- Этот джентльменский кодекс чести так романтичен. Разве может какая-нибудь женщина устоять перед ним?
Он плотно сжал губы, чувствуя ее сарказм.
- Я понимаю, тебе могло показаться, что, делая предложение, я был недостаточно красноречив, но я никогда не отличался красноречием.
- Вы недооцениваете ваши способности, милорд. Сегодня вы очень хорошо выразили ваши чувства. Я полностью поняла их характер. Но это еще не означает, что вы меня убедили. По правде говоря, вам это не удалось.
- Мария, разве ты не понимаешь того, что почти произошло в карете? Я хотел бы сказать, что твое целомудрие находится в безопасности в моем присутствии, но это не так. Я пытался избавиться от тебя, выселив тебя отсюда, но, как сказал мой брат, это было бы поступком, недостойным меня. Но даже если бы я это сделал, это было бы бесполезно, потому что я не могу избавиться от тебя, как бы ни старался. Несмотря на твое более низкое положение, несмотря на несопоставимость наших темпераментов, несмотря на неподобающий характер брака между нами, несмотря на скандал и неодобрение со стороны общества, которые, несомненно, последуют, я считаю, что брак между нами является единственной возможностью с честью выйти из создавшегося положения.
- И ты полагаешь, что это должно убедить меня принять твое предложение? - воскликнула она. - Неужели ты действительно думаешь, что я соглашусь выйти замуж за человека, который испытывает ко мне только похоть, причем даже это против своей воли и велений своей совести? Неужели ты думаешь, что я выйду замуж за человека, который так мало считается со мной, что отказался от нашей дружбы, а потому лишь, что я была недостаточно хороша, разлучил меня с юношей, за которого я хотела выйти замуж? Причем этот юноша относился ко мне с искренним уважением…
- С искренним уважением? - прервал он ее. - Лоренсу было семнадцать лет. Его уважение к тебе основывалось прежде всего на том, что ты носила юбки.
- А твое уважение основывается, конечно, на чем-то более глубоком?
Он отклонил голову в сторону, как будто она ударила его по щеке. В этот момент Марии хотелось бы, чтобы она это сделала.
- Я уже признался в своей слабости во всем, что касается тебя. Зачем без конца напоминать мне об этом? Я по крайней мере взрослый мужчина тридцати одного года, а не семнадцатилетний мальчик. Я сознаю последствия моего решения.
- А то, что я согласна с твоим решением, ты считаешь само собой разумеющимся?
- Ты считаешь это самонадеянностью? В свою защиту могу лишь напомнить тебе о моем социальном статусе. Если ты выйдешь за меня замуж, твое будущее и будущее твоих детей будут полностью обеспечены. Ты будешь богатой и титулованной. Любая женщина позавидовала бы такому статусу. Извини, что я столь беззастенчиво говорю о том, что я завидный жених.
- Мне наплевать на то, сколько женщин хотят выйти за тебя замуж, Филипп! Самое главное, хочу или не хочу я выйти за тебя замуж. Пока что я не убеждена в этом.
- Потому что я не признался в любви? Потому что я задел твои романтические чувства?
- Нет! - возмутилась она. - Потому что ты считаешь меня ниже тебя!
Он открыл было рот, чтобы возразить против такого вывода, потом закрыл его снова и промолчал.
- Вижу, ты не опровергаешь этого, - сказала она.
- Не вижу смысла. Твой статус действительно значительно ниже моего.
Она возмутилась до глубины души.
- Бывают моменты, когда я искренне ненавижу тебя! Ты такой надменный, чопорный, самонадеянный сноб!
- Что? - удивился он. - Ну, против этого позволь мне возразить! Я не сноб!
- Ошибаешься, ты сноб. Ты считаешь, что я ниже тебя.
- Я не считаю тебя ниже меня! - заорал он. - Я считаю, что твой статус ниже моего. Между моим и твоим статусом целая пропасть.
- Учитывая мое столь низкое положение, приходится удивляться, что ты вознамерился жениться на мне и замарать твое генеалогическое древо!
- Нет никакого высокомерия в признании фактов. Я маркиз, седьмой маркиз Кейн. В течение шести столетий моя семья была одной из самых знатных в Британии. Каждый король и каждая королева Англии обедали в Кейн-Холле, начиная с короля Генриха II. Среди моих предков были премьер-министры и принцессы. Я сам знаком с главами многих государств мира. Предполагается, что я, чтобы выполнить свой долг перед семьей, женюсь по меньшей мере на дочери пэра. Едва ли можно ожидать, что я обрадуюсь, если женщина, не являющаяся мне ровней, воспламенит мои чувства, подчинит себе мою волю и мой разум настолько, что у меня не останется иного честного выхода из создавшейся ситуации, кроме женитьбы на ней.
- Это не выход из ситуации! По крайней мере для меня. Я не имею ни малейшего намерения принимать ваше предложение. Простите мою буржуазную щепетильность, милорд, но я считаю, что люди, собирающиеся вступить в брак, должны испытывать взаимное уважение и привязанность, а у нас нет ни того, ни другого. То, что вы мне предлагаете, это не брак. Это рабство.
Он уставился на нее, не веря своим ушам.
- Мне кажется, это я попал в рабство, мадам. Забыв о своей гордости, я признался вам в этом. В этой ситуации решение зависит исключительно от вас.
- И это… это желание, в котором вы признались, вы считаете основой постоянного союза между нами? Желание, которое вы называете безумием? Причем мимолетным безумием? А когда оно пройдет, что займет его место? Не взаимная привязанность и даже не уважение, потому что если даже в детстве я испытывала к тебе эти чувства, то они давным-давно прошли. Ты гордишься тем, что ты аристократ, а мне, черт возьми, было всегда наплевать на твой статус, твой титул, твое богатство и прочие мерила, определяющие твою личность, кроме твоего отношения ко мне. И если уж мы сейчас затронули эту тему, то позволь мне сказать, что ты обращался со мной отвратительно.
- Я уже извинился за это, - пробормотал он. - Той ночью…
- Послушай, Филипп, я говорю не о том, что произошло в карете! - рассердилась Мария. - Та ночь была для меня самой чудесной, самой романтичной, хотя почему это так, я не понимаю до сих пор. - У нее даже голос сорвался, когда она делала это унизительное признание, и она чуть помедлила, чтобы восстановить дыхание. - Ты просишь меня быть твоей женой, однако нежность и привязанность ко мне ты проявил единственный раз, в карете.
- Не только тогда, - поправил ее он. - А как насчет того, что произошло в этой самой комнате? Разве это не было проявлением нежности, Мария?
Напоминание о ночи, когда он впервые поцеловал ее, рассердило ее еще больше.
- Как ты сам тогда же признался, в основе этого лежало чисто физиологическое влечение. Во всех остальных отношениях твое поведение демонстрировало полное пренебрежение моими чувствами. Ты отказался от моей дружбы, избегал моей компании и придавал моему поведению самые худшие побудительные мотивы. Ты разлучил меня с Лоренсом, сыграв на слабостях нас обоих. Ты знал, что он оставит меня, чтобы сохранить свой доход и твое уважение. И ты знал, что я возьму деньги, потому что только что умер мой отец, не оставив мне ничего. Ты откупился от меня деньгами, как будто от какой-то обесчещенной, забеременевшей служанки с кухни, хотя уверяешь, что никогда не относился ко мне, как к служанке. И ты даже не задумался о том, какую боль причинили мне твои действия. Ты вел себя тогда как законченный мерзавец, и теперь никакие силы не заставят меня выйти за тебя замуж!
