не понимали её чувств и потащились вслед за ней во флигель.
Директор выглядел плохо, осунулся, на лбу блестела испарина. Но он уже пытался полусидеть на подушках, хоть и морщился каждый раз, когда двигал корпусом. Дышал и вовсе поверхностно, чтобы лишний раз не тревожить рану.
– Стрелок… – Александр Николаевич шептал еле слышно, но для Солунай было достаточно. Все остальные же так обступили кровать, будто это их он позвал поговорить! – Стрелок Егор. Он всех убивал. Пытался… С ним двое. Пока не убийцы, но могут стать. Васса наверняка у него. Солунай… Надо спасти…
– Так пусть Бануш спасает, – твёрдо произнёс Ырыс и сжал кулаки. – А что? Зачарует их голосом и заберёт Вассу.
Кажется, Александр Николаевич только сейчас понял, что они не одни в комнате. Он с таким удивлением посмотрел на Ырыса, словно заговорила табуретка. А может, и ещё с большим. По правде говоря, его можно было понять. Ырыс вырос довольно спокойным парнем и молчуном. А уж в разговоры со взрослыми в приюте и вовсе никогда не лез. При своей мечтательной и шебутной сестре он был невидимкой.
– Вы не понимаете, – наконец произнёс директор. – Бануш его убьёт. А люди… они закрывают глаза на убийство человека человеком, аплодируют убийству чудовищ людьми и чудовищами. Но наоборот…
Он закашлялся и некоторое время просидел с закрытыми глазами.
– Но он кусал воспитателей, и меня тоже, и никого не убивал, – заметила Солунай, поймав сразу два благодарных взгляда – от Бануша и Ырыса, пусть и по разным причинам.
Директор снова открыл глаза.
– Это другое, – еле слышно прошептал он. – Бануш выпьет его досуха и уже никогда не станет прежним.
– А я, я, что ли, нет? – Солунай больше всего хотела спасти Вассу, но как же ей было обидно понимать, что её Александр Николаевич легко отправляет на встречу с безжалостным убийцей, а заботится больше о Бануше!
– Ты нет. – Солунай уже скорее угадывала слова, чем слышала. – Чем сильнее ты злишься, тем дольше окаменение. Через несколько месяцев или лет твоё окаменение спадет, и его будут судить. Ты ещё юна и не набралась стольких сил и злости, чтобы убить. Пройдёт не так много лет. Но если его не остановить, он придёт сюда. В наш дом.
– Мы сумеем его встретить, – воинственно произнёс Ырыс.
Александр Николаевич даже не повернул головы.
– В соседнем посёлке живёт семья ваших друзей. Они были охотниками, вам это известно. А этот… не делает выбора между взрослыми и детьми, чудовищами и теми, кто просто не желает убивать их. А ты… ты не такая, как мать. Ты справишься.
Солунай вздрогнула. О братьях, сёстрах и родителях Ырыса и Жылдыс она не думала, конечно. Напрасно. Тут директор был прав.
– Не смейте её заставлять! – истерично крикнула Жылдыс и закрыла лицо руками. Сквозь ладони едва были слышны всхлипы. – Не смейте!
Она горько заплакала. Брат прижал её к груди и почти с ненавистью, так непривычно выглядевшей на его лице эмоцией, взглянул на директора.
Солунай приняла решение.
– Закройте глаза, – приказала она. Никто ничего не спросил, не начал спорить. Так приятно чувствовать свою силу! Запустив пальцы в волосы, Солунай с наслаждением расправила змей, которые зашипели и загомонили, но тут же спрятались обратно в облако волос. Солунай подумала про Егора, едва не убившего Александроса. Про Вассу, которая много дней находится в плену у этого человечишки… Очки треснули, и стекло осыпалось мелкой крошкой.
Кажется, Александрос ошибается, и окаменение может никогда не спасть. Ну и пусть же!
Солунай с нежностью посмотрела на тяжело дышащего директора и строго произнесла:
– Не смейте умирать! Когда я вернусь…
– Всё будет по-другому… – прошептал тот, держа глаза закрытыми.
В груди Солунай сильнее застучало сердце. Если это не признание, то что тогда? Теперь она точно могла свернуть горы и охотников, вернуть Вассу и вернуться сама. Потому что здесь её будут ждать.
Коснулась руки Ырыса, легко чуть погладила. Извинение и просьба позаботиться обо всех. Он сумеет.
С остальными не прощалась, чтобы не расплескать кипевшую в глазах ненависть. Она вышла из приюта и пересекла двор, глядя прямо на яркое дневное солнце, чтобы никого нечаянно не встретить и не окаменить. А уже по болоту пошла быстрее. И не обернулась, когда позади раздался шорох, сообразив раньше, чем услышала окрик:
– Не оборачивайся только!
– Бануш-ш-ш, – прошипела она. – З-зачем?
– Дура ты всё-таки, – ответил тот. – А обратно как пойдёшь? На ощупь? Доведу. И очки тёмные взял, у Ганса были. На всякий случай.
Не поворачиваясь, Солунай кивнула и пошла вперёд, больше не обращая внимания на шаги позади. Потом это потом, об этом не думает тот, кто призван только карать. Убивать или нет… Она решит, когда увидит Вассу. Александрос хочет увидеть горгону, окаменяющую взглядом? Увидит не он, а браконьер.
И Александрос ошибается. Она точно похожа на свою мать. Постарается быть похожей.
Глава 24. Твари
Как и предполагали Никита с Пашей, Егор не до конца поверил им и приехал пораньше. Хороши бы они были, застань он их за спешными сборами вещей! Конечно, они подбадривали друг друга тем, что ничего Егор им не сделает, даже вздумай они уехать, но проверять почему-то не хотелось.
Никита на всякий случай выложил в соцсеть несколько фотографий окрестных гор и селфи с Егором, которое он сделал у машины вчера вечером. Подписал «Наш проводник Егор» и поставил геолокацию. Стало немного спокойнее. И в то же время тревожнее. Он сделал всё, чтобы в случае чего их нашли. А как теперь сделать так, чтобы «случая чего» не было?
Егор заехал прямо на территорию гостиничного лагеря и успел покурить с одним из местных, пока Никита надевал сапоги.
– Я что-то совсем не хочу ехать, – в это время ныл Пашка, валяясь на кровати. – Может, скажешь, что у меня живот болит?
Но под взглядом Никиты всё-таки встал и оделся.
Егор завёл мотор, едва они вышли из домика. Всю дорогу до посёлка он что-то бормотал себе под нос, заставляя Никиту и Пашку с беспокойством переглядываться.
– Я вам покажу их настоящее лицо, покажу… кто здесь тварь. Твари они такие… – бормотал охотник, сжимая баранку и поворачивая чуть резче, чем требовалось.
Никита с трудом подавил острое желание двинуть сошедшего с ума Егора по голове чем-то тяжёлым и бежать куда угодно, чёрт с ней, с бронью, найдут где переночевать, лето же! И только мысль, что у него будет только один шанс, а бить ведущих машину людей хорошо получается только у героев боевиков, его останавливала.
Наконец они подъехали к дому Егора и вышли из автомобиля. Вдалеке пара ребятишек играли на дороге – свидетели не очень. Из дома даже не крикнуть – не услышит никто. Никита одёрнул себя, ну что за мысли! И вошёл в дом. Егор зашёл
