и дело соскальзывал на Генри и часто пересекался с его тяжелым взглядом.
Напряжение было таким, что казалось, вот-вот полыхнет молния. Иногда я даже использовала Небесное око, чтобы подглядывать за Генри, что тоже не добавляло радужности моему настроению. Раньше на него девушки так не вешались. В труппе было множество молодых и привлекательных актеров, но буквально все актрисы, да и помощницы сходили по нему с ума! Даже Августа как-то призналась, что не встречала мужчины более привлекательного, чем Генри. Когда я уставилась на нее после этих слов, не в силах скрыть удивление, пожилая актриса по-девичьи разулыбавшись подмигнула мне, и пояснила, что Генри ей нравится не только своим идеальным лицом и сильным телом, но и тем самым благородством, которое в последнее время редко встретишь в молодых людях. Я скептически хмыкнула, на что Августа снова загадочно улыбнулась. Ну и пусть витает в облаках, а мне вредны подобные полеты. Падать слишком больно.
Еще часто размышляла, почему прощение дается нам так сложно? Наверно, причиной тому является боль, которую причинили нам и излечить ее не так просто. От этой боли есть только одно лекарство – любовь. Только любовь является противоядием, только она способна научить прощению. Но как любить человека, который растоптал твою душу? Хотя, судя по всему, любовь никуда так и не делась. И это напрягает.
Из-за Генри стала избегать общих посиделок с коллективом, предпочитая прогулки в Оуд парке в одиночестве.
Как-то ближе к вечеру, освободившись пораньше, снова отказалась от предложения директора сходить в ресторан и поужинать всем вместе, и отправилась в любимый парк. Шла, глядя себе под ноги, не особо всматриваясь в лица встречных прохожих, пока передо мной не возникло препятствие в виде детской коляски.
– Здравствуй, Элена, – услышала я. Мне не нужно было даже смотреть на говорившую, этот голос врезался в мою память, как и то, что она тогда говорила.
Первой реакцией было развернуться и уйти, что я и сделала, но краем глаза заметила, что Лита от меня не отстает, что она спешит за мной, с трудом маневрируя коляской, и, испугавшись за малыша, я все же притормозила и слегка развернувшись спросила:
– Что ты хочешь?
– Поговорить! Пожалуйста!
– И о чем же? – сухо уточнила я.
– О том, что тогда произошло.
– Не вижу в этом никакого смысла.
– Когда я узнала, что ты приехала, я была уверена, что смогу найти тебя здесь. Хочу все объяснить, он не виноват, это все моя вина!
– Ну да, конечно, а он просто рядом стоял? – снова эта горечь во рту, как же неприятно вспоминать, зачем вообще этот глупый разговор. – Тебе хочется меня помучить?
– Я так счастлива теперь и так жалею о том, что сделала, – Лита посмотрела на малыша, сладко спящего в коляске, и я не удержавшись тоже. Какие милые щечки. – Элена, прости его! – снова перевела взгляд на Литу, отметив, что черты ее смягчились, выглядела она теперь не как угловатый подросток, а женственно и свежо.
– Я и простила, просто теперь мы живем каждый своей жизнью, – с выдохом выпустила напряжение.
– Это неправильно, ваша любовь настоящая, ей ничто не должно было помешать… и никто, – тихо добавила Лита.
– Но помешал же, – ответила с горькой усмешкой.
– Послушай, один знакомый заклинатель научил меня нескольким трюкам воздействия на сознание, я использовала их, только тогда он и ответил.
– Глупости, он не поддался бы, если бы ничего не чувствовал, – я с силой сжала руки, злясь на то, что не могу найти в себе силы и прервать этот никчемный разговор.
– Он чувствовал исключительно злость и обиду на тебя, а я просто стала орудием мести. Я надеялась, что он забудет тебя, как только прикоснется ко мне, но он всегда любил только тебя.
– Да уж, хороша любовь, даром такая не сдалась.
– Зря ты так говоришь, просто влюбленные часто совершают ошибки, им сложно разобраться в себе. Сделать ошибку легко, а исправить, правда, сложно. Тут уже все зависит от тебя.
– Столько времени прошло, все уже не важно. Что было, то прошло.
– Любовь, если она настоящая вне времени и пространства. Теперь я это понимаю.
– Лита, давай оставим эту тему, прошу тебя. Лучше расскажи, как поживает Мелия?
– Хорошо, – со вздохом ответила Лита, – у нее уже двое деток и любимый муж, но она и в иллюзиуме успевает работать, неутомимая наша, – я невольно улыбнулась, вспомнив наши веселые деньки вчетвером.
Мы еще недолго говорили о том, как изменилась наша жизнь за все эти годы, и расстались на довольно-таки приятной ноте, даже решили как-нибудь встретиться с близняшками. Все-таки я скучала по нашей дружбе, удивительно, но это так.
В отель я шла, глубоко задумавшись, неужели Генри действительно изменил мне под воздействием? Он же говорил, что все было, как в тумане.
Я из всех сил пыталась заглушить глупую надежду, которая опасным лесным пожаром разжигалась в груди. Глупо надеяться, что все будет как раньше, не хочу снова мечтать о любви, слишком остры грани разбитой мечты, слишком сильно ранят.
Глава 11
Как и всегда при подготовке к премьере все в иллюзиуме забывали про покой. Мои помощники Коди и Бэйли постоянно что-то спрашивали, советовались, предлагали, суетились. Актеры были готовы репетировать днями и ночами, забывая про еду и сон. Алистер постоянно спрашивал меня все ли идет по плану, заставляя нервничать еще больше. В общем, обычные рабочие будни в иллюзиуме.
В один из таких дней я сидела в зале и наблюдала, как репетирует Генри со своей партнершей. Я уже привыкла к уколам ревности, словно терпеливый пациент.
Такой легкости, такой гибкости, такой целеустремленности, как у него, я не замечала ни у одного из актеров. У меня ком в горле стоял, когда я видела его в роли Паоло. Он так хорошо передавал ту нежную любовь, которую тот испытывает к принцессе, не оставляя попыток защитить ее, рискуя всем.
Украдкой вздохнула и услышала рядом немного хриплый голос:
– Как я вас понимаю, деточка, он так хорош, – рядом со мной незаметно присела Августа.
– Да, хорошо играет, у него всегда неплохо получалось изображать чувства, – не смогла удержать горечи в голосе.
– Я бы так не сказала, глядя на вас он ничего не может с собой
