умерла, я почувствовал, что могу оставить все это позади. Именно тогда я переехал в Элирию.
— Начать все сначала.
Я кивнул.
— Мы все нуждались в этом, не так ли?
— Да. — Клара грустно улыбнулась мне. Август заерзал на диване, размахивая рукой в противоположном направлении. Клара подхватила его на руки и, поднявшись с дивана, отнесла в соседнюю комнату. Шорох одежды и стук ботинок, падающих на пол, были моим намеком на то, что пора уходить.
Пришло время. Пришло время попрощаться. Вернуться к жизни в Элирии.
К Холли.
У нас с ней был шанс. У нас был шанс на будущее. Я не испытывал таких чувств ни к одной женщине, с которой встречался раньше, ни к Лондин. Даже к Кларе. Ни к женщинам, которых я встречал на своем пути. В основном потому, что я был слишком молод, но с Холли у меня появился реальный шанс.
Как сказала сама Клара, время никогда не было на нашей стороне. Возможно, на то была причина.
Я подождал, пока Клара закончит с Августом. Она вышла, закрыв за собой дверь его спальни. Затем я произнес слова, которых боялся весь вечер.
— Было так приятно тебя увидеть. И познакомиться с Августом.
— Мне тоже.
— Спокойной ночи, Клара. — Я повернулся к двери, готовый сбежать, но она остановила меня.
— Подожди. А как же коробка? — Клара подошла к маленькому столику, на котором мы оставили коробку и письма Лу.
Коробка. Черт возьми.
— О, я совсем забыл об этом. — В попытке выбраться отсюда, пока еще была возможность, прежде чем я скажу или сделаю что-то, что запятнает наши с Кларой дни, я совершенно забыл о коробке.
С дверью придется подождать.
Она села на стул по одну сторону стола, а я — по другую. Затем она достала содержимое коробки. Другие коробочки, все маленькие.
— Это шкатулки для драгоценностей.
Всего их шесть, разных цветов и размеров. И к нижней стороне каждого из них был приклеен маленький листок бумаги.
— Держи, — сказала она, передавая мне мое письмо и темно-синюю бархатную коробочку для колец с моим именем.
Сначала я открыл конверт, вытащил хрустящий листок бумаги цвета экрю и развернул его.
КАРСОН,
Это были кольца моей жены. Она не могла носить их, когда была беременна нашим ребенком, потому что ее пальцы распухли, как сосиски. Так она их называла. Пальцы-сосиски.
По правде говоря, я должен был похоронить ее с ними. Но это было трудное время. Мне стыдно признаться, но я не понимал, что в гробу на ней не было колец, пока не нашел их в ее шкатулке с драгоценностями несколько недель спустя.
Теперь, когда ее больше нет, а мне недолго осталось ждать, я бы хотел, чтобы они остались у тебя.
Подари их такой женщине, как моя Хоуп. Она была умной и смелой. Она смеялась в хорошие времена и заставляла меня смеяться в плохие. Она была душой, которую я должен был найти на земле.
Я оставил ее фотографию у своей кровати. Разве она не была красавицей? Один взгляд на нее — и мир обретал смысл.
Позаботься о себе. И я заранее благодарю тебя за то, что ты позаботишься о них для Хоуп. Я верю, что ты подаришь их кому-нибудь особенному. У тебя всегда был хороший вкус на девушек. Я подозреваю, что это не изменится.
Лу
Я прочитал это дважды. Трижды. И мое сердце сжалось так сильно, что я едва мог дышать.
Это было элегантное письмо для человека, который говорил в основном невнятным голосом. Сложив листок, я вложил его обратно в конверт и аккуратно спрятал внутрь. Затем взял коробочку и открыл крышку.
Центральный драгоценный камень на обручальном кольце был глубокого серовато-голубого цвета, цвета океана в штормовой день. По бокам его украшали крошечные бриллианты. Белые драгоценности были расположены, как листья под цветком. Кольцо из белого золота было гладким и блестящим. Оно сочеталось с простым обручальным кольцом под ним.
— Черт возьми, Лу. — Я вытащил кольцо из коробочки и поднес его к свету. — Это кольцо его жены.
Клара не ответила. Она была слишком занята, разглядывая кольцо, зажатое между ее пальцами.
Это было обручальное кольцо Лу. Мне не нужно было спрашивать, чтобы узнать. И я подозревал, что письмо Клары было также о надежде.
Слеза скатилась по ее щеке, выводя ее из транса. Она моргнула, чтобы прояснить глаза, и вытерла лицо. Затем она сложила письмо и убрала его подальше.
— Я отправлю остальным их письма и коробки, когда вернусь домой.
— Спасибо. — Я убрал кольцо Хоуп, затем засунул коробочку в карман. Затем взял письмо и постоял, ожидая, пока до меня дойдут слова Лу.
Момент, когда это произошло, заставил меня пошатнуться. Два месяца назад это письмо означало бы совсем другое.
— Мне пора идти, — сказал я. — Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — прошептала она.
Я был уже почти у двери, когда она снова остановила меня.
— Холли знает о нас? О том, что случилось в прошлом?
Мои плечи опустились, и я отвернулся.
— Нет.
Она встала из-за стола и подошла ближе.
— Ария тоже никогда не знала о нас. Мне всегда было интересно, знала ли она, но она никогда ничего не говорила.
— Ты ей не говорила? Почему?
— Потому что ты был моим. Ты был единственным, чем я не хотела делиться. Ни с кем. — Ее признание потрясло меня до глубины души. — Почему ты не сказал Холли?
— Потому что я облажался, — признался я, чувствуя тяжесть письма Лу на своих плечах.
— Что ты имеешь в виду?
— Я должен был поехать с тобой в Лас-Вегас.
На глаза у нее навернулись слезы.
— Сладких снов, Карсон.
— Тогда мне должна будешь присниться ты.
Я не должен был этого говорить, но слова вырвались сами собой.
Когда я уходил, она отпустила меня.
Когда дверь закрылась, пути назад не было.
Я поехал домой на «Кадиллаке».
Глава 15
Карсон
— Это Клара, не так ли? — В глазах Холли стояли слезы. — Когда ты просыпаешься посреди ночи, это из-за нее.
— Да, это так.
Годы бессонных ночей, и почти всегда это было из-за Клары. Мне снилось, что ей больно. Мне снилось, что она зовет меня, умоляя о помощи. Мне снилось, что она тонет в океане или стоит посреди автострады, застряв между мчащимися машинами.
В другие ночи я просто слышал ее голос. Я слышал, как она смеялась и целовала другого мужчину. И страх, который заставлял меня просыпаться, был не из-за того, что она была в
