себя? И что ж за тайна такая страшная, ради сохранения которой был убит сам понтифик?
Вопросов у меня было много, но ни единого ответа, а только предположения, домыслы и версии. Атмосфера в Риме и Ватикане накалялась, причем не только в прямом смысле (градусник зашкаливало: на солнце было под сорок), но и в переносном – близилось погребение святого отца, и все хотели знать, что же послужило причиной его смерти.
Антонио в те дни я видел редко. Он каждый день принимал участие в генеральных конгрегациях, где прибывшие со всего света в Италию кардиналы обсуждали насущные проблемы (которых было более чем достаточно), занимались подготовкой похорон Адриана и предстоящего конклава и пытались договориться о том, кто же станет следующим наместником святого Петра.
...В тот день с утра я посетил институт, где работал профессор Маурисио Пелегрино. После телефонного звонка моего брата-кардинала он любезно согласился принять провинциального священника.
Первое, что бросилось мне в глаза, был страх, явно читавшийся на лице медика.
Профессор принял меня в большом светлом кабинете, стены которого были украшены абстрактными рисунками. Пелегрино сразу же сообщил мне:
– Падре, я не могу уделить вам много времени, через полчаса начинается операция, которой я руковожу.
Но он не столько спешил, сколько боялся. Профессор старался не смотреть на меня, а на висках у него выступили капли пота, и я не верил, что это последствие небывалой жары – в кабинете работали кондиционеры и царила приятная прохлада.
– Профессор, как вы относитесь к слухам о том, что папа Адриан умер не своей смертью? – спросил я, решив, что лучше всего атаковать его прямым вопросом.
Пелегрино вздрогнул и яростно ответил: – Папарацци в погоне за дешевыми сенсациями не останавливаются ни перед чем. Даже перед смертью святого отца!
– Это не ответ на мой вопрос, а скорее, общие слова, – настаивал я на своем. – Меня интересует смерть папы Адриана. От чего она последовала?
– Перечитайте официальный бюллетень, – заявил профессор. – Там все очень подробно освещено.
– И все же, не могли бы вы повторить для меня? – сказал я. – Говорят, что вы написали бюллетень под диктовку статс-секретаря и камерленго.
– Что за чушь! – возмутился профессор, и я тут же понял, что попал в точку. – Оба кардинала не имеют отношения к составлению бюллетеня. Я бы никому не позволил оказывать на себя давление! Вы хотите знать, что произошло той ночью? Извольте! После выхода из комы ослабленный организм его святейшества пережил подлинный шок, что и привело к коллапсу спустя несколько часов. Его сердце отказалось работать, и сделать было ничего нельзя.
– А из-за чего остановилось его сердце? – упрямо спросил я, подумав про себя, что профессор, похоже, хорошо знаком с тактикой софистов.
– Падре, вы не мой коллега по цеху, чтобы я излагал вам сугубо медицинские детали кончины одного из моих пациентов, – заявил профессор с нервной усмешкой. – Для дилетантов наподобие вас вполне достаточно того, что я уже назвал.
– Значит, вы исключаете, что папа был отравлен или умерщвлен каким-либо иным образом?
Маурисио Пелегрино моргнул, и в тот момент я окончательно уверился в том, что Адриана убили.
– Конечно же, я исключаю! – прогрохотал профессор и в раздражении хлопнул ладонью по полированной поверхности стола. – Или вы сомневаетесь в моей компетенции, падре? В смерти святого отца нет ничего таинственного. И конечно же, он не был убит!
– А отчего он впал в кому? – спросил я. – Правда ли, что удар по голове...
– Неправда! – произнес, вставая, профессор. – Конечно же, неправда! Вы начитались глупых статеек в дурных газетенках, падре. Одиннадцатого декабря у святого отца был сердечный приступ, который привел к остановке сердца и клинической смерти. Его удалось вернуть к жизни, но папа Адриан впал в кому. Пять предыдущих пап также умерли от сердечной недостаточности, так что здесь нет ничего удивительного. Надеюсь, у вас более нет ко мне вопросов!
– Нет, как же, – произнес я, – профессор, я хотел бы бросить взгляд на историю болезни папы Адриана, если вы не возражаете.
– Возражаю! – заявил, подходя к двери и распахивая ее, бывший лейб-медик. – Только ордер, подписанный судьей, принудит меня сделать это. Я обязан соблюдать врачебную тайну даже по отношению к моим покойным пациентам. А теперь прошу вас удалиться!
