Женщина зловеще расхохоталась, повергнув нас в шок, послечего тряхнула темной шевелюрой и снова глубоко затянулась.
– Она, наверное, никогда вам обо мне не рассказывала? –Таинственная посетительница перестала смеяться, а улыбка, по-прежнему игравшаяна ее губах, была преисполнена злобы. – Девчонка всегда была ревнивой. Яненавидела ее с того дня, как она родилась.
– Медовая Капля на Солнце, – спокойно произнес я.
Она кивнула и выдохнула дым.
– Это имя всегда мне нравилось. Надо же, она обо мне даже незаикнулась. Не думайте, мистер Тальбот, что я соглашусь с таким порядком вещей.Или мне следует называть вас Дэвид? Мне кажется, вам подходит это имя, знаетели. Праведная, чистенькая жизнь и все такое прочее.
Потушив сигарету прямо о столик трюмо, она сразу же взяласледующую и прикурила от золотой зажигалки, которую я тоже забыл в своейкомнате.
Перевернув зажигалку и выпустив кольцо дыма, женщинапрочитала вслух надпись: «Дэвиду, моему спасителю, от Джошуа», бросила на менясверкающий взгляд и улыбнулась.
Слова, которые она только что прочитала, ранили душу, но ярешил не сдаваться, а потому просто стоял и смотрел на нее. Я понимал, чтотребуется время.
– Вы чертовски правы, – сказала она, – на этоуйдет время. Мне тоже хочется частицу того, что получает она. Но поговоримсейчас о другом. Джошуа – это ведь, кажется, ваш любовник? Вы были с нимлюбовниками, и он умер.
Пронзившая меня боль была нестерпимой, и, что бы я там ниговорил о собственной просвещенности, самопознании, меня привело в ужас то, чтоэти слова были высказаны в присутствии Эрона. Когда-то Джошуа был одним из нас.
Она рассмеялась чувственным низким смехом.
– Разумеется, вы и от женщин не откажетесь, если онидостаточно молоды, – разве нет? – злобно прошипела она.
– Откуда ты взялась, Медовая Капля на Солнце? –возмутился я.
– Не называй ее по имени, – прошептал Эрон.
– Хороший совет, но сейчас он ни к чему. Я останусь здесьстолько, сколько захочу. Поговорим все-таки о вас и об этом пареньке, Джошуа.Он вроде бы был совсем молоденький, когда вы...
– Прекрати! – рявкнул я.
– Не разговаривай с этим существом, Дэвид, – едваслышно произнес Эрон. – Каждое твое обращение придает ему силы.
Маленькая женщина, сидящая у трюмо, зашлась высоким пронзительнымсмехом, тряхнула головой и развернулась к нам всем корпусом. От резкогодвижения подол рубахи задрался еще выше, почти полностью открыв бедра.
– Я думаю, ему было около восемнадцати, – произнеслаона, глядя на меня горящими глазами и отлепляя от губы сигарету. – А вотвы наверняка этого не знали, Дэвид. Вам просто захотелось заполучить его.
– Убирайся из тела Меррик, – сказал я. – Тебе тамне место.
– Меррик моя сестра! – гневно вспыхнула дева. – Ябуду делать с ней все, что захочу. Она сводила меня с ума с самой колыбели,всегда с легкостью узнавала, о чем я думаю, и во всеуслышание произносила моимысли. Она упрекала меня во всех грехах и твердила, что я сама во всемвиновата!
Женщина оскалилась и, не сводя с меня взгляда, подаласьвперед.
– Ты выдаешь себя с головой, и сразу ясно, кто тытакая, – заметил я. – Или лучше сказать, какой ты была?
Внезапно она вскочила и свободной рукой одним движениемсмела со столика все флакончики и одну из ламп.
Зазвенело разбившееся стекло. Лампа с треском погасла. Коверусыпали острые осколки, и комнату наполнил аромат стойких духов.
Она стояла перед нами, положив одну руку на бедро, а другую– с зажатой в пальцах сигаретой – подняв примерно на уровень лица. Потомбросила взгляд на флакончики.
– Да, она любит подобные штуки! – последовалозамечание. – А ведь вам нравится то, что вы видите перед собой, правда,Дэвид? Она еще пока достаточно юная. В ней даже есть что-то от мальчишки, нетак ли? Большая Нанэнн раскусила вас со всеми вашими желаниями. Я тоже вас раскусила.
Ее лицо, полное злобы, было тем не менее удивительнокрасивым.
– Разве не вы убили Джошуа? – тихо произнесла она,внезапно прищурившись, словно вглядываясь в мою душу. – Вы позволили емуотправиться в Гималаи... Вы знали, что это опасно, но так его любили, что несмогли запретить.
Я ничего не мог сказать. Боль, засевшая внутри, была слишкомсильной. Я попытался выкинуть из головы все мысли о Джошуа. Попытался невспоминать тот день, когда его тело привезли в Лондон. Попыталсясконцентрироваться на стоявшей передо мной девушке.
– Меррик, – позвал я, собравшись с силами, –Меррик, изгони ее.
– Вы хотите меня. Да и вы тоже, Эрон. – От улыбки нащеках Медовой Капли появились ямочки, лицо порозовело. – Любой из васготов прямо сейчас пригвоздить меня к матрасу, если бы посмел.
Я промолчал.
– Меррик, – громко произнес Эрон. – Прогони ее.Она причиняет тебе одно зло, дорогая, прогони ее!
– А вы знаете, что Джошуа думал о вас, когда падал с тойскалы? – спросила она.
– Прекрати! – закричал я.
– Он ненавидел вас за то, что вы отправили его в горы,ненавидел за то, что позволили ему поехать!
– Ты лгунья! – воскликнул я. – Убирайся из Меррик!
– Не кричите на меня, мистер, – огрызнулась она и,бросив взгляд на разбитое стекло, стряхнула на него пепел. – Ну а сейчасмы кое-что ей устроим.
Она сделала шаг вперед, ступив прямо на разделявшие насосколки и перевернутые флакончики.
Я бросился ей навстречу.
– Стой, где стоишь!
Я схватил ее за плечи и принудил отодвинуться назад. Но наэто ушли все мои силы. Ее кожа была влажной от пота. Она легко выскользнула изрук.
– По-вашему, я не сумею пройти босая по стеклу? –бросила она мне в лицо, пытаясь меня оттолкнуть. – Глупый старик! С чегобы мне, скажите на милость, хотеть поранить ноги Меррик?
Я схватил ее, не обращая внимания на хрустевшее подподошвами стекло.
– Ты ведь умерла, Медовая Капля на Солнце, – разве нет?Ты умерла, сама знаешь, и это единственная жизнь, которую ты способна украсть!
На секунду красивое лицо лишилось всякого выражения. Девушкастала снова походить на Меррик. Затем ее брови опять поползли вверх, веки томноопустились, под ними заблестели глаза.
– Я пришла и намерена здесь остаться.
