Шаклину совершить ошибку.
Ручку управления отклонил от себя, поддерживая при этом высоту полёта рычагом шаг-газа. Скорость начала расти. Теперь на приборе все 200 км/ч.
— Связи нет. Направление стрельбы не знаем. Не торопись! — громче сказал я, подлетая к Шаклину и продолжая разгон.
Меня должен был услышать Енотаев, но тот почему-то молчит.
— Не вылезай вперёд. Готовься атаковать после меня, — стоял на своём Вениамин.
И опять нужно решать самому. Не выходить же мне перед Шаклиным, чтобы он не стрельнул. Тут я могу его задеть. До места боя совсем немного. Пустим С-8 и они накроют всю площадь. И ракеты не будут разбираться, где свои и духи.
Скорость на приборе подошла к значению 250 км/ч. Достаточно, чтобы ввести вертолёт в «горку» для нормальной стрельбы.
— Кеша, готовься считать. Манёвр! — дал я команду.
На пульте управления переключился на стрельбу только с левого борта. Выбрал галетником тип вооружения «НРС». Выставил длину очереди.
— Чтооо⁈ — удивился мой лётчик-оператор.
Ручку управления я отклонил на себя. Вертолёт резко пошёл в набор. Угол нужно держать не более 15°, чтобы качественно отработать осветительными снарядами.
Скорость вертолёта падает. Нас слегка вдавило в кресло от такого манёвра.
— Пуск! — командую я и выпускаю вверх несколько реактивных снарядов.
Выпустил 12 осветительных ракет, чтобы в достаточной степени осветить район боя.
— Пять! — начал отсчёт до времени свечения Кеша.
Через 15–20 секунд должны снаряды осветить достаточную площадь.
— Ухожу… вправо! — отвернул я вертолёт, чтобы уйти с боевого курса Шаклина.
— 301й, куда стрелял⁈ — начал возмущаться командир звена.
— Эм… 10! — продолжил отсчитывать секунды после выпуска ракет Кеша.
Ещё немного, и Шаклин выйдет на расчётный рубеж пуска С-8. Конечно, ночью определить расстояние очень сложно. Так что поверю своему опыту и интуиции.
— Разворот… на обратный! — сказал я.
Ручку управления отклонил вправо. Крен на авиагоризонте подошёл к значению 45°, а правая педаль практически встала на упор.
— 15, — отсчитал Кеша.
И тут начались вспышки. Загорелись те самые факелы от осветительных снарядов. Ощущение, что действительно кто-то включил свет в тёмной комнате. Но всё это действо на короткое время. У Шаклина не более 10 секунд, чтобы определить цель и нанести удар.
— Пикируем, — проговаривал я по внутренней связи, продолжая свой поворот на «горке».
Место боя ещё освещалось, так что я смогу по разрывам Вениамина выполнить пуск уже боевых С-8.
— Вижу цель! Правый склон. 2й, работаешь за мной, — вышел на связь Шаклин.
Вытягиваю вертолёт из пикирования. Ми-24 начинает увеличивать угол, несясь к земле. В свете «факелов» от С-8 можно разглядеть, что она уже достаточно близко.
Ослабляю нажим на правую педаль, и вертолёт уже сам прекращает стремление «клюнуть носом».
— Пуск! Ухожу влево! — доложил Шаклин, выпустив большую очередь ракет.
Тут же на земле начались взрывы, а в вверх поднялись столбы пламени. Вышел на рубеж пуска.
— Ухожу влево! — доложил я, выпустив очередь по разрывам, указанным Шаклиным.
Прошло несколько секунд, и погасли факелы от С-8. А в эфире появился знакомый голос.
— 301й, я Песок! Ай да соколы сталинские! — радостно закричал в эфир Сопин.
Вроде майор, а радуется как первоклассник первому мая. Но на его бы месте, я бы тоже был счастлив.
— Чего молчал, Песок? Чуть не застрелили тебя, — возмутился Шаклин.
Ох, как быстро переобулся, Веня! Тут же включил грамотного специалиста. Теперь, когда появилась связь, бить по духам сложности не было.
Спецназ указывал нам своими сигнальными патронами направление стрельбы, а мы выходили на боевой курс уже гораздо точнее.
Через 10 минут бой затих. Сопин доложил, что они готовятся к эвакуации.
Пока кружили над местом боя, из своей зоны ожидания подлетел и Ми-8 Енотаева. Ему обозначили площадку для посадки практически в центре поля боестолкновения. Обычно эвакуация занимает мало времени, но тут уже мы висим в воздухе почти 30 минут.
— 201й, 301му, — запросил Шаклин комэска.
— Ответил.
— Через сколько взлёт планируется? — спросил Веня.
— Пока ждём. Контроль за остатком топлива, — сухо ответил Енотаев.
Это уже третий раз за полчаса, когда Ефим Петрович отвечает одной и той же фразой. Я гляжу на топливомер, и он мне не вселяет надежды.
— 302й, сколько у тебя? — спросил Шаклин.
— На десять минут и потом домой надо.
— Понял. Аналогично.
Ситуация не критичная, поскольку есть рядом наш аэродром. Только ввиду секретности операции, никто его как запасной не согласовывал. Так что он может не работать.
— 301й, 302му.
— Ответил, 302й, — недовольно произнёс Шаклин.
— Если нам разрешат уйти на Омар, то можем повисеть ещё минут 20.
— Его никто не согласовывал.
И как в такие моменты обычно бывает, требуется согласование этого самого аэродрома.
— 301й, ответь 507му, — запросил Шаклина незнакомый голос в эфире.
— Отвечаю. Доброй ночи!
В этот раз Шаклин гораздо вежливее. Учится!
— 301й, группой взлетел с Омара. Иду к вам на замену. Два «шмеля» и две «пчёлки». Как принял?
— Понял вас.
Вот так! С соседнего аэродрома подняли к нам подкрепление. Судя по тому, что летят ещё два Ми-8, трофеев очень много в ущелье.
— 301й, вам указание идти на Омар. Там всё расскажут. Частоты приводов есть или подсказать? — передал нам информацию ведущий группы наших сменщиков.
— Нет. У нас есть.
Через пару минут мы вышли из района работы и заняли курс на запасной аэродром.
Что о нём я знал? Высота аэродрома — всего 560 метров над уровнем моря. До столицы 120 км на запад, а до пакистанского Пешевара 35 км на восток.
В свете луны видно, как река Кабул за многие столетия изрезала равнину целым полем каньонов. И именно через эти каньоны шли караваны из Чёрных гор в центр Афганистана. Здесь не наша зона ответственности, но именно сегодня нас «его величество случай» занёс сюда.
— Омар, 301му, — запросил Шаклин руководителя полётами.
— Отвечает Омар. Доброй ночи!
— Идём к вам парой с 302 м. Разрешите подход и условия на посадке.
Ещё один аэродром в копилку посещений в Афганистане. Теперь и Джелалабад.
Глава 23
Июнь, 1980 года, аэродром Джелалабад, Демократическая Республика Афганистан.
Заход на посадку на незнакомом аэродроме — всегда новое ощущение. В первой жизни я повидал разные посадочные площадки
