Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
Минута пролетела, как мгновение. Встав, я прошел по комнате к двери, ткнул в нее здоровой рукой с пистолетом, и безо всякой осторожности шагнул вперед – на осторожность у меня просто не осталось сил…
За дверью оказался коридорчик, видимо, ведущий на улицу, и еще пара дверей, таких же мабутных, как и та, которую я только что открыл.
За одной из дверей обнаружился чулан или кладовка – полки, ящики, какие-то мешки, лопаты… Я толкнул другую и очутился в больничной палате, или даже скорее, в операционной. Пахло лекарствами, стояли стеклянные шкафы, медицинское оборудование, что-то пикало, редкие зеленоватые зигзаги проносились по экранам дисплеев. Кипел на столике в углу стерилизатор, а прямо посредине комнаты, окруженная стойками с капельницами, опутанная проводами и шлангами, возвышалась пластиковая лежанка, на которой я увидел неподвижное, без признаков жизни, женское, судя по формам, тело. Лицо женщины покрывали бинты, лишь там, где должны были находиться глаза и рот, в бинтах имелись узкие просветы.
«Катя!», – обожгла меня первая мысль, тут же куда-то далеко отшвырнувшая боль. Я бросился к лежанке, вгляделся и… и вздохнул с облегчением – эта женщина была выше, или, в данном случае – длиннее Кати, да и рука, видневшаяся из-под края простыни, явно принадлежала другому человеку.
Еще раз окинув комнату взглядом, я проковылял к окну, выходящему на улицу, осторожно выглянул из-за белой занавески.
Огонь, разожженный нами, давно потух, и в темноте даже не было видно, дымиться ли там что-нибудь, или комолякинцы залили пламя окончательно. На фоне белого снега хорошо просматривался валяющийся пожарный рукав, неподалеку стояла помпочка. Вокруг не было ни души, зато стрельба в лесу отчетливо слышалась даже сквозь двойные стекла. Скорее всего, с Хосы сейчас воевали все обитатели Комоляк, и я начал всерьез опасаться за шефа – один против десятерых, да еще собаки в придачу!
«Пока есть время, надо искать Катю по другим избам!», – подумал я, и двинулся к двери, как вдруг за моей спиной раздался сдавленный стон. Я, насколько мог быстро, повернулся, держа беретту в вытянутой руке – тело на лежанке пошевелилось, и сквозь бинты до меня донесся сдавленный, свистящий шепот:
– А-а-а! Нечаянная встреча, чаянная радость! З-здравствуй, мистер… Бука! Вот уж судьба, где свиделись! Что смотришь? Не узнал? С-с-ссука!..
Я потряс головой, словно отгоняя наваждение – судя по всему, передо мной была Ирина, та самая, с которой я познакомился еще в Питере, и которую, как я думал, убил на набережной Яузы почти неделю назад…
– Узнал… – между тем прошипела женщина, пытаясь приподнять голову: – А поз-зволь спрос-сить, что тебе тут надо, с-с-сволочь?…
Я молчал. Надо было уходить, надо было искать Катю, но я словно прирос к полу, словно оцепенел. Передо мной лежал страшно изуродованный человек, причем изуродованный ни кем-нибудь, а мною, и в душе я почувствовал вдруг такую вину, такую жалость к Ирине, что у меня подкосились ноги…
– Что же ты встал столбом? Небось, за ненаглядной своей прискакал, а? – Ирина наконец дотянулось рукой до кнопки сбоку лежанки, и подголовник с жужжанием приподнялась так, что сквозь щели в бинтах на меня блеснули полные ненависти глаза.
– Нету тут твоей… Сбежала! Наверное, волки догладывают сейчас ее косточки в лесу! Ух, как ты вскинулся, глазки заблестели! А ты чего такой… ободранный? В кровищи весь! Больно тебе, наверное? Может, укольчик хочешь? Тут такие ампулки есть – кольнулся, и ничего не болит, все небо розовое, а по телу дрожь приятная ползет, словно ты только что кончила…
– Это правда, что Катя… сбежала? – хриплым голосом спросил я, делая шаг к лежанке.
– Правда, правда! Когда – не скажу, не знаю, мне тут, под укольчиками, время считать нет надобности! Так что зря ты сюда приперся… И дружка своего притащил! Вас ведь двое, я правильно слышу?
– Куда пошла Катя? – спросил я. Во мне боролись жалость и непонятно откуда вдруг накатившая лютая злоба. Я буквально трясся от этой внутренней борьбы, скрипя зубами и сжимая кулаки…
– Откуда ж я знаю… – Ирина двинула плечом, и тут же зашипела от боли: – Ты! Скотина! Ты же изуродовал меня, стрелок хренов! Не умеешь стрелять – так не берись, мудак! Я же была… – она всхлипнула: – Я же была Барби, мужики штабелями падали, а теперь…
Ирина вдруг выгнулась дугой, задрала руку и потянула с лица свою белую маску, которая не охватывала всю голову, лишь покрывала ее.
Я увидел красную, вздувшуюся, местами лопнувшую кожу, лишенный волос череп, страшную рану на месте носа, жуткие шрамы на подбородке и щеках…
– Что, нравиться? – выкрикнула женщина, швырнула в меня повязку, откинулась на лежанку и разрыдалась в голос.
Пауза затянулась – я с ужасом смотрел на, воистину, дело рук своих, а Ирина плакал, все тише и тише. Наконец она замолчала и шепотом сказала:
– Исправь свою ошибку, Воронцов! Застрели меня, слышишь?! Я не хочу больше жить! Я не хочу жить вот с такой рожей, с таким телом, и с мыслью, что убогая! Убей меня, гнида! Ты, слышишь меня?!
Она еще что-то кричала, билась в истерике, не в силах поднять свое тело с лежанки, кричала, молила, но я больше не мог этого видеть. Попятившись к двери, я вывалился в коридор и заковылял, придерживая рукой раненый бок, к двери, ведущий на улицу. Слишком, слишком сложно и прихотливо устроен этот мир, если схватка с твоим демоном зла делает тебя подобным ему…
Так, нужно успокоиться, нужно собраться и прийти в себя. Я тряхнул головой, скрипнул зубами от боли, пронзившей все тело и огляделся.
Внутри ограды по прежнему никого не было, сиротливо распахнутые створки ворот наводили непонятную тоску. Я, не таясь, обошел все три жилых домика, заглянул в баню, в сарайчик, стоявший на отшибе, и только тогда поверил, что Ирина говорила правду – Кати тут действительно не было.
Действие стимулятора кончалось. Вытащив из клапана жилета последний шприц-тюбик, я секунду помедлил, вспомнив, что мне говорила Ирина про «укольчики», потом решительно вколол иглу в бедро, выжал содержимое, и заковылял к вертолету, хвост которого торчал из-под натянутого на ребристый сборный каркас брезента. Выберемся мы с Хосы из этой дыры или нет, это еще вопрос, а вот эти гады отсюда точно не улетят!
Глава одиннадцатая
Руслан Кимович Хосы пропадал… То, что он пропадает, стало понятно, когда он попытался, изрядно потаскав за собой противников по заснеженному лесу, оторваться и уйти от них. Ничего не вышло. Преследователи висели на хвосте, как привязанные, словно стая легавых, обложившая кабана. Они не давая Хосы уйти, и в то же время сами не подставляли свои головы под пули – за все время перестрелки ему удалось всего раз попасть в одного из боевиков, да и то, скорее всего, Хосы лишь ранил автоматчика.
«Профессионалы, мать вашу!», – внешне оставаясь совершенно спокойным, внутренне психовал президент «Залпа», переползая от дерева к дереву. Пули с противным хрустом ударяли в стволы, от чего все деревья вздрагивали, и сверху сыпался снег. Хвала всем богам, какие есть на свете, что в него до сих пор не попали, хотя один раз он здорово подставился, неосторожно высунувшись из-за заснеженной коряги, и остался живым лишь чудом…
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 53
