Арлетт застыла на месте, смертельно побледнев. Клод бросился к ней, опасаясь, что сестра упадет в обморок, и усадил на стул. Арлетт села, словно окаменев, неестественно выпрямившись и глядя перед собой невидящими глазами. Удар был слишком жесток.
Клод подошел к двери, выглянул в коридор и велел секретарю принести кофе. Поднос с чашками Клод принял прямо в дверях. Арлетт так и не шевельнулась.
— Выпей! — потребовал Клод, подавая чашку сестре.
Какое-то время Арлетт смотрела на кофе, словно не понимая, что ей предлагают. Затем взяла чашку, сделала два глотка и спросила:
— Как ее зовут?
— Наташа Берберова.
— Она давно здесь?
— Двадцать минут. Мне сообщил о них гер Шульц — он так всегда поступает, когда важные клиенты приходят впервые. Наш Дом ей порекомендовала графиня Дорохова. Русская клиентка сообщила, что выходит замуж за графа Дашкова, который сейчас находится в Париже, а потом едет в Россию.
— Когда свадьба?
— Она не сказала, но просила выполнить заказ не позднее чем через шесть недель. Они с мачехой остановились у князя Владимира.
Арлетт поставила чашку и встала.
— Где они сейчас?
— В Голубом салоне, просматривают модели подвенечных украшений. У девушки есть какие-то собственные соображения по этому поводу. — Клод быстро пересек комнату и загородил собой дверь. — Надеюсь, ты не собираешься повидаться с ней? — в голосе барона прозвучала тревога.
Арлетт, лицо которой так и не потеряло меловой оттенок, посмотрела на него с удивительным спокойствием.
— А что еще я должна делать?
— Обещай мне не устраивать сцен. Подумай о клиентах, которые все это услышат…
— Сцены? Зачем? Я никогда не устраиваю сцен. Не исключено, что Наташа Берберова не знает о моем существовании, так же как я не знала о ней.
— Ты уверена?
— Я не собираюсь раскрывать ей глаза. Просто скажу, что мы не сможем выполнить этот заказ за несколько недель. Предложу отправиться в другой Дом. То, что я узнала, касается только меня и Сергея. — Арлетт на секунду закрыла глаза, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. — Отойди, пожалуйста.
Клод неохотно отошел от двери. Он вышел следом за сестрой и смотрел ей в спину, пока та не исчезла в конце коридора.
Наташа Берберова просматривала модели, сидя за столиком рядом с мачехой — женщиной с высокомерным взглядом, но простоватой внешностью, которая изучала украшения сквозь лорнет. Гер Шульц, лично обслуживающий гостей, сделал шаг в сторону, когда увидел Арлетт. Поглощенная изучением моделей, Наташа не сразу заметила вошедшую, что дало Арлетт возможность рассмотреть молодую женщину примерно одного с ней возраста с соблазнительным бюстом и тонкой талией. Волосы пшеничного цвета заплетены в косу, уложенную узлом на затылке, миловидное лицо с бровями вразлет, длинные ресницы, вздернутый носик и упрямый подбородок.
— Добрый день. Меня зовут Арлетт Фере.
По реакции женщин стало ясно, что это имя им известно. Наташа вся напряглась, правда, так и не оторвав глаз от подставки с очередным колье. Ее мачеха хотела встать, даже открыла рот, готовая что-то сказать, но девушка схватила ее за руку.
Она медленно подняла глаза, почти прозрачные от ненависти.
— Могу ли я поговорить с вами наедине?
— Да. Пройдемте со мной.
Жестом, полным презрения, Наташа оттолкнула от себя коробочки с украшениями, радуясь этой маленькой возможности выразить свои чувства. Мачеха только покачала головой.
В небольшой комнате Наташа несколько раз пересекла расстояние от двери до окна, не в силах успокоиться. Арлетт села на стул.
— Если бы я знала, — начала Наташа, — что вы здесь работаете, то никогда не пришла бы сюда. Я всегда восхищалась украшениями графини Дороховой и решила сделать заказ к свадьбе в том же Доме, но Мария не предупредила…
— Без сомнения, она хотела сделать мне больно. Вряд ли она предполагала, что мы найдем возможность поговорить. Как давно вы помолвлены с Сергеем?
— Очень давно. — Наташа наконец села. — Я люблю Сергея с тех пор, как помню себя. Официально мы были помолвлены пять лет назад.
Сердце Арлетт мучительно сжалось.
— Поскольку вам известно обо мне, значит, он хотел разорвать помолвку?
— Просил. Но я отказала.
— Он любит меня.
— Сейчас — да, но это пройдет. Я не так глупа, дорогая мадемуазель. Трудно было ожидать, что в Европе Сергей будет вести монашескую жизнь. Но мы все считаем, что он мог бы более разумно обставлять свои амурные связи. Сергей — не первый и не последний мужчина, теряющий голову из-за хорошенького личика иностранки. Он очень скоро забудет вас, мадемуазель, — в ее голосе прозвучало сочувствие.
— Мне так не кажется.
Наташа подалась вперед, словно стараясь подчеркнуть важность своих слов:
— Но вы будете здесь, а я, его жена, буду с ним рядом. Память о вас быстро сотрется, когда он окунется в радости семейной жизни со мной, а потом займется воспитанием детей — наших с Сергеем. Ваша любовь с самого начала была обречена. Даже если бы я согласилась отпустить Сергея, мой отец не допустил бы этого: чтобы его дочь уступила место какой-то простушке!
Наташа вышла из комнаты. Арлетт осталась сидеть на стуле, опустив голову. Она стала вспоминать все, о чем говорил с ней Сергей во время последней встречи. Нет, о браке речи не было. Он только выражал сожаление, что не сможет предложить ей ту жизнь, о которой мечтал, что впереди — масса трудностей. Теперь девушка понимала: Сергей боялся потерять ее, боялся, что она не уедет с ним, узнав о невозможности брака. Дашков привык всегда получать желаемое. Через несколько минут Арлетт вошла в кабинет Клода.
— Могу я уехать на какое-то время?
— Да, конечно. Куда? Хочешь вернуться в Англию к Джулии?
Арлетт покачала головой.
— Нет. Хочу тишины. Мне нужно привыкнуть… ко всему. Я поживу какое-то время у монахинь. Там тихо.
— Хорошо, — Клод кивнул. Сестре нужно отдохнуть, а затем вернуться, полной новых сил и энергии. Любовь проходит. — Когда ты хочешь ехать?
— Завтра утром.
— Не нужно ходить за билетами. Я уеду утром на работу, а затем отошлю «мерседес» в твое распоряжение. Мой шофер отвезет тебя в монастырь.
Это был великодушный жест. Клод тут же пожалел о нем, подумав о неудобствах, которые он будет испытывать без машины. Но было уже поздно.
По пути домой Арлетт зашла на почту и отослала две телеграммы. Одну — в монастырь, другую — Сергею, в которой сообщила, что встретила Наташу и не приедет в Париж. Всего несколько слов, которые быстро посчитал почтовый служащий. Арлетт машинально расписалась за телеграммы. В душе — боль и пустота.
