Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
Со стороны Красного холма к ордынскому стану прихлынула русская конница, обтекая его с двух сторон. Эмир Коверга и несколько кипчакских беков вывели против русичей около двух тысяч всадников. Сражение, развернувшееся в ковылях вокруг татарского лагеря, стало последним всплеском храбрости ордынцев в этот день. Русские дружинники быстро сломили сопротивление татар. Эмир Коверга пал в числе первых.
Поток бегущих татар покрыл равнину, укрытую тенью надвигающихся сумерек. Рассеявшиеся полчища Мамая преследовал другой поток – отряды русских князей, которые с беспощадной свирепостью истребляли своего извечного врага, используя его же тактику поголовного уничтожения.
* * *
Настасья и Лейла выбрались из повозки и побежали в степь из опустевшего стана. Настасья видела вдалеке русские шлемы и щиты, поэтому просто не могла остановиться, ноги сами несли ее туда, где еще гремели мечи о сабли, где ордынцы еще отбивались, окруженные русичами. Лейла следовала за Настасьей, поскольку боялась остаться одна.
Не пробежав и трехсот шагов, девушки внезапно наткнулись на двух воинов, катавшихся в густой траве. Это были татарин и русич, сцепившиеся в смертельной схватке. У татарина в руке сверкал длинный кинжал, русич пытался поразить своего врага острым засапожным ножом.
Неподалеку на степном просторе бродили два коня.
Лейла и Настасья замерли на месте. Они сразу узнали кривоногого бритоголового Кочуна, который, оскалив кривые зубы, пытался вырвать нож из руки русича и одновременно старался воткнуть острие своего кинжала противнику в горло. Русич вовремя перехватил руку ордынца, но длинный вражеский кинжал все же оцарапал ему щеку.
Настасья первая вышла из оцепенения. Подскочив сзади к Кочуну, она схватила его обеими руками за уши с такой силой, что ордынец невольно вскрикнул от боли. Кочун всего на миг ослабил свою хватку, но этого хватило ловкому русичу, который всадил нож татарину в сердце. Кочун мгновенно испустил дух.
Русич сбросил с себя бездыханное тело врага и вскочил на ноги. Это был юноша лет двадцати, безусый и румяный, со спутанными, взмокшими от пота русыми волосами. На нем была длинная кольчуга с металлическими продолговатыми пластинами на груди и плечах, под кольчугой виднелась белая льняная рубаха с длинными рукавами.
Глянув юноше в лицо, Настасья вздрогнула, прижав руки к груди.
– Прошка? – изумленно пролепетала она. В следующий миг глаза ее наполнились слезами, и она уже громче воскликнула: – Проша! Братец мой!
Лейла удивленно взирала на то, как внезапно обретшие друг друга брат и сестра обнимаются и целуются, забыв обо всем на свете. Персиянка впервые видела Настасью такой счастливой! Не понимая ни слова по-русски, Лейла тем не менее была восхищена звучанием этого чуждого ей наречия, которое изливалось из уст улыбающейся сквозь слезы Настасьи. Лейла не отрывала глаз от Настасьиного брата, восхищенная его мужественной красотой.
В голове у персиянки вертелись немного смятенные, но подходящие для сего момента мысли.
«Как замечательно, что на свете есть народ, способный победить ненавистную Золотую Орду! – думала Лейла. – Как хорошо, что народ этот – русы! Теперь с помощью Настжай и ее брата я смогу вернуться в Персию!»
Глава пятнадцатая
Живые и павшие
Среди раненых ратников Янина отыскала и своего брата Свиряту, которому вражеское копье сломало два ребра, а татарская сабля рассекла ему ухо. Свирята после всех ужасов тяжелейшего побоища был немного не в себе. Он молчал, не желая ни есть, ни пить. Янина оставила Свиряту в покое, радуясь в душе, что Господь сберег его среди стольких опасностей, грозивших ему в течение дня.
Когда лекари отпустили Янину для короткого отдыха, она пришла в палатку, где отлеживался раненый Ропша. Перед этим Янина искупалась в реке, смыв с себя пот и кровь. Разговаривая с Ропшей, Янина вытирала рушником свои намокшие длинные волосы.
– Представляешь, перевязывала раненую голову одному гридню и спросила, как его зовут, – с улыбкой молвила Янина. – Имя у него оказалось чудное, как и у тебя. Этот гридень даже лицом на тебя чем-то похож.
– Как же его зовут? – насторожился Ропша, приподнявшись на локте.
– А зовут его Нелюб, – ответила Янина, встряхнув распущенными волосами. – Нелюб Обрятович. В дружине серпуховского князя он состоит. Ты что на меня так уставился? – Янина взглянула на Ропшу. – Иль тебе знаком этот гридень?
– Не просто знаком, это брат мой! – волнуясь, ответил Ропша. – Давно мы с ним в разлуке. Где он? Где вы расстались с ним, Янка?
– Лежи спокойно, не вздумай вставать! – строго промолвила Янина, опустившись на колени рядом с Ропшей. – Я сама приведу Нелюба к тебе. Сегодня же вечером и приведу. Чудно все это! Обычно беда людей разлучает, а вас, наоборот, свела.
Владимир Андреевич, как ни увлекал его вместе со всеми пыл преследования разбитого врага, заставил себя остановить коня на вершине Красного холма. Иная забота терзала его, вызывая тревогу и омрачая радость от одержанной победы. Среди уцелевших в сече князей и воевод не было Великого князя.
Бросив клич среди воинов, чтобы все искали на побоище Дмитрия Ивановича, Владимир Андреевич вернулся на поле Куликово, все неровности которого, усеянные телами павших, уже слегка скрадывались в своих очертаниях наступающими сумерками.
«Нужно найти брата моего еще до ночи, – говорил Владимир Андреевич ратникам и воеводам. – Ежели он тяжко ранен и истекает кровью, то непростительно будет не отыскать его сейчас и утром обнаружить бездыханным».
Поиски начались с того места, где в начале битвы стоял сторожевой полк, первым принявший на себя удар ордынской рати. Воинов из этого полка уцелело очень мало, а возглавлявшие его князья и воеводы полегли все как один. Не один час ушел на то, чтобы разобрать завалы из мертвых тел на месте яростной сечи, в которой погибла половина передового полка, и на пути отступления уцелевших ратников к основным русским силам. Тело Великого князя там не было найдено.
«Значит, не погиб мой брат в начале сражения, – возрадовался Владимир Андреевич. – Выходит, сумел пробиться к стоящим в глубине поля полкам. Нужно искать его повсюду! Значит, есть надежда найти его живым!»
В одном месте нашли мертвого русского витязя в золоченых доспехах Великого князя московского. Но это был Михаил Бренк. Ратники, не видевшие Дмитрия Ивановича в лицо, поначалу решили, что нашли тело Великого князя, и пребывали в глубокой скорби. Осознав свою ошибку, воины проявили бурную радость, приложив новые усилия для поисков Дмитрия Ивановича.
В этих поисках принимал участие и Нелюб, из-за своей раны отставший от серпуховской дружины, участвовавшей в преследовании разбитых татар. Осматривая мертвецов там, где стоял в сече полк левой руки, Нелюб нашел тело воина, внешним обликом очень похожего на Великого князя. Но оказалось, что Нелюб принял за Дмитрия Ивановича старшего из белозерских князей, Федора Романовича, сложившего голову в момент самого сильного натиска татар на левый русский фланг.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 49
