— Я редко работаю только с девяти до пяти, — сказал он.
Он не упомянул о Саймоне, и Хелли была рада этому, потому что не знала, как бы она смогла выдержать его вопросы. Он вернул письмо. Сказал, что черканет пару строк в знак подтверждения своего обещания относительно красных санок. Пожелал ей спокойной ночи, и Хелли улыбнулась ему и продолжала улыбаться до тех пор, пока за ним не закрылась дверь.
В понедельник, составляя список недвижимости, предназначенной для продажи, она поймала себя на том, что мысленно отбирала для себя «возможные варианты».
Это привело ее в состояние шока, потому что означало, что она подсознательно признавала, что у нее нет больше сил бороться и ей придется покинуть «Старый дом священника». Но записей она пока не делала. Тот момент, когда она потянется за карандашом и бумагой и начнет записывать адреса, будет означать окончательную капитуляцию.
Сегодня она этого делать не станет. Может быть, на следующей неделе, но еще не сегодня.
Когда Хелли вернулась домой, мисс Паргайтер была в саду перед домом. Она бросилась к машине, словно хотела попасть под колеса. Хелли резко затормозила и, выскочив из машины, спросила:
— Что случилось?
— Чудесная новость! — торжествующе прокричала мисс Паргайтер. — Совершенно потрясающая!
— Какая?
Мисс Паргайтер глубоко вздохнула, она медлила, стараясь продлить удовольствие актрисы, которой внимает восторженная публика. Наконец она смягчилась:
— Звонила мисс Макдональд. Они получили известие от отца Джеральдины.
— Не может быть!
— Может! Он собирается приехать и забрать Джеральдину. Он действительно собирается приехать за Джеральдиной.
— Что сказала мисс Макдональд?
— Ей звонили откуда-то издалека, — объяснила мисс Паргайтер, — потом она дожидалась, когда наступит время льготного тарифа, но это все равно очень дорого. И вообще, как тебе известно, я не всегда хорошо понимаю, что говорят по телефону, так что я сказала ей, что ты сама ей позвонишь.
Хелли помчалась в дом к телефону. Номер телефона в Спрингфилде был занят, и ей пришлось подождать пару минут, потом она снова набрала номер, и на этот раз ей ответили.
— Мисс Макдональд, это Хелли. Что известно насчет отца Джеральдины?
— Это просто чудесно! — сказала мисс Макдональд.
— Расскажите мне, что произошло.
— Сегодня утром он позвонил в детский дом. Он все еще в Австралии, дела у него были плохи, но теперь он возвращается в Англию, и здесь его ждет хорошая работа. В инженерной фирме «Хестон Ригбис» в Вест-Брумвич.
Хелли спросила:
— Почему же он ни разу ей не написал? Ведь для нее даже письмо значило так много.
— Возможно, он думал, что без него ей будет лучше. Возможно, он просто не понимал. — Мисс Макдональд повидала на своем веку слишком много разных трагедий, чтобы делать поспешные выводы. Но сейчас она была рада за Джеральдину, и Хелли тоже.
Хелли спросила:
— Можно мне поговорить с ней? И с Руни.
Она поговорила с каждым из детей, повесила трубку и повернулась к мисс Паргайтер, которая улыбалась и мурлыкала, словно Чеширский кот.
— Будет что сегодня рассказать на заседании театрального общества, — радостно сказала мисс Паргайтер. — Думаю, что эту новость будет рада услышать даже миссис Коттар.
На последнем собрании они наконец выбрали пьесу для рождественской постановки. Мисс Паргайтер и миссис Коттар одобрили ее, и теперь, услышав радостную весть о Джеральдине, мисс Паргайтер, казалось пребывала на седьмом небе от счастья.
Вслед за Хелли вернулась Аннабел. Она крикнула:
— Есть кто-нибудь дома? — и начала подниматься наверх, так что Хелли пришлось выбежать из кухни, чтобы ее остановить. Аннабел остановилась и сказала:
— Я спущусь через пять минут. Я встречаюсь с Саймоном.
Хелли ей сообщила:
— Объявился отец Джеральдины.
— Это хорошо?
По лицу Хелли можно было судить, что это действительно хорошо. Он не сидел в тюрьме и не был в бегах. Аннабел спустилась обратно и попросила:
— Расскажи, как все случилось.
И Хелли рассказала.
Аннабел слушала не перебивая до тех пор, пока Хелли не произнесла: «Хестон Ригбис», и тогда у Аннабел вырвалось: «Ой!»
— Почему «ой!»? — спросила Хелли. — Это что, плохая фирма?
— Да нет, — сказала Аннабел. — Фирма очень хорошая. Младший партнер фирмы, Тони Ригби, учился вместе с Роджером в колледже. Они старые приятели. Так что это либо невероятное совпадение, либо все устроил Роджер.
— А ты как думаешь? — спросила Хелли.
— Думаю, это Роджер, — ответила Аннабел и улыбнулась. — Ну, я очень рада. Бедная малышка Джеральдина, я просто счастлива за нее.
Саймон зашел за Аннабел, и ему тоже обо всем рассказали. Он никогда не видел Джеральдину, но согласился, что это здорово. Хелли увидела Саймона в первый раз с того вечера — Аннабел привела его на кухню.
— А, это ты, — произнесла Хелли без всякого энтузиазма.
— Скажи ей все, — скомандовала Аннабел. Она посмотрела на Хелли: — Думаю, он сам должен тебе это сказать.
Саймон ухмыльнулся, но вид у него был пристыженный.
— Никаких писем нет, радость моя. Я их никогда не хранил. По правде говоря, я даже не помню, о чем ты вообще мне писала.
Ей следовало сразу догадаться, что он блефует.
— Я тоже не помню. На нашей с тобой памяти осело изрядное количество пыли.
— Роджер не спрашивал тебя о Саймоне? — спросила Аннабел.
— Ни единого слова, — ответила Хелли.
— Ну да, конечно, он же занят. — Аннабел стиснула руку Саймона. — Все равно все будет в порядке. Не может быть, чтобы ты ему не понравился. Он мне тоже ничего про тебя не говорил.
Хелли показалось, что она заметила в голосе Аннабел нотку разочарования, словно та была не против небольшой встряски. Возможно, особое очарование их роману придавало то, что он был окружен тайной, что существовала некоторая доля риска и возможность появления препятствий. Но вот секрет вышел наружу, никаких препятствий не образовалось, и теперь они собираются провести вечер вместе. Время покажет, настоящее это чувство или только сказка, в которую они заставили себя поверить.
После того как мисс Паргайтер отправилась на свое заседание, Хелли осталась в доме одна.
Хелли показалось, что она просидела так целую вечность, и, когда услышала шум подъезжающей машины, она вздрогнула, но осталась на прежнем месте.
Роджер вошел — первый раз он был без портфеля, и Хелли сказала:
