ним постоянно общаться, он может Вас и близкими родственниками признать! В свой круг допустить.
— То есть Вы надеялись, что Петра примут в семью Романовых? — задумчиво и даже как-то многозначительно протянул Император, — Невзирая на закон о престолонаследии?
— Вы знаете как Петр Алексеевич свою защиту выстроил? — сказал улыбаясь отец Иоанникий — сказал что по закону о престолонаследии у императорской семьи бастардов быть не может, и ему не грозит быть принятым в вашу семью. И ведь еще и церковь к этому приплел, шельмец. Говорит что по церковным закону, вне брака рожденный прав не имеет. Мальчишка ведь совсем. Не понимает, что в любом законе есть исключения и дополнения. Он ведь специально это прилюдно говорит, что бы его к великим князьям не причислили. Не знаю почему, но не горит он желанием быть Великим Князем. Правда, оговорился один раз, что больно много ограничений у них, а ему еще погулять хочется.
Тут все не выдержали и рассмеялись. После непродолжительного молчания Победоносцев обратился к князю Долгорукову:
— Скажите, Владимир Андреевич, все Ваши доклады одинаковы? И у митрополита Иоанникия и у Вячеслава Константиновича Плеве, и у Вас?
— Да, Константин Петрович, из одних источников писаны.
— Вячеслав Константинович, доклад с вами? — спросил Победоносцев Плеве.
— Да — Плеве показал свою папку.
— Ну что же, тогда передайте свою часть доклада Павлу и Сергею Александровичам, — попросил Победоносцев, протягивая свою папку Императрице, — А я свою передам Марии Федоровне. Так мы сэкономим время на ознакомление по данному вопросу.
— Так все-таки, у нас еще есть родственник? — с любопытством спросила Александра Георгиевна, после ознакомления с докладом, — Да и еще на Петра Великого похож, и святой? А почему мы о нем раньше не знали? Я хочу с ним познакомиться! — выпалила она на одном дыхании.
— Не святой он, Александра Георгиевна, — устало заговорил отец Иоанникий, — А на Петра Великого он был в детстве похож, сейчас, с возрастом сходство уходит.
— А почему не святой? Он же вон какие дела может делать! У него даже крылья в церкви появляются! — продолжила расспросы принцесса, — Какой он вообще? Он ведь получается мой ровесник?
— Да, Ваше высочество, он ровесник Ваш, — терпеливо ответил митрополит юной непоседе, — Он благословенный, но не святой. Нет у него дара усмирять и лечить. Дар его воинственный и разрушительный, а для лечения противоестественный. Но лечить он все-таки может. С трудом, но может. Петр Алексеевич больше к воинству относится. И слава Богу к земному, а не небесному воинству.
— А чем отличается земное воинство, от небесного? — заинтересовалась Александра Георгиевна.
— Не время сейчас небесному воинству на земле быть. Хоть и много грехов творят люди, — ответил митрополит, — Небесные воины никого из грешников не пощадят. А земные воины, это обычные люди. Хоть и призванные с грехами бороться. Или вот как Петр Алексеевич благословенные. Хотя и знаем мы на данный момент только одного. И это Петр Алексеевич. Да и тому в этом году только двенадцать лет исполнится. А уже пришлось казачество с жандармским управлением использовать, для изоляции имения от окружающего мира.
— А почему? — удивленно захлопала длинными ресницами Александра Георгиевна, — Он ведь наш родственник. Мы бы могли его сюда пригласить. Вы же сами говорили, что ему общаться с нами нужно. И тогда я и братья сможем с ним познакомиться. Да и не забывайте он христианский благословенный, вон даже у католиков такого нет.
— Сложно все, — с какой-то натугой выдавил из себя отец Иоанникий и передернул плечом, — Он хоть и ваш ровесник, и ему двенадцать лет, но разум у него взрослый через благословение. Никто не знает пределов его силы, а Петр Алексеевич молчит. И говорить судя по всему не собирается, показывает только то, что считает необходимым. Никто не знает как он поведет себя вне имения.
— Но зачем тогда имение его изолировать? — Удивилась принцесса, — В имении его никто не трогает. Он там спокоен должен быть.
— Понимаете Ваше высочество, он роль играет, — продолжил митрополит, — Вот Вы, Ваше Величество, — обратился он к Императору, — Не запрещаете наследникам решать вопросы по взрослому, только поощрительно поддакиваете и улыбаетесь, — и уже обращаясь к принцессе продолжил, — Так и тут Петру Алексеевичу дозволено свою роль играть, так как вреда это не принесет. А он учится через эту роль. Не горит он желанием использовать свои силы, с осторожностью и опаской к ним относится. Но использовать их обещал не задумываясь, коль придется. А значит будет использовать. Он казакам пообещал в Калуге порядок навести по своему, коль бунт будет. Подумайте что может произойти коль он свою силу применит? Казаки после этого готовы были всю Калужскую губернию выпороть. Калужское управление во главе с Николаем Эрнестовичем Мантейфелем еле их утихомирили. И ведь чем обосновал свое обещание? Тем что за любые беспорядки с него спрос будет, так как он в Калужской губернии проживает. По большей части Петр Алексеевич надеется, что его слова до всех доведены будут, — неопределенно взмахнул рукой митрополит, — и скажем неблагонадежные прятаться от него будут. А ему тогда и силу свою применять не придется.
— Что-то запутали Вы нас, отец Иоанникий, — непонимающе и даже капризно сказала принцесса, — Вот все говорят, что свечение было когда он из ваших рук крест принимал после клятвы. Это разве роль была? Он что играл тогда при всем народе?
— Нет, Ваше высочество, не играл. Это благословение было, — перекрестился Митрополит.
— А в церкви когда у него крылья появились, что тогда было? — продолжила допрос Александра Георгиевна, — И если у него крылья, он значит и летать может?
— Нет, Ваше высочество не может он летать, — покачал головой митрополит, — Во всяком случае сейчас. И с крыльями, думаю, был спектакль, который ему было дозволено сыграть. А что бы летать, этому учиться надо. Но Петр Алексеевич свою силу скрывает, потому и не может учиться. При всех свою силу использовать. По этому и полетам не учится. Он ведь как птенец совсем, пусть и с силами неведомыми. А нам, к сожалению, он не доверяет. У него знания есть, нам не доступные. Видимо о будущем. И он пытается усиленно готовиться к этому будущему, нам же открывает свои знания, только в той мере, в какой считает нужным. А нам не понятно, что нужно для нас.
— Отец Иоанникий, что с вами? — наконец не выдержал Победоносцев, — На вас лица нет.
Митрополит положил на стол листы сжимаемые рукой и стал разглаживать.
— Янковский Евгений Осипович срочную телеграмму прислал, — и помолчав, продолжил, — В телеграмме только общий перечень, все срочное в
