— Учила детей химии? — недоверчиво переспросила я. — Где?
— В школе. Простой человеческой школе…
— В смысле? Ты хочешь сказать, что адъютор Тьмы работал среди людей? — воскликнула я.
— Вообще-то, большинство адъюторов, как Тьмы, так и Света работают среди людей, — чуть улыбнулся Никита. — Впрочем, живем мы тоже среди людей… «Свои» у нас только школы, университеты и медицинские учреждения… Но можно я продолжу о главном? Если захочешь узнать подробней о жизни адьюторов, расскажу тебе потом…
— Да, конечно, — кивнула я. — Извини. И продолжай, пожалуйста…
— Итак, семья моя была образцово-показательная… Любили, все что требуется любить Темным, и презирали все, что касалось Светлых… И вот однажды, мне тогда, наверное, было лет семь-восемь, наш мир всколыхнуло вопиющее событие: некая Темная была уличена в любовной связи со Светлым. Об этом говорили на каждом углу и при каждой встрече. А когда на нашем Суде она изъявила желание стать Светлой, презрению и возмущению со стороны адьюторов Тьмы не было границ. Но у этой истории оказалась и оборотная сторона: Светлый, что любил ее, на своем Суде тоже принял решение перейти на сторону Тьмы. Ирония всей ситуации заключалась в том, что их судили порознь, и каждый из них самостоятельно решил стать таким же, как и возлюбленный, и они вновь фактически оказались по разные стороны.
Никита ненадолго замолчал, о чем-то задумавшись, я же боялась торопить его. Меня тронула эта любовная история Темной и Светлого, только я пока не понимала, какое отношение она имеет к Никите. Ответ на этот невысказанный вопрос он озвучил уже в следующую секунду, продолжив говорить:
— Наверное, все эти сплетни, будоражащие мое окружение, так и прошли бы мимо меня, ведь я был еще маленький и меня не интересовали взрослые дела… Если бы того самого Светлого через несколько лет не отправили в мою школу работать уборщиком… Естественно, все ученики были в курсе о его прошлом и это порождало много агрессии и ненависти по отношению к нему. Я тоже не был исключением, как все смеялся над ним, устраивал ему злые шутки, а в остальное время попросту сторонился и избегал его. Он же сам спокойно сносил все издевательства и улыбался. Понимаешь, он просто улыбался! Это, конечно, раздражало всех еще больше и подвигало на новые неприглядные поступки. В общем, так прошло еще несколько лет… Наступил мой последний год обучения в школе. Я мечтал поступить в юридическую Академию при Министерстве Тьмы, а для этого мне нужно было сдать все выпускные экзамены на «отлично». Только с математикой я не очень дружил. И вот однажды, получив очередную плохую оценку, я, расстроенный и обозленный донельзя, сбежал с уроков и спрятался на крыше школы. К своему стыду, я даже заплакал тогда. А потом, не знаю откуда, около меня появился наш уборщик, тот самый Светлый-изгой… Он сел рядом со мной и протянул мне пластиковый стаканчик с горячим кофе. «Выпей, тебе станет легче», — произнес он. И это был первый раз, когда я слышал его голос. А потом он снова улыбнулся так мягко, что я неожиданно вместо привычного раздражения испытал тепло. Это было странное и незнакомое чувство, но оно почему-то не испугало меня. Я сделал несколько глотков предложенного кофе и мне действительно полегчало. Я отдал уборщику пустой стаканчик и вдруг сказал «спасибо». Я сам не поверил, что поблагодарил того, кого еще полчаса назад попросту презирал. Он же, продолжая улыбаться, спросил у меня, чем я расстроен. И я ответил ему. Просто взял и вывалил все, что было у меня на душе. И про злосчастную математику, и про желание поступить в Академию и про страхи, что провалю экзамены… После этого Светлый попросил меня показать ему работу, с которой я не справился… Я показал. А он стал мне объяснять, в чем мои ошибки. Делал он это так просто и доступно, что я понял все почти сразу. «Откуда вы так хорошо знаете математику?» — не удержался я от вопроса. На что Светлый мне ответил, что в прошлой своей жизни преподавал математику в Университете. Я не мог поверить, что наш блаженный уборщик оказался профессором. А потом он предложил позаниматься со мной математикой. Я колебался: с одной стороны «подтянуть» этот предмет мне было просто необходимо, с другой же, я боялся того, что произойдет, если все узнают, что я «вожусь» с нашим уборщиком. Светлый же, кажется, понял мои сомнения, потому что сказал: «Я буду ждать тебя каждую пятницу после уроков на этом же месте. Приходи, когда захочешь». И ушел, прежде по-отечески потрепав меня по плечу. Как ты думаешь, появился я в ту пятницу на крыше?..
Я настолько прониклась и погрузилась в те события, что не сразу поняла, что Никита обращается ко мне.
— Не знаю, — встрепенулась я, а потом пожала плечами. — Но мне хочется верить, что появился…
— Нет, не появился, — грустно усмехнулся Никита. — В ту пятницу я так и не решился, хотя постоянно думал об этом. И даже в следующую пятницу я не заглянул на крышу. Пришел туда спустя несколько недель, измученный своими сомнениями и страхами. Но желание одолеть эту чертову математику все-таки победило. Правда, шел я туда без всякой надежды увидеть там уборщика. Неужели, думал я, он будет меня ждать столько времени? Для этого нужно быть просто ненормальным. Каково же было мое удивление, когда я увидел его сидящем на том же самом месте, что и при первой нашей встрече. Он повернулся ко мне и просто сказал: «Я рад, что ты пришел». И снова протянул мне стаканчик с кофе, только на этот раз остывшим… С этого дня начались наши уроки. Мы виделись со Светлым еженедельно и, только благодаря ему я смог сдать экзамен и получить хорошие баллы по ненавистной мне математике.
— И никто об этом не узнал? — уточнила я.
— Нет, удивительно, но наши встречи так и остались для всех секретом. И почему я неожиданно стал успевать по математике — тоже. Также, как никто и не узнал, что кроме учебы мы со Светлым еще и много разговаривали. О жизни, об устройстве Мироздания, об отношениях… В общем, обо всем на свете… Я сам не заметил, как мне стало интересно общаться с ним… В те моменты я вовсе забывал, кем он был раньше и какого мнения о нем окружающие… Однажды он обронил такую фразу:
