входили в фибергласcовые тела, оставляя после себя круглые отверстия, но к тому моменту, когда автоматный рожок закончился, ни один манекен так и не упал на пол. Изуродованные изрешечённые фигуры продолжали с достойным восхищения упорством пытаться добраться до засевших сверху людей.
— Ну… На этом наши полномочия всё… Заканчиваются, — безысходно улыбнулся росгвардеец, бросая, ставший бесполезным, автомат. — Разве что попробуем ваше чудо-оружие?
— Лёня! Ну конечно! У тебя же есть эти специальные патроны! — напомнила Валя, но Леонид и сам уже достал старенький наган и теперь, прищурившись, целился из него в стрекочущую толпу истуканов.
— Кстати, как ваш знакомый расшифровывал название «патрон НКВД»? Как-то по-учёному было…
— Нейтрализатор квантово-волнового дуализма, — проговорил Лёня и нажал на спусковой крючок.
Пуля прошила кого-то в пластиковом море из рук и голов, послышался звонкий хлопок и электрический треск. Мелькнула короткая бело-голубая вспышка. В воздухе запахло озоном, и обездвиженные полые фигуры повалились на пол.
Глава 32. Безголовый Гоша
который лежит и никого не трогает, а просто приносит пользу науке, в отличие от голодных людей, вечно испытывающих жажду познания и крови
Лампы дневного света периодически помаргивали и пощёлкивали. Этот негромкий звук, похожий на осторожный стук, далеко разносился по гулким и пустым коридорам института. Толя поморщился. Очень уж это напоминало ему пластилинового человечка, бьющегося о баночное стекло. Парень мысленно досчитал требуемое количество витков, закрепил проволоку двумя оборотами изоленты и, постав готовую катушку в ряд с десятком ещё таких же самодельных катушек, поднялся из-за стола. В пустом желудке Толика уже порядком урчало, так что он направился через кабинет прямиком к запасам еды, предусмотрительно намародёренных в ближайшем гипермаркете в четыре здоровых пластиковых пакета.
— Проголодались, Анатолий Ефремович? — спросил Пётр Петрович, услышав как студент щёлкнул кнопкой электрочайника и зашуршал целлофаном. Учёный мельком глянул на наручные часы и, выключив паяльник, аккуратно отодвинул от себя электронную плату, над которой нависал уже не меньше двух часов. — И то правда. Пора бы хоть чайку попить…
Тем временем студент уже извлёк из своих мешков хлеб и принялся толстыми кусками нарезать на него сыр и варёную колбасу. Соорудив из всего бутерброд и перемазав его внутри каким-то майонезно-горчичным соусом ядовито-оранжевого цвета, Толик в довершение заварил чай и снабдил тем же самым Петра Петровича.
— Вашей запасливости нужно отдать должное, коллега, — похвалил учёный студента, с удовольствием поглощая это нехитрое блюдо.
Тем временем, Толик, так же продолжая жевать колбасу с сыром, уселся на подоконник и задумчиво посмотрел на улицу, где всё плотнее сгущались жёлтые сумерки. Удивительно, но ни всё, что он увидел до этого, ни те трупы, что прямо сейчас лежали перед ним в снегу между деревьями, нисколько не портили ему аппетит.
— Темнеет опять, — проговорил он с набитым ртом, взглянув на затянувшееся облаками небо. — Скоро и эти гаврики повскакивают…
— Всенепременнейше, батенька, — кивнул Пётр Петрович, громко отпивая горячий чай. — Вы закончили с катушками?
— Да. Блин… До мяса пальцы содрал, пока все намотал.
— Наука требует жертв, — усмехнулся учёный. — А вообще в нашей ситуации… Тот, кто не хочет протянуть ноги, должен работать руками, — он задумался и снова посмотрел на часы. — Кстати, что-то наши коллеги заработались… Где же их носит?
Вслед за Толиком Пётр Петрович подошёл к окну и тревожно посмотрел вдаль.
— Погибли? — робко предположил парень.
— Это будет очень… Неудобно. Потеряем два дня, — спокойно ответил учёный и, прикончив свой бутерброд, продолжил. — В любом случае нам стоит вернуться к работе.
На столе учёного появился фрагмент какого-то оружейного приклада с рукояткой и грубо прикрученной к ним на болтах дюралевой направляющей. На него с двух сторон аккуратными рядами, хоть и без особой эстетики, была примотана скотчем пара дюжин аккумуляторов от мобильных телефонов. Ловкими движениями тонкой отвёртки Пётр Петрович закрепил под этой кустарной станиной спаянную плату, а сверху приладил прямоугольные скобы, оказавшиеся сердечниками будущих трансформаторов. Потом насадил на них готовые катушки и подсоединил выводы к клеммам на небольших винтиках. В довершении сборки своё место на устройстве заняла вытянутая стеклянная колба со множеством электродов внутри, напоминающая небольшой кинескоп. Её учёный особенно бережно извлёк из ящика стола и аккуратно присоединил проводами к контактам, а после закрыл сверху металлическим кожухом. Толик не знал, что это, но теперь вся конструкция напоминала ему какой-то футуристический бластер из старого фантастического фильма.
— Новое оружие? — спросил он, с интересом разглядывая аппарат.
— Надеюсь, что да, — еле заметно улыбнулся Пётр Петрович. — Строго говоря, это электронная пушка, выдающая короткий, но мощный пучок рентгеновского излучения. Думаю, это будет более научно, чем отрезать зомби головы или бить их разрядами. Если сработает, конечно…
— Было бы круто…
— А давайте прямо сейчас и проверим! — глаза учёного загорелись азартным блеском. — Навестим нашего безголового друга. Посмотрим, как он там поживает.
Многоуровневый институтский подвал уже не казался Толику чем-то загадочным и навевающим мрачные городские легенды про жуткие секретные эксперименты советской эпохи. Уверенные шаги Петра Петровича своим монотонным цоканьем моментально разрушали всю эту прекрасную романтическую иллюзию, превращая зловещие декорации в обычную свалку из коробок, пожелтевших бумаг, старой мебели, неработающих компьютеров и другого хлама.
Безбашенный Гоша, как его окрестил про себя Толян, по-прежнему сидел на цепи, хотя как-то избавился от проводов. Он свернулся в углу около батареи, поджав под себя свою культю и прикрыв руками окровавленную шею. К неожиданному появлению людей он не проявил никакого значимого интереса, а только перевалился с боку на бок, демонстративно повернувшись к вошедшим спиной. Складывалось ощущение, что Гоша находится в глубокой тоске по утраченной части тела, которой, если верить Петру Петровичу, он не особо пользовался при жизни.
— Какой-то он вяленький, — с сожалением произнёс учёный. — Смотрите, как клубочком угрелся… Может, заболел? Как думаете? Взбодрите-ка его, коллега.
Пётр Петрович поднял с пола и протянул Толику длинную арматурину, которой пользовался в прошлый раз. Толян взял этот нехитрый инструмент, осторожно подошёл к мертвецу, который и правда свернулся, словно обиженный кот, и осторожно потыкал его в спину. Гоша недовольно поёжился.
— Спит что ли? — пробормотал студент. — А как он это делает без головы?
— Да чёрт его знает… Давайте уже! Расшевелите его!
Толик ещё пару раз ткнул ржавым прутом уснувшего зомби, но безголовый человек только лениво махнул рукой, как будто отгонял назойливую муху.
— Да не церемоньтесь вы с ним! — принялся подгонять раздражённый учёный. — Он же не чувствует боли.
Уже сам начиная злиться, парень навалился и с силой вонзил острие арматурины в малоподвижное тело. Металл прорвал белую ткань лабораторного халата и сантиметров на десять
