и беспроводные наушники. На полке стояла пара фото в металлических рамках. И именно возле них я задержалась. На одном фото вся семья. Он, его старший брат и родители. Странно, что они так похожи с матерью, учитывая, что она ему не родная. А отец… полная противоположность. Выше Макса на полголовы. Светлые, аккуратно уложенные волосы, круглое лицо и широкая улыбка. Ямочки на щеках. Брат… у них что-то есть схожее. Но не знай я, что они родственники, никогда бы так не подумала.
Услышав, что вода в уборной перестала шуметь, я отошла от полок с фотографиями и, подперев стену плечом, повернулась к двери.
— Ты заняла очередь? — вышел из ванной, выпуская за собой белёсый пар.
— Можно и так сказать, — поджала губы, сдерживая рвущуюся улыбку. — Теперь я могу?..
— Всегда пожалуйста, — Князев освободил мне проход, делая шаг в сторону. Но когда я уже переступила порог, неожиданно поймал меня за руку. — Лид?
— М? — задерживая дыхание.
— Ты… с ума сойти как красива. — Слегка потянув меня на себя, он наклоняется и нежно обхватывает мои губы своими.
Мажет языком по уголку рта и осторожно прикусывает. Тихо стонет мне в шею, отпуская губы и опуская голову к моему плечу.
А мне?
Мне приятно и жутко одновременно. Мурашки ползут вдоль спины, в животе мгновенно начала закручиваться тугая и подрагивающая пружина, а каждая мышца на животе напряглась.
— Я пойду, — повела плечом, вынуждая Князева отстраниться и снова возвыситься надо мной.
Он бросил на меня задумчивый взгляд. Слегка вытянул напряжённые губы, будто что-то обмозговывая. А затем снова улыбнулся. На этот раз как-то тоскливо.
— Ты ведь не сбежишь с наступлением рассвета? — серые глаза впились мне в переносицу.
— А должна? — мои пальцы ненароком сильнее сжались на одеяле, в которое я была завёрнута.
— Я не знаю, — пожал плечами, — ты мне скажи?
— Я не планировала, — сказала первое, что пришло на ум. Я ведь и правда не планировала. Я вообще ничего не планировала! А уж тем более, ЭТУ ночь! Но я здесь. И я провела часть её — с ним. С Князевым, чёрт возьми! И… стыдно признаться… но я, кажется, ни о чём не жалею.
— Хорошо, — мягко произнёс Макс, отпуская руку, и поправляя на моём плече одеяло, — хорошо. Иди, — кивнул мне за спину, — я постараюсь не заснуть. А то и правда сбежишь…
Усмехнувшись, он отступил от меня на пару шагов и, дождавшись когда он отвернётся, я тихо прикрыла дверь, тут же щёлкая замком.
Это было похоже на лихорадку. Меня потряхивало, а озноб, ползущий по спине, неторопливо перетекал на плечи и руки. Глаза застилал туман, и я облокотилась спиной на дверь, тяжело дыша и не смотря перед собой. Наваждение.
И сейчас, слегка повернув голову, я смотрела на его умиротворённый профиль и вслушивалась в спокойное и размеренное дыхание. Смаргивая круги перед глазами, я силилась свыкнуться с мыслью о том, что ничего уже не изменишь. Время вспять не повернуть. Так же как притяжения, что сковывало меня по рукам и ногам. Выбивало воздух из лёгких. Одурманивало так, что мне хотелось выть. Скулить, тихо сжимаясь в комок и делать вид, что всё это неправда.
Я аккуратно подцепила его пальцы своими, и постарался как можно более незаметно убрать его руку со своего бедра. Новая волна неприятного озноба прокатилась по спине, когда он тихо закряхтел и переплёл наши пальцы в замок. Затем, глубоко вздохнув, придвинулся ближе, оставляя сломанную руку под своей подушкой.
Я замерла. Сделала несколько коротких вдохов прежде чем попытать счастья снова. Но…
— Ты не сможешь удрать, Осина, — пробормотал, сбивая меня с толку окончательно, — даже не пытайся.
Я прикусила губы. Стало жарко. Слишком жарко, чтобы находиться рядом. Слишком жарко, чтобы выносить это.
— Мне нужно в туалет, — мои губы едва шевелились. Я смотрела на него, и боялась, что он откроет глаза.
— Сколько времени? — сонно. Неразборчиво.
— Почти шесть, — рука снова потянулась к нашим переплетённым пальцам, — Макс? Отпустишь?
И, так ничего не ответив, он отпускает меня. Тяжело вздыхает перед тем как перекатиться на спину и поднять руку, закрывая глаза. А мне большего и не нужно было. Соскользнув с кровати, я натянула на бёдра данную мне ночью футболку, и покосилась на Макса.
Сместив руку выше, он смотрел на меня, широко улыбаясь. А я, сквозь шум в ушах, постаралась ответить ему тем же. Получилось ли? Не уверена…
— Доброе утро, — снова этот хриплый голос, — ты спала вообще?
— Да, — отвечаю на выдохе, но сразу поправляю себя: — то есть… нет. Не особо.
— Тебе идёт, — обводит мою фигуру многозначительным взглядом, и скидывает с себя одеяло.
Я чуть не зажмурилась, как маленькая девочка, но тут же привожу себя в чувство. Расслабленно выдыхаю, когда вижу на его бёдрах боксеры.
— Что именно? — едва не заикаясь от его приближения.
— Я про футболку, — медленно приближается и замирает в полуметре. — Почему не спала?
Его рука неторопливо поднимается, и кончики пальцев касаются моей щеки. Осторожное движение вперёд. Улыбка. Мягкая. Непривычно ласковая. Такая же, как и прикосновения к моей коже.
— Не знаю, — еле дыша. Чувствуя как едет моя крыша… — не получилось.
И… дыхание застревает в груди, когда он наклоняется. Чтобы так же нежно и невесомо прижаться губами к моему лбу.
И от этого, казалось бы, незначительного порыва, сердце сжалось. Я продолжала кусать губы в попытке успокоиться. Прислушивалась к собственному сбитому дыханию. И напряжение достигло своего апогея, когда я закрыла глаза.
Мой внутренний голос безнадёжно вздохнул.
Ну что, Лида? Влипла?
По самые уши, кажется…
Глава 32
Лида
— А-фи-геть, — снова и снова повторяла Машка, лихорадочно кусая губы и протирая дыру у меня во лбу.
— Угу, — я отвернулась и тоже прихватила губу зубами. Только сейчас почувствовала небольшую ранку, которую старательно выгрызала в течение всего дня. Приехали…
— Нет, я, конечно, замечала
