Внутри поворота было небольшое ровное поле между скалами. Это был ее последний шанс. Она дернула за рычаг, включила вторую передачу, рванула руль вправо и полетела прочь с обочины, подпрыгивая на ухабах. Она потеряла контроль на секунду до того, как включила первую передачу, слегка замедлилась и попыталась увернуться от группы деревьев, несущихся на нее. Слишком поздно.
Она не услышала, как остановился грузовик, как к ней подошли люди. Первыми звуками, долетевшими до нее, был неуверенный мелодичный островной говор:
— А вдруг она мертва, мужик?
Андреа бросило вперед и вбок на рулевое колесо, голова ударилась о приборную доску. Лицо было прижато к пассажирскому сиденью, и на обивке была кровь. Она чувствовала привкус крови во рту. Она пыталась двинуться и показать им, что жива.
— Помоги мне, — сказал другой голос. Они силой открыли разбитую дверь, осторожно подняли ее и положили на землю.
Андреа попыталась сесть.
— Это машина Нэвиллов, — сказал один из них. — Лучше отвезем ее туда.
Андреа пыталась возразить. Дрого-Мэнор был последним местом, куда она хотела попасть, но мужчины, работники с кофейной плантации, считали своим долгом вернуть ее семье. Они перенесли ее в грузовик, и она сидела между ними, израненная и оглушенная. Андреа пыталась вспомнить, что же случилось. Машина была старой, но надежной, ее недавно осматривали, однако у нее отказали тормоза. Был ли это еще один несчастный случай, или семья Нэвиллов намеревалась не дать ей добраться до Виндзора? Она знала ответ. Невольно она содрогнулась, вздох сорвался с ее губ, вынудив водителя успокаивать ее:
— Все будет хорошо, мисс. Дом уже близко.
Зак подскочил к грузовику, как только тот остановился у дверей Дрого-Мэнор. За его спиной Андреа увидела Харриет. Как обычно, в Дрого-Мэнор они просыпались первыми.
Когда Андреа выбралась из грузовика, Зак уже был рядом, обнимая ее, поддерживая, пока мужчины рассказывали о том, что произошло.
— Мои благодарности, — сказал Зак. — Вы будете вознаграждены за это.
Затем без тени смущения он поднял Андреа на руки и пошел в дом.
— Я могу идти, — возразила она.
— Нет, не можешь, — сказал он твердо. — Я позабочусь о тебе, а ты должна делать то, что я скажу.
Зак отнес ее в свою комнату и положил на кровать. Он тщательно осмотрел ее, обнаружил, что кровь идет из раны во рту, положил холодную мокрую тряпку на шишку у нее на лбу и протер спиртом глубокую рану на предплечье. Потом осторожно коснулся багрового синяка у нее на лбу.
— Со временем это пройдет, — сказал он.
Она посмотрела ему в глаза и увидела такую боль, а когда он заговорил, услышала такую печаль, что почти поверила в слова благодарности, сорвавшиеся с его губ.
— Слава Богу, ты в порядке, — сказал он. — Слава Богу.
Она знала, что ее слова удивят его:
— Это не был несчастный случай, Зак.
В его глазах вспыхнул огонь, лицо потемнело.
— Ты уверена, Андреа?
— Можешь проверить машину, но у меня нет сомнений. Кто-то не хотел, чтобы я добралась до Виндзора, до драгоценностей. — Она откинулась на подушки от внезапно навалившейся усталости. Зак сел рядом, одной рукой касаясь ее лба. Его пальцы были нежными, как ветерок.
— Андреа, думаю, тебе лучше остаться здесь, пока я не пойму, что произошло. Со мной ты в безопасности.
Ее глаза закрывались от усталости, но даже усталость не могла скрыть недоверие в ее взгляде.
Он увидел это.
— Андреа, ты должна кому-то доверять, — напомнил он ей. — Почему не мне?
Андреа закрыла глаза, но в ее мозгу, несмотря на отчаянное желание заснуть, крутились мысли. Как она могла доверять ему? Дважды он солгал насчет Дориан. Он использовал их любовь, чтобы войти к ней в доверие, и затем предал ее, остался верен семье. Она была пешкой, которую кто-то в семье Нэвиллов двигал с клетки на клетку, пока Зак стоял в отдалении и наблюдал за игрой.
Сквозь туман быстро надвигающегося сна она увидела, как Зак откинул одеяло, расстегнул на ней одежду и укрыл ее прохладной простыней. Затем, к ее удивлению, он обошел вокруг кровати и лег рядом, прижав ее к себе.
— Позволь мне позаботиться обо всем этом, Андреа. Не вмешивайся. Просто постарайся поверить, что со мной ты в безопасности.
Его слова были обольстительными, руки — теплыми и успокаивающими, они ускорили приход сна, с которым она больше не могла бороться.
Когда Андреа проснулась, его руки все еще обнимали ее, ее голова лежала у него на плече. На секунду она почувствовала себя в безопасности… пока не вспомнила. Затем она с трудом попыталась подняться.
Он удержал ее и повернулся так, чтобы заглянуть ей в лицо; его рука смахнула прядь волос с ее лба. При этом он не обращал внимания на ее сопротивление.
— Тебе лучше?
— Я в порядке. — Она сказала правду; тело болело, но серьезных травм не было, по крайней мере физических. Внутри ее шла борьба: разум пытался найти ответы, но в объятиях Зака это было невозможно. Она снова попыталась подняться.
— Останься рядом со мной, Андреа. — Его губы ущипнули ее нос и потом нашли ее губы.
— Нет. — Она отвернулась, но его рука держала ее голову, заставляя смотреть ему в глаза. Она увидела в них то, что он хотел.
— Одно не изменилось, — сказал он и подтвердил свои слова жадным поцелуем, от которого ей захотелось оказаться в другом измерении, в другом месте, где не было сомнений и подозрений, где они могли сплестись под простынями.
Но этот мир не исчез; в этом мире были и Дрого-Мэнор, и драгоценности Каппелло, даже если слова Зака были правдой.
— Ты хочешь меня так же, как я хочу тебя. Это никогда не изменится, Андреа.
Да, она хотела его. Она хотела его и любила его, и все-таки она знала, что не может доверять ему. Но она хотела доверять ему, отчаянно, так отчаянно, что услышала, как умоляет его:
— Помоги мне, Зак. Помоги вывезти драгоценности с острова и передать их властям. Ты можешь сделать это.
— Это не так просто, Андреа. Все не такое черно-белое. Нужно столько учесть…
— Иными словами, ты поступишь по-своему, вне зависимости от того, хорошо это или плохо. — В ее голосе была горечь.
Он не ответил, и с легким стоном она отвернулась от него, поборов свое желание. Она сошла с ума, раз так влюбилась в него, так хотела его, все время зная, что у него другие цели. Ее гнев принесет ей только неприятности. Если только она не притворится, что он победил.
— Хорошо, — сказала она, уткнувшись лицом в подушку. — Я останусь здесь, как ты просишь. Я устала, так устала. — Ее голос затих, и вскоре она почувствовала, как Зак встал с кровати. Он зашагал по комнате, она услышала звук открываемых ящиков, звон ключей и мелочи, шуршание ткани — он надел другую рубашку. Затем он подошел и посмотрел на нее.
