Максим поднялся и проворчал:
— Ну вот наконец доставили раздвоенную личность.
Юрий Николаевич криво улыбнулся.
— Ты тоже, оказывается, шутник. Не замечал. Везет мне на них, однако.
— Кто еще шутил сегодня? — Главный охранник начал строгий допрос и имел на это право.
— Сеня. — Максим насторожился. — Ладно, не бери в голову. Пока что. Я тебя сам загружу, когда придет время. — Ситуация на самом деле уже была более чем серьезная, и Скворцов просто не хотел портить себе выходные.
— А что оно, время это, уже идет, Юрий Николаевич?
— Идет, идет, Максим Юрьевич. Обсудим еще. — Он прижал Васю к себе. — Привет, дорогая. — И глаза его наконец снова посветлели. — Ты еще здесь? — повернулся он к Максиму. — Чего торчишь? Одежду теплую привез? Молодец. Ступай домой. Извини, что задержал. Быстро домой, я сказал, быстро. — Максим все терся в дверях.
— Юрий Николаевич, я тут соседний домик снял. Своих решил вывезти, отдых им тоже дать. Извините, что не предупредил. Мы вам мешать не станем. А мне и за вас спокойнее будет.
— Дурак, что раньше не сказал. Знал бы, Лизу бы взял, с твоими поселил. Ну ладно, проехали. Что еще?
— Василиса Васильевна, можно вас попросить, вы, когда с Юрием Николаевичем пойдете с горки завтра кататься, возьмите моих сорванцов — для компании.
Скворцов повернулся и с изумлением посмотрел на Максима. Тот прикрыл глаза.
— Максим, ты прелесть, я тебя обожаю, — хохотала Вася.
Вася кормила Юрия Николаевича виноградом. Он ловко зацеплял языком ягоду за ягодой с ее ладошки.
— А ты, Юрочка, оказывается, ручной. Слушай, а откуда ты взял Максима? Расскажи.
— Из армии. Он же кадровый офицер. Я уже год прослужил, а Максим приехал, вернулся из Афганистана. Там у него погибла жена. Это был страшный человек. Не в смысле внешности. А с судьбой страшной.
Максим окончил военное училище. В те годы считалось престижным быть офицером. И зарплаты хорошие, и звездочки на погонах светили девушкам в глаза. В военные рвались все провинциальные мальчишки. А его Марина работала медсестрой в нашей полковой санчасти. Говорят, красивая была. Поклонников у нее была тьма, и все офицеры. А тут на место службы прибыл Максим, молодой-зеленый, но все решил в два счета. Конкуренты отступили. Ну наш Максимка-то, кто с ним справится. Понятно. А тут его в Афганистан заслали. И Марина погрустила одна, потосковала и завербовалась туда, к нему. Это было сделать тоже несложно, медсестры на войне всегда нужны. Приехала, добилась, чтоб ее к нему в часть направили. Так они и служили вместе. Срок максимовский подходил уже к концу. Марина, конечно, и деньжат скопила, чтоб хватило на взнос в кооператив. Мечтали детей нарожать, наверное.
И вот Максиму в очередной раз приказали куда-то там ехать в горы. Приехали они в какую-то деревню, где, по слухам, засели духи. А духов нет, но где-то они были рядом. Он с группой отправился в горы, на разведку, что ли. А в это время как раз и напали на деревню, а там только несколько человек остались и его жена. Ну наши услышали пальбу. Ну ломанулись назад, и все видели, весь этот расстрел, пока с горы спускались, но ничего сделать не могли. Погибли все. Мне об этом рассказывал паренек, который приехал с ним оттуда, сопровождал.
В общем, домой Максим вернулся один. Он был не человек. Пил страшно. Я навсегда его таким запомнил. Мы познакомились, и стоило немалых усилий, скажу тебе, как-то адаптировать его к жизни. Он и сейчас порой впадает в транс при воспоминании… Марину свою, судя по всему, он обожал, даже боготворил. Есть и такое слово. Думаю, и сейчас любит.
Ну вскоре служба моя закончилась, и я уехал, а потом и его к себе выписал. Хотя он уже и там, когда я по таежным тропкам мотался, мою задницу от чужого ветра прикрывал. Это его сильно отвлекало от той одинокой жизни. Ой, когда в столицу Максим приехал, смешной сначала был такой! Я хохотал без перерыва. По-моему, он до сих пор в метро боится ездить. Слава богу, сразу за руль сел. Так вот Максим смог жениться только через много лет и тоже на медсестре, но зовут ее Таня. Не думаю, что он так же может ее любить. Но он счастлив, у него двое чудесных мальчиков, ты увидишь. — Он взял телефон, набрал номер. — Максим, слушай, вот что я подумал. Давай завтра часиков в десять на горке, присылай малышей и сам тоже приходи. Будешь кататься, я сказал. Мало ли что тыщу лет не видел горки. Я, может, вообще ее никогда не видел и что? Надо себя заставлять. Я вот беру себя в руки и иду. А тебе дети горку покажут, если сам не узнаешь. Ладно, все, договорились. Не опаздывай.
Ровно в десять все были на месте. Максим привел Сашку и Сережку. Мальчики, как все дети, были очень хорошенькие и совсем на него не похожи. Убедиться в том, что они копии его жены Тани, не представлялось возможным. Оказалось, она уехала в город еще накануне вечером. У нее было дежурство, и она только привезла ребят в «Сказку». Так что Максим с детьми был один, что тоже придавало ситуации обаяния. Он сумел добыть где-то финские санки и дощечки для катания, которые тоже очень пригодились. В результате больше других всем играм радовался именно Максим. Вася никогда не видела у него такого задорного лица. К живому Юриному лицу она уже привыкла. Максим поначалу смущался. Вернее, его смущал начальник, с которым он уже как-то отвык общаться непринужденно. Они были близки, но субординация существовала. И последние годы деловой круговерти немного отдалили их. У обоих была масса производственных проблем, стало недосуг доставать из чуланов прошлого сознания сентиментальные воспоминания. Да и не по чину. И вот сейчас они будто снова сблизились, как в той другой, их полковой жизни, где умирающего от горя Максима и подобрал Юра когда-то. Подобрал и поволок дальше по жизни, заодно к ней возрождая. Ведь именно Скворцов вытащил Максима из того ада, когда тот ничего не видел, не помнил, никого не узнавал, а только пил и пил. Именно Скворцов притащил его сюда, вручил серьезное дело. Именно Скворцов настоял на его женитьбе, почувствовав, что обязан наконец сдать его в женские руки. И Максим это помнил. А вот теперь его огромная радость, его обожаемые мальчишки, которые бегали вокруг, забрасывая взрослых снежками, очистили его душу. Максим мог смотреть на мир и видеть его. Не только через прицел.
Горки, катания и дружное веселье, как известно, быстро сближают. Чуть поправив свежим воздухом здоровье, решили его тут же попортить. Максим признался, что приметил маленький деревенский ресторанчик на трассе, когда ехали сюда. И они сразу же отправились туда всей гурьбой.
Ресторанчик оказался рубленой избой, выстроенной на обочине шоссе. За ней стоял темный лес, и сама избушка напоминала ту сказочную, на курьих ножках. Так и хотелось ее попросить по-сказочному: встань к лесу залом, ко мне передом. Вход, правда, и так был перед ними. Они и вошли. Внутри было совершенно замечательно. В углу камин трещал дровами, которые симпатичный мальчик, тот же, что подавал потом еду, постоянно подбрасывал огню. Взбодренная отдыхом и воздухом компания сразу приказала подать водки, которая через секунду оказалась на столе в мутном графинчике. Выпили по рюмке, как на морозце, и принялись размеренно думать, что бы такого еще и съесть. Дети сразу же заказали себе мороженого — за хорошее поведение. И почему дети всегда требуют своего мороженого? Может, потому, что взрослые всегда хотят своей водки? Вася заметила, что чем больше в детстве люди едят мороженого, тем больше на них потом уходит спиртного. Взрослые же заказали солянки, жареной рыбы и всяких глупостей из закусок, чтоб только быстрее принесли.
