с ног на голову, и она уж точно не захочет ехать со мной на каникулы. Хотя, пожалуй, ей бы не помешало на несколько дней сбежать от проблем.
– Тебе исполняется восемнадцать. Это важный повод, – тихо замечает Крю.
Я смотрю ему в глаза.
– А тебе уже исполнилось восемнадцать?
Он кивает.
– И как ты праздновал?
– Ты правда хочешь знать? – Он расплывается в улыбке, и при виде ее мое сердце бешено колотится в груди.
– Может, и нет, – с опаской отвечаю я.
Крю посмеивается.
– Все было не так уж плохо. Отметил его с друзьями в семейном доме в Хэмптонсе. До хрена обкурился и напился.
Я даже не вздрагиваю, когда он использует грубое слово. Вроде как привыкла к этому.
– Тебе нравится употреблять запрещенные вещества?
– Просто покурил немного травки и выпил спиртного. Не вижу ничего плохого в том, чтобы употребить время от времени. Вопрос в умеренности. Если постоянно напиваться или накуриваться, то тебе конец. – Он внимательно меня рассматривает. – Ты когда-нибудь напивалась, Пташка?
Я медленно мотаю головой.
– Никогда.
– Даже не пила шампанское в Новый год? Не отпивала тайком вино из маминого бокала, пока она не видит?
Откуда он вообще знает, что у моей матери вечно бокал вина в руке?
– Нет. Не люблю терять чувство контроля, – признаюсь я.
– Про травку даже не спрашиваю.
Я морщу нос.
– Это мерзко. Курение меня не интересует.
– Есть и другие способы. Продукты с содержанием каннабиса, например. Есть неплохие, которые могут тебе понравиться.
– Нет, спасибо, – чопорно отвечаю я, снова почувствовав себя невинной девочкой.
– Тебе нужно научиться расслабляться, – говорит он. – Нет ничего плохого в том, чтобы иногда веселиться.
Обычно я обижаюсь, когда он так говорит. Но по тону понимаю, что он говорит беззлобно. Думаю, Крю правда считает, что мне нужно научиться расслабляться, в чем, вероятно, прав, но я не хочу делать это с помощью наркотиков или алкоголя.
– Так ты расслабляешься? – спрашиваю я.
– Иногда. Травка меня успокаивает. – Он многозначительно смотрит на меня. – Ты вполне могла бы попробовать. Это помогает отвлечься. Расширить сознание и подумать о чем-то другом. Более приятном.
Я закатываю глаза.
– Говоришь как наркоман.
Крю посмеивается.
– Значит, я, видимо, наркоман. А ты говоришь, как моя мама.
Надо полагать, это вовсе не комплимент.
– Может, лучше вернемся к нашему проекту? К плану?
– Разве мы не им занимаемся? Мне есть что добавить в список различий. – Он снова берет мою тетрадь и записывает: – Рен не пьет и не курит травку. В отличие от Крю.
– Разве ты не должен делать заметки на своем листке? – спрашиваю я.
– Точно. – Он поднимает голову, встречаясь со мной веселым взглядом. – Видимо, да.
Крю дразнит меня. Пытается отвлечь. Намеренно?
Что ж, у него получается. Кажется, именно это мне сейчас и нужно.
Я вырываю лист из своей тетради и отдаю ему. Крю забирает его, наши пальцы соприкасаются, и между кончиками искрит ток.
– Возьми себе.
– У меня уже все здесь. – Он стучит себя ручкой по виску.
– Правда?
– Я помню о тебе все, Рен. – Его взгляд становится серьезным. – Каждую мелочь.
Во рту пересыхает, когда я вспоминаю тот момент на заднем сиденье машины. Или в классе. Смотрю на его губы, и меня переполняет желание поцеловать его снова. Прямо здесь, посреди класса.
Но, конечно же, я этого не делаю. Никогда бы не сделала. Не хочу, чтобы люди болтали. И уж точно не хочу, чтобы кто-то знал о наших прежних встречах.
– Хочешь, поработаем над планом после уроков? – спрашивает он, и его низкий голос вырывает меня из размышлений.
– Где? – спрашиваю я, затаив дыхание.
– В библиотеке.
Я должна отказаться. Нам незачем делать это вместе. Я могу пойти в свою комнату и заниматься списком в оставшуюся часть дня, хотя, наверное, справлюсь гораздо быстрее. Могу закончить свою часть плана, а завтра на уроке мы все объединим.
Расправив плечи, я открываю рот, готовая ему отказать.
– Хорошо, – вместо этого отвечаю я.
Глава 23
Крю
Мы идем рука об руку в библиотеку, ускоряя шаг, как только начинается снегопад. Скорее даже ледяной дождь, который такой же ужасно холодный, но к тому же больно бьет по коже. Снег хотя бы чаще всего мягкий.
– Идем, – говорю я, опустив ладонь на спину Рен и подталкивая вперед, чтобы шла быстрее. Оставшуюся часть пути мы преодолеваем бегом и останавливаемся, оказавшись под навесом у входа в библиотеку. Рен проводит рукой по волосам, отчего капли воды летят во все стороны.
– Как же холодно, – говорит она, стуча зубами, и я не мешкаю.
Беру ее за руку и тяну в библиотеку, мгновенно согреваясь царящим внутри теплом.
– Так лучше? – спрашиваю я.
– Да. – Она опускает руку и осматривается. Мы в одном из первоначальных зданий кампуса, и в воздухе витает затхлый запах старых книг. Потолки невероятно высокие, как и стеллажи, которые заполнены таким количеством томов, что для прочтения их всех потребуются многие годы.
В библиотеке почти никого, и мне думается, виной тому погода. Я вообще здесь не бываю. Могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз заходил сюда с тех пор, как начал учебу в «Ланкастере». Может, раза два максимум.
– Пойдем в самый конец, – предлагаю я.
Рен хмурится.
– Зачем?
– Чтобы уединиться.
– А зачем нам уединяться?
– Мы будем разговаривать на личные темы, Пташка. Хочешь, чтобы все узнали твои самые страшные и сокровенные тайны?
На ее лице отражается потрясение.
– Нет. Но еще это значит, что я не хочу, чтобы их выболтали во время презентации.
– Мы не будем углубляться. Не волнуйся. Идем. – Я кивком указываю путь, и Рен спешит за мной. – Ты часто сюда приходишь?
– Не очень. Когда была младше, приходила чаще. Проводила здесь время с подругами, а мисс Тейлор на нас злилась, – говорит она, имея в виду библиотекаршу. – Постоянно на нас шикала.
– Она такая древняя. Думаю, она здесь уже лет двести.
– Может, она зомби, – предполагает Рен.
– Скорее вампир, – шучу я. – Проживает свою лучшую вечную жизнь.
Рен улыбается, и мне хочется чаще видеть ее улыбку. Она такая мрачная, такая печальная в последние дни. С тех пор, как ее родители сообщили ей о разводе.
Я думаю о своих родителях и их ненормальных отношениях. Папа – мудак, который гордо демонстрирует свои интрижки, и я почти уверен, что мама поступает точно так же. Вот почему я вообще не хочу вступать в отношения. Они запутанные. Бесполезные. В итоге мне, наверное, придется жениться, чтобы продолжить родословную или черт знает что еще, а может,
