удача от отца отвернулась. В портсигаре оказались лишь сохранные расписки на драгоценности, датированные 1905 годом. Бумаги эти, хоть и подтверждали то, что лейтенант Витлицкий сказал на допросе правду, но в деле поиска драгоценностей не помогли сдвинуться не на йоту. Волгин-старший опустил руки, но всю имеющуюся у него информацию — вместе с набором жизненных принципов — он Волгину-младшему передал.
С годами стало понятно, что папину премудрость Волгин-младший усвоил хорошо, даже слишком… До пятидесятилетия отец не дожил, оставив Михаила сиротой во второй раз, когда юноше в аккурат исполнилось восемнадцать лет. С совершеннолетием началась его самостоятельная жизнь, и в выборе своего в ней пути он не сомневался ни на минуту. Михаил Ильич прекрасно понял, что держать в руках нити человеческих душ и дергать за них по мере необходимости удобнее всего, если ты занимаешься деятельностью правоохранительной и тебе даны соответствующие полномочия, по советским временам — практически неограниченные. А уж если ты попал в оперативную часть в местах не столь отдаленных, то там ты становишься не иначе как вершителем судеб. Туда Михаил Ильич и попал, ни разу об этом впоследствии не пожалев.
Служба шла своим чередом, и тут вдруг Волгин вспомнил отцовский рассказ о царских сокровищах. Причиной тому стал случай, вероятность наступления которого была ничтожна, но он тем не менее произошел, заставив Михаила Ильича поверить в судьбу. Среди десятков (если не сотен) заключенных, попавших в бдительные руки оперативника Волгина, оказался осужденный Лялин Аполлинарий Кононович, двадцать второго года рождения, по кличке «Лужёный», уроженец города Пскова. Имя и отчество необычные, запоминающиеся, и Волгин их запомнил. Это был тот самый парнишка, который сидел в одной камере с Витлицким и видел его последним, незадолго до того, как несчастный лейтенант повесился.
Уверовавший в высшие силы, пославшие ему такую встречу, Волгин решил, что он просто обязан найти драгоценности Романовых. Кроме того, Лужёный, хотя и плохо помнил за давностью лет, что говорил когда-то его сокамерник Витлицкий, все-таки рассказал некоторые подробности, о которых родителю Михаила Ильича было неизвестно. В частности, он вспомнил, что лейтенант упоминал какого-то человека с портсигаром на руках. Как выразился Лужёный, человек этот «авторитетный», «погоняло» у него «Арбитр», и рано или поздно он должен явиться за «царскими цацками».
Вытянуть из Лужёного что-либо более ценное в плане сведений о местонахождении драгоценностей Волгину не удалось, но и того, что этот уголовник знал, было достаточно, чтобы от него избавиться. В итоге Лужёный исчез бесследно и навсегда, а Михаил Ильич стал ждать. Ждал он долго, почти не надеясь на успех, и вот, наконец, после стольких лет человек с портсигаром неожиданно объявился…
Мысленно перебирая в памяти дела давно минувших дней, Волгин не сразу заметил, что дверь в комнату отдыха приоткрылась и в щель просунулась голова Артёма.
— Привез, Михаил Ильич, — лаконично сообщил он. — Вроде все чисто…
— Отлично, — поднявшись с дивана, сказал Волгин, отгоняя нахлынувшие воспоминания. — Здравствуйте, мистер Хейзер, или господин Хайзаров, не знаю, как вас правильно называть…
— Доброе утро. Да как хотите, — отозвался Викентий Львович, входя в комнату вместе с Горским. — Мне все равно… Что это вы нас по городу решили покатать? И почему в тире?
— Так, знаете ли… Предосторожности ради, — ответил Михаил Ильич. — А вы не один, я вижу, — сказал он, повернувшись к стоявшему в дверях искусствоведу. — Полагаю, что это господин Горский, не так ли? Что ж, давайте познакомимся. Меня зовут Волгин Михаил Ильич…
— Очень приятно, — пробормотал Горский, вздрагивая от звуков выстрелов и пугливо поглядывая по сторонам.
— Ну прошу вас, присаживайтесь, — пригласил Волгин, показывая на кресла напротив. — Артём, будь добр, попроси, чтобы нам чаю принесли.
В первую минуту оставшиеся втроем собеседники молча разглядывали друг друга, потом оседлавший, как обычно, своего любимого конька Хайзаров взял инициативу в свои руки и начал говорить:
— Перейду сразу к делу. Все мы здесь — соискатели известных ценностей, и все мы, на сегодняшний день, так или иначе зашли в своих поисках в тупик…
— А как же ваша остроумная версия, что эти украшения находятся в одной из кают затонувшего «Титаника»? — с плохо скрытой иронией напомнил Волгин.
— Увы, она оказалась ошибочной, — нимало не смутившись, признался Хайзаров. — На затонувшем лайнере ничего не нашли, из-за чего двое моих компаньонов отказались от дальнейшего участия в проекте. Я получил от них уведомления, что они официально выходят из учрежденной мною компании. Это, кстати говоря, даже хорошо, но не будем забегать вперед… — Викентий Львович взял многозначительную паузу и продолжил. — Итак, что мы имеем? У всех у нас есть некоторые сведения относительно местонахождения драгоценностей: господин Горский собрал свою часть, проделав поистине титаническую работу, у меня имеются результаты международного расследования от детективного агентства, а вы, Михаил Ильич, видимо, располагаете данными, полученными от потомка банкира Борштейна, который под именем Игоря Витлицкого пытался разыскать эти ценности.
Хайзаров посмотрел на своих собеседников, ожидая реакции на свои слова. Горский в ответ кивнул, Волгин же никак не отреагировал, но и возражений при этом не высказал.
— Получается так, что мы нужны друг другу, — сказал Хайзаров.
Горский снова кивнул, а Михаил Ильич, недовольно поморщившись, заметил:
— То, что вы мне так уж прямо и нужны — знаете ли, не факт.
— Итак, что я предлагаю? — продолжал Викентий Львович. — Как я уже сказал, компаньоны ушли из моей компании, и вы, Михаил Ильич, и вы, Кирилл Венедиктович, можете занять их места. Таким образом, мы трое становимся совладельцами компании. Компания эта имеет векселя русского Правительства, по которым оно обязалось выплатить кругленькую сумму. Если вы, господин Волгин, передадите компании расписки на драгоценности, а господин Горский передаст документы, которые он собрал, юридически мы с вами окажемся владельцами драгоценностей огромной стоимости, а потом мы соберем воедино имеющиеся у нас троих сведения о их местонахождении и тогда… — Викентий Львович с победным видом посмотрел на собеседников. — Как вам такое предложение?
— Я согласен, — не задумываясь, сказал Горский.
— Не скажу, что ваша идея мне сильно нравится, — состроив скептическую мину, проворчал Волгин.
— А что вас не устраивает в моем предложении? — спросил несколько обескураженный Хайзаров.
— Хочу сразу прояснить ситуацию, — сказал Волгин. — Лично я искал эти драгоценности не для того, чтобы обогатиться. Я человек не
