Декорирование помещений для Елены всегда было связано с искусством. Она быстро поняла, чего хочет. И для своих салонов, квартир и домов всегда нанимала замечательных художников. В 1913 году на Салоне художников-декораторов она любовалась лаковыми панно ирландки Эйлин Грей, которая очень скоро приобрела собственный дом в нескольких шагах от салона Елены, на улице Фобур-Сент-Оноре, 140.
Мадам не могла устоять перед соблазном и частенько заглядывала в ее галерею, желая полюбоваться коврами и мебелью. Творчество художницы весьма спорно, но Елене оно очень нравится. Нравится ей и декоратор Жан-Мишель Франк с бархатными глазами, творчеством которого восхищаются виконт Шарль де Ноай и его жена Мари-Лор. Франк украсил, а точнее, опустошил особняк Елены на площади Соединенных Штатов.
Франк ненавидит излишества, тканые изделия, ничему не служащие мелочи. Он отдает предпочтение пустым и светлым комнатам, он минималист и стены своей комнаты обил светло-желтой соломкой. «Молодой человек очарователен, только жаль, что его ограбили», — пошутил Жан Кокто, побывав у художника. Декоратор сотрудничает с краснодеревщиками из мастерских «Улья», которые делают мебель по эскизам Шаро, Рульмана, Андре Гру, Елена копирует эту мебель и обставляет ею свои салоны.
Не меньше художественных коллекций впечатляет коллекция туалетов Елены. Среди них — наряды, созданные Каролиной Ребу, Эльзой Скьяпарелли (у нее Елена была одной из первых клиенток), Эдвардом Молине, Полем Пуаре, Жанной Ланвен, Люсьеном Лелоном. Елена увлеченно скупает аксессуары, сумочки, шляпы, меха, пояса и, разумеется, украшения — драгоценности и бижутерию.
Порой она попадает впросак. Пижамы и широкие брюки Шанель, идеальные для худых и высоких, на ней не смотрятся. Елена, ратуя за диеты, массаж и гимнастику, к себе эти правила не применяет. Увы! Как в старинной поговорке «Сапожник без сапог»!
— Я столько работаю, что не могу не есть, — оправдывает себя Елена.
Ее макияж все так же сводится к минимуму, однако она никогда не забывает накрасить губы темной помадой. И скрывает седину, придавая своим волосам цвет воронова крыла, не всегда удачно. Ей почти шестьдесят, но она не желает стареть. Да и энергии у нее столько, что старость бежит от нее.
Красота становится индустрией
Путешествие. «Это второе имя мадам Рубинштейн», — утверждает статья в «New York Post». Да, это ее любимое времяпрепровождение. Она часто повторяет, что долгие дни, проведенные в «плавучих дворцах», — «единственное время, когда она отдыхает».
На пароходе она волей-неволей развлекается: обеды, коктейли, бридж. Эта карточная игра, которую она освоила еще в Австралии, стала модным времяпрепровождением. А еще она сидит в одиночестве у себя в каюте и предается другой своей страсти — пишет письма и, едва ступив на землю, отправляет их целыми пачками близким и менеджерам. Но самое главное, она поздно встает утром и позволяет себе отдыхать днем. В обычное время Елена редко спит больше пяти часов в сутки.
Самое любимое путешествие — через Атлантический океан. Как только она, стоя на палубе парохода, видит появившуюся на горизонте статую Свободы, она чувствует то же волнение, что и в первый раз. Нью-Йорк как нельзя лучше соответствует бойцовскому характеру Елены. Здесь никто не относится к делам с прохладцей, люди не тратят время на пустые разговоры, бизнес — национальный спорт.
С начала 20-х годов экономика бурно развивается. Общество потребления начинает свое триумфальное шествие. Все охвачены жаждой покупать, выкидывать одно, приобретать другое. Чего только не изобрели! Радио, пластики, синтетические ткани, холодильник, зажигалку, телефон, автомобиль, бумажные салфетки, дезодорант, крем для депиляции… Новые изобретения — любимое развлечение американцев.
Впрочем, чем они только не развлекаются на протяжении «ревущих двадцатых». Даже сухой закон не мешал в эти годы людям веселиться. Похоже, даже подстегивал веселье, как и послевоенный экономический кризис. Восемнадцатая поправка к Конституции, санкционирующая введение сухого закона, была принята конгрессом под давлением пасторов, озабоченных падением морали в обществе, и феминисток, которые боролись против насилия в семье. Продажа алкогольных напитков в Америке была запрещена. Но это не значит, что американцы перестали пить.
В ночных клубах американцы беззаботно отплясывали чарльстон и фокстрот. Свинговали с Дюком Эллингтоном и Каунтом Бэйси, аплодировали «Рапсодии в стиле блюз» Джорджа Гершвина и Фреду и Адель Астер на Бродвее. Слушали по радио джаз из Нового Орлеана. Восхищались Элом Джолсоном, звездой первого полнометражного звукового фильма «Певец джаза». Смеялись и плакали вместе с Чарли Чаплином в «Малыше».
Клара Боу, звезда американского кино, стала идолом девушек: они копировали ее кудряшки, черные полукружья бровей, накрашенные яркой помадой губы сердечком. Талант Клары остается под вопросом, но она лучилась жизненной силой, у нее был яркий темперамент и природный магнетизм, которыми можно объяснить ее необыкновенную притягательность. После фильма «Это» с ее участием появилась целая череда «этих девушек», скорее сексуальных, чем наделенных артистическим талантом. Заслуживают упоминания и актрисы Теда Бара и Луиза Брукс. Американцы изобрели конкурсы красоты, в 1921 году была впервые избрана «мисс Америка».
Бурно развивалась реклама, помогая получать баснословные барыши, которые, в свою очередь, способствовали развитию прессы. Косметика занимает пятое место среди рекламных объявлений в прессе вообще и второе в таких журналах, как «Town and Country», «Harper’s Bazaar» или «Vogue». В 1929 году 20 % места на газетных страницах и рекламных вкладышах принадлежит прославлению косметической продукции. Пондс, Арден и Рубинштейн тратят на рекламу от 20 до 60 тысяч долларов в месяц, обеспечивая распространение и известность своих марок и продукции. Прибыль от этих вложений колоссальна: женские журналы создают модные течения, влияют на спрос потребительниц.
В среднем американки тратят на свою красоту триста долларов в год и могут выбирать среди сотен разновидностей пудры и такого же количества оттенков губной помады. В начале тридцатых годов американки оставляли более 700 миллионов долларов в год в отделах косметики больших магазинов, в парикмахерских, кабинетах массажа и салонах красоты. Красота, даря приятные ощущения и возможность привлекать мужчин, служа утверждению женской свободы, стала теперь еще и мощным экономическим и финансовым фактором. «Женщины связали употребление косметики с новым для себя чувством современности». В общем, по-прежнему вечно прекрасные и несогласные.
Красота превратилась в индустрию, а значит, перестала быть элитной и стала массовой. Елена Рубинштейн была не единственной, кто совершил эту перемену, но она немало ей способствовала. Две ее фабрики в Сен-Клу и на Лонг-Айленде производят более семидесяти линий, последние из них, кремы для тела, способствующие похудению, «Reducing preparations», выпущены в продажу в 1923 году.
Соперница не отстает от Елены. С помощью своего мужа Томаса Льюиса, ее менеджера, и сестры Глэдис, которая управляет французским подразделением фирмы и салоном в Париже, Элизабет Арден, подготовив почву как в Америке, так и в Европе, по примеру Мадам, открывает собственные фабрики. Арден продает свою продукцию не только в принадлежащих ей роскошных косметических салонах, но и в престижных больших магазинах вроде «Bonwit Teller», «Macy’s», «Neiman Marcus» в Нью-Йорке, торгует ею в Детройте, Вашингтоне, Филадельфии, Сан-Франциско, Лос-Анджелесе. Она предлагает клиенткам семьдесят пять наименований, среди которых огромным успехом пользуются «Питательный крем с апельсином» и «Венецианский отбеливающий крем».
