Книга Антисуворов. Большая ложь маленького человечка - Алексей Исаев

Историю техники у нас обычно пишут те, кто эту технику делал или был близок к ВПК. Они вполне логично объясняют наши технические решения, пути развития отечественной техники. Хотя помимо нашего национального пути могли быть и другие решения тех же задач, решения ничем не хуже, а порой и лучше и лежащие совершенно в другой плоскости. Недостатки этого подхода, поверхностное освещение иностранного опыта эксплуатирует Владимир Богданович. Как признак силы РККА и слабости вермахта выставляется и наличие в СССР большого количества легких плавающих танков и отсутствие таких танков в других странах. Вот что написано об этом в «Последней республике»:

«И 4000 плавающих советских танков вычеркнули как старенькие. Во всем остальном мире ни одного плавающего танка нет, вот их-то наше Министерство обороны, видимо, и считает новенькими».

В «Самоубийстве» плавающим танкам посвящено очень много места, видимо, за отсутствием у Владимира Богдановича других смелых теорий в области техники. Цитирую:

«Высмеивать наш Т-37А — это примерно то же самое, что называть первый в мире советский искусственный спутник Земли легким и несовершенным... в ситуации, когда ни у кого в мире не было вообще никаких спутников».

Над Т-37А нужно не смеяться, над ним нужно плакать. Возьмем конкретные примеры применения этих танков в финской войне. 142-я стрелковая дивизия, начало декабря 1939 года. Неподавленные огневые точки финнов не дали возможности навести понтонный мост, поэтому переправившиеся подразделения оказались без снабжения. Было решено отправить на плацдарм танки Т-37, но часть из них ввиду сильного течения в протоке озера Суванто-ярви вынуждены были вернуться обратно, а те, что добрались до противоположного берега, не смогли взобраться на ледяную кромку у берега из-за слабого мотора. Это неудивительно, мощность мотора была 42 л.с. Для сравнения: современный автомобиль «Фиат Уно» имеет двигатель мощностью 45 л.с. Вооружение танка, один пулемет 7,62-мм калибра, было слабым. Броневая защита не позволяла долго находиться под огнем стрелкового оружия противника. В ходе переправы три боевые машины затонули, похоронив в ледяной воде свои экипажи. То же самое произошло, когда в 90-й стрелковой дивизии попробовали применить плавающие танки при форсировании реки Вуоксен-Вирта в начале декабря 1939 г. Для поддержки плацдарма направили роту Т-37 339-го танкового батальона, но успеха они не имели: 5 танков застряли на подводных камнях и препятствиях у самого берега, один перевернулся, а два оставшихся не смогли выбраться на противоположный берег. В результате в дальнейшем от активного использования Т-37 в бою отказались, их использовали как пулемет на гусеницах для обороны штабов, иногда для связи. Д.Г. Павлов на совещании при ЦК ВКП(б) 14—17 апреля 1940 г., посвященном разбору финской компании, говорил: «...маломощные танки Т-37 не способны ходить по мало-мальской грязи». Комбриг Пшенников, командир 142-й сд, на том же совещании также был не в восторге от плавающих танков: «...танки Т-38 и Т-37 себя не оправдали». Речь шла о применении плавающих танков собственно в стрелковой дивизии. Читатель скажет: «Так это же зимой, в Финляндии!» В теплое время года были другие проблемы. Рассмотрим мнение танковых командиров о Т-37 и Т-38 по итогам боевых действий в Польше в сентябре 1939 г. В отчете о боевых действиях танковых войск Украинского фронта, подписанном комбригом Ю.Н. Федоренко, написано: «Танки Т-37 — во время передвижения по пересеченной местности, особенно после дождя, танки Т-37 не поспевали даже за пехотой». Боевые качества плавающих танков как средства разведки командир 22-й танковой бригады Белорусского фронта И.В. Лазарев охарактеризовал так: «Танки Т-38 совершенно не отвечали возложенной на них задаче проведения разведки. На протяжении всей операции эти машины оказывались позади Т-26. На разведку приходилось отправлять исключительно Т-26, что приводило к распылению сил и снижению боеспособности бригады».

Владимир Богданович совершенно напрасно оценивает Т-37 и Т-38 по аналогии с увиденным в 60-х ПТ-76. «Поплавок» ПТ-76 был сделан на другом уровне технологии и в другую эпоху, эпоху поголовной моторизации соединений. Сегодня плавают и БМП, и БТР, и даже некоторые зенитные комплексы. В войну БТР плавали как топоры, а мотопехота часто ездила на грузовиках вместо БТРов. А основная масса пехоты передвигалась пешком и на лошадях. Плавающие танки конца 1930-х были еще «сырыми», конструкция их не была отработана. Как показывают примеры из опыта финской войны, факт наличия или отсутствия Т-37 или Т-38 в войсках не означал принципиального изменениях их возможностей по преодолению водных преград. Перевозить десант Т-38 не мог: «Малое водоизмещение не позволяло перевозить на его (Т-38. — А.И.) броне через водные препятствия даже двоих пехотинцев. Перегрузка в 120—150 кг приводила к захлестыванию набегающей волны в люки танка при выполнении каких угодно маневров на воде. Итог всегда был неизменным. Танк тонул». (М-Хобби. 1997. № 9. С. 34.) В результате реку Тайпален-Йоки и озеро Суванто-ярви в декабре 1939 г. форсировали на резиновых лодках или наводя под огнем финских пулеметов и пушек понтоны.

Дело было не в легкости или времени выпуска советских плавающих танков. Проблема была в их конструкции и реальных технических характеристиках. Боевая ценность танков Т-37 и Т-38 представляется весьма сомнительной именно из-за вышеизложенных недостатков. А Владимир Богданович традиционно ошарашивает нас сногсшибательной версией потери множества советских легких танков:

«Потому командиры легко с ними расставались: приказывали слить остатки топлива и передать его тяжелым и средним танкам. А легкие — взрывать, жечь, ломать, топить или просто бросать».

Во-первых, непонятно, каким топливом могли поделиться с тяжелыми и средними танками оснащенные автомобильными двигателями Т-37А и Т-38. Средний Т-34 и тяжелый KB вообще были дизельными. Слить бензин в средние Т-28 и тяжелые Т-35 была возможность только у командиров трех-четырех мехкорпусов РККА. Во-вторых, остается неясным, куда должны были сливать топливо из Т-38-х перед их «сепуккой» ввиду их непригодности к оборонительным боям командиры стрелковых дивизий, в состав которых штатно входили плавающие танки. Судьба Т-38 подобна судьбе других советских танков летом 1941 г. Они погибали под огнем противотанковой обороны немцев, ломались на маршах, бросались из-за недостатка топлива.

Другие страны выставляются В. Суворовым, согласно требованиям патриотической аудитории, сирыми и убогими:

«Выясняется, что в Германии плавающих танков нет и никогда не было. [...] А у нас плавающие танки были еще в начале 30-х годов XX века. Мы Германию в этом вопросе почти на столетие обошли. И во Франции плавающих танков не было. И в Британии (прости, Британия, не гневайся на правду) плавающих танков ни перед войной, ни в ходе не создали».

Никогда не нужно считать других идиотами. В других странах тоже размышляли над проблемой форсирования рек. И если в результате этих размышлений принимались отличные от нас решения, на это были веские причины. Плавающие танки немцам были совершенно не нужны, так как у них было перпендикулярное решение проблемы, к которому они пришли после длительных опытов и экспериментов. Проблемой форсирования водных преград танками немцы занимались еще до сброса версальских ограничений. В 20-е годы «Гросстрактор» учили плавать. Но начиная с 1936 г. немецкие конструкторы сочли, что строительство специальных дорогих плавающих танков, имеющих ограниченные боевые возможности, нецелесообразно. Была принята другая концепция преодоления водных рубежей танковыми подразделениями. Легкие танки Pz.I и Pz.II имели быстросъемные мореходные понтоны. В приложении к Pz.II понтон выглядел как лодка с вырезом для корпуса танка. Понтон надевался на танк, и гребной винт подключался к ходовой части «двойки». Средние танки Pz.III, про которые Владимир Богданович написал «обыкновенные T-III, и плавали они не лучше паровоза», и штурмовые орудия Stug III оборудовались аппаратурой подводного вождения Z-w, позволяющей преодолевать водные преграды глубиной до 5 м с жесткой трубой-шнорхелем или 15 м с гибкой трубой-шлангом и дополнительным насосом (в 1941 г. имелось оборудованных таким образом 120 танков Pz.III , 40 танков Pz.IV и 40 Stug III), или быстросъемными комплектами wU-le, позволяющими при установке форсировать водные преграды глубиной до 2,5 м (до уровня открытого люка башни, через который производились забор воздуха и эвакуация экипажа в случае появления течи).