— «У» — улитка на дорожке, уголком топорщит рожки, — с усилием извлекла она из глубин своего подсознания. — Правда, Сашенька, похоже на улитку? Уходите-ка с пути, не мешайте дом нести.
— Алена, ты почему такая грустная?
— С чего ты взяла, что я грустная?
— Потому что у тебя глаза грустные.
— Тебе показалось.
— А я соскучилась по папе. Знаешь, мне даже буквы не хочется изучать… Вот бы снова в парк сходить. Правда, здорово там было?
— Хочешь, давай во что-нибудь другое поиграем. Ну, например…
Алена не успела договорить, потому что из кухни донесся телефонный звонок. Поднявшись, она стремительно бросилась к телефону, сама не понимая, почему так спешит. Но услышала совсем не тот голос, который так ожидала.
— Мне Сашу, — не поздоровавшись, растягивая слова, пропел молодой женский голос.
— Его нет, — сдерживая сразу возникшее раздражение, ответила Алена.
— А с кем я разговариваю?
Алена чуть было не сорвалась, собираясь спросить: «А я, собственно, с кем?» Сдержавшись, ответила, подавляя протест в душе, что она — приходящая няня.
— А-а, — удовлетворенно протянула девушка на том конце, — а когда он придет?
— Не знаю.
— Передайте, что звонила Таня.
«Кажется, секретарь и приходящая няня — это не совсем одно и то же», — с растущим раздражением подумала Алена, но высказываться на эту тему не стала. Не ответив, положила трубку. И почти до самого обеда только и думала об этой Тане.
Она уже накрыла обеденный стол — две тарелки со свежесваренным супом, салат из помидоров, нарезанный еще вчера, — когда входная дверь, знакомо скрипнув, отворилась.
— Извини, мы тебя не ждали, — произнесла она, разводя руками, — будешь обедать?
— Да нет, спасибо, я уже поел, — ответил он, пытаясь отодрать от себя прилипшую к нему Сашу-маленькую. — Хватит, Шурик, суп остынет.
— Папа, ну где ты пропадаешь! — с укором произнесла она и послушно залезла на табуретку, уселась в своей обычной манере — подогнув ноги с розовыми пятками — и шумно хлебнула первую ложку.
— Тебе звонила какая-то Таня, — произнесла Алена как бы между прочим, с деланным равнодушием.
— Какая-то Таня?.. — неуверенно переспросил он. — Какая Таня?
— Откуда я знаю, тебе виднее, какая из твоих девушек…
— Ах да, Таня, — вспомнил он, чему-то улыбнувшись, — совсем забыл. Это одна знакомая. У тебя странное выражение лица, Алена.
— Странное? — переспросила она равнодушно. — Почему странное?
— Не знаю… Недоверчивое какое-то. Ты что, считаешь, что у меня не может быть знакомой девушки по имени Таня?
Она бросила на него короткий взгляд, пытаясь понять, серьезно он говорит или снова просто скрывает насмешку.
— У тебя может быть девушка с каким угодно именем. А у меня совершенно нормальное выражение лица.
— А мне так не кажется.
Они словно схлестнулись в поединке, не осознавая, впрочем, какова конечная цель борьбы. Но борьба увлекла их до такой степени, что они оба совсем забыли про маленькую Сашу, которая слушала их, переводя удивленные глаза с одного лица на другое.
— Может, ты вчера много выпил, поэтому тебе и кажется.
— Откуда ты знаешь?.. Да, я вчера прилично выпил. Хандра нашла. Да и ты, как я успел заметить, заснула в обнимку с календарем. Дни считала?
— Считала.
— И как, много осталось?
— Папа, Алена, вы что, ссоритесь?! — Маленькая Саша перестала хлебать суп и возмущенно подняла брови.
Злые слова застыли на губах — Алена подошла ближе, провела ладонью по ее светлым волосам, развернула лицом к себе:
— Нет, маленькая Саша, мы не ссоримся. Все в порядке, кушай.
— А ты?
— И я… И я тоже.
— А можно, я буду сидеть у тебя на коленях?
Она сразу вскочила с табуретки, уступая место, затем залезла на колени Алены, обняла ее одной рукой за шею и прижалась к щеке. Ее отец молча наблюдал, как Алена кормит дочь с ложки, а потом, ни сказав ни слова, вышел, неслышно захлопнув входную дверь. Алена, с трудом преодолев желание броситься к окну, продолжила кормить маленькую Сашу.
Настроение было испорчено окончательно. Они тихо тосковали вдвоем, рисовали сказочных принцесс, снова писали буквы, играли в парикмахерскую, в детский сад и в больницу.
Вечером он вернулся домой, притащив с собой огромный ананас, который они съели, разделив на сочные бледно-желтые кружочки, большая часть которых досталась Алене, потому что маленькой Саше вкус ананаса не понравился. Он вытащил их на прогулку, и Алена, казалось, уже и забыла о том, что так тянуло душу, она просто наслаждалась свежим ветром, вечерними звуками, смеялась над выходками маленькой Саши и шутками Саши-большого, как будто на время забыла, что все это рано или поздно кончится. В тот момент она и предположить не могла, насколько внезапным будет конец. На маленьком календарике цифры-дни были расположены в строгом порядке, ровными столбиками, и она была уверена, что календари не могут ошибаться, что всему свое время. Но оказалось — все совсем не так.
Она была уверена в том, что календари не могут ошибаться. А потому сначала решила, что голос, доносящийся из кухни, ей просто приснился — ведь еще совсем рано, значит, она просто спит и видит сон… Странный, непонятный сон. Маленькая Саша спит рядом, уткнувшись сопящим носом в ее плечо, а ее отец в кухне крутит диск телефонного аппарата, молча отсчитывает длинные гудки и наконец, услышав чей-то голос, начинает разговор:
— Я звоню по объявлению. Да, мне нужна няня. Девочке пять с половиной лет. Нет, на целый день. Пока на целый день. Видите ли, в детском саду ремонт… Английский язык? Да, над этим следует подумать… Спасибо. Я вам перезвоню.
Алена поднялась с кровати и, как сомнамбула, медленно, глядя прямо перед собой, поплелась на кухню и застыла в дверном проеме.
— Ты ищешь няню для маленькой Саши?..
— Алена…
Он поднялся, развел руками в стороны, словно извиняясь.
— Понимаешь…
Он говорил очень долго — сначала сбивчиво, как-то несвязно, перескакивая с одной мысли на другую. Но когда он закончил, Алена не смогла возразить ему ни слова.
— Она слишком сильно привязалась к тебе. Слишком сильно, и, если это продлится долго, я боюсь, что ей слишком тяжело будет перенести разлуку. Ей еще предстоит узнать о том, что бабушки больше нет. Пойми… Я не могу, я не должен больше… Она уже сейчас только о тебе и говорит, а представь, что будет через три месяца! Сама подумай, когда ты уйдешь… Ведь ты же все равно уйдешь, Алена?..
Она молчала, и он, выдержав короткую паузу, продолжил:
