шкаф… еще одно удачное решение, такое вот послойное устройство, можно комбинировать и менять характеристики скафандра в очень широком диапазоне.
По плану сразу за разговором с лидером республики у нее значились танцы. Некогда, страшно некогда, но — надо. Танцы — это и хорошая физическая форма, и развитые актерские навыки, и вообще ей это просто нравится, быть в движении разной. Поэтому в кабинет она заявилась в тренировочной форме танцовщицы. Каллистратов глянул из экрана на ее цветастую юбку и с чего-то моментально рассвирепел:
— Вместо того чтоб по мужикам бегать, делом займись! Чего забыла на учениях?! Очередного содержанца подбирала? Где заказанная аппаратура, где?! У нас прорыв в исследованиях пошел, а мы из-за тебя стоим! Из-за того, что чешется у тебя в одном месте!..
Она вдруг выпала из реальности. Губы мужчины на экране беззвучно шевелились, глаза сверкали, а она словно наблюдала издалека. Вот поднялся и бесшумно опустился на темную поверхность рабочего поста кулак обозленного мужчины…
— Владимир Данилович, я ведь могу и ответить, — сказала она негромко.
— Что?!
— Сказать, отчего бесишься на самом деле? — жестко усмехнулась она. — Ведь не из-за срыва зарубежных поставок. Сказать?
Каллистратов осекся, отвел глаза.
— Зита, я, может, немного жестко, но…
— А бесишься из-за того, что не ты у меня был первым. Что вообще у меня не был, струсил. Для мужчин это почему-то очень важно. И теперь из тебя лезет обычная гнилая ревность.
— Зита! — мучительно поморщился мужчина. — Ты чего? Ну, нагрубил, признаю, но мы же друзья!
— Не твое дело, майор, с кем я и как я. Не твое дело.
Установилась очень неприятная тишина.
— Зита, — вздохнул диктатор республики. — Ну, дурак я. Хочешь, на коленях прощения попрошу? Прямо сейчас прилечу.
— Не стоит. Ты нашу дружбу поливал грязью последние два года, не стеснялся, при свидетелях. Тебя за это при встрече любой спартаковец застрелит. И будет прав. Сиди там, где сидишь. И не лезь в чужую жизнь.
Она вышла из кабинета, даже не выключив устройство связи. Страшное, недопустимое нарушение режима секретности, но — гори оно все синим пламенем. Экран с безмолвным мужчиной остался за бронированной дверью.
В оружейке Светка деловито перебирала арсенал, прикидывала, что требует немедленного обслуживания, а что может подождать.
— Опять со своим поцапалась, — бесцеремонно заметила подруга.
— Он не мой.
— Да ну? Майка точно от него, такая же темненькая…
— Света, ты в курсе, что в копейкинском центральном госпитале научились лечить твое бесплодие? — сухо перебила Зита.
— Ну…
— Чтоб завтра взяла отпуск и вперед.
— Зита…
— Звонил Давид. Очень интересовался Гогиком. Ты понимаешь, что это значит? Давид никогда не бросит своего сына. Сейчас он навел у себя в стране порядок, хочешь или нет, но Георгия он заберет!
— Не отдам!
— Отдашь, куда ты денешься. Света, тебе нужны свои дети. Чтоб завтра была в Копейке.
— Зита… — вздохнула подруга и неловко отвернулась. — Ну сделаю я операцию, и что? Кому я такая нужна? Во мне женского только имя, халда и есть халда…
— Тебе нужны дети, а не муж! — рассердилась Зита. — Не можешь сама подойти к мужчине, прикажу любому из офицеров, закрутит тебе руки и отымеет столько раз, сколько потребуется!
— Пусть только кто попробует! Руки поломаю!
— Даже нашему инструктору по рукопашному бою?
Светка нервно хихикнула и призадумалась.
— Не, инструктору, конечно, не получится… Зита, но он же страшный, как горилла! И женат!
— Тебе его внешность к чему?
Светка снова призадумалась, смущенно кашлянула и вдруг покраснела.
— Не, инструктор, конечно… да он, может, еще и не согласится!
— Кто не согласится? Сурен?!
— Ну так-то да, бабник тот еще! — проворчала Светка недовольно. — Каждую задницу взглядом до дверей провожает! Странно, что до сих пор не на урановых шахтах, непонятно, куда служба внутренней безопасности смотрит!
— А за что на урановые шахты? За взгляды? Ну, нравятся ему женщины, что в этом криминального? Сурен-оглы — очень порядочный мужчина, он только смотрит.
— У тебя все мужчины порядочные! — буркнула Светка. — О… а давай так: я иду на операцию при условии, что ты расскажешь, от кого у тебя дети!
— Даже так? — ровным голосом сказала Зита. — Подружка, а ты не задумывалась, почему я на эту тему ничего не рассказываю? Ни разу не задумывалась, перед тем как лезть в мою жизнь? Я ведь привезла детей из командировок. Представь вариант, что я там попала в плен. Ты слышала, как относятся к пленным снайперам? Наверняка слышала. Когда насилуют взводом, как определить, чей ребенок?
— Зита… — ошеломленно сказала Светка и прижала ладошки к губам.
— К счастью, подружка, это не мой вариант. В плен я не попадала. Но есть и другие. Я ведь в Грузии была ранена. Долго лежала без памяти. И кто там что со мной делал — представления не имею. И ты предлагаешь об этом рассказать, с большой вероятностью, что информация потом и до детей дойдет, сболтнет какой-нибудь гад?
— Зита! — с отчаянием сказала Светка. — Прости! Ну баба я любопытная, я же не подумала!
— К счастью, подружка, и это не мой вариант, выхаживали меня и охраняли очень достойные, очень простые люди, я свой псевдоним в память о них взяла. А как тебе вот такой вариант: я за рубежом и по предателям работала. Вдруг для того, чтоб пройти охрану, мне пришлось кое с кем лечь в постель? Да не с одним? И не единожды? И потом этого кого-то застрелить, чтоб обрубить концы? Это тебе рассказать, чтоб потом пошло гулять по республике и дошло до Майки с Дениской?
— Не надо, Зита, я прошу тебя! Я все поняла!
— К счастью, и это не мой вариант, — усмехнулась Зита. — Свой вариант я вспоминать не желаю и никому никогда не расскажу. Понятно?
Светка нехорошо прищурилась и посмотрела куда-то вдаль.
— Я его застрелю, — серьезно сказала она. — Обещаю. Пусть только высунется из бункера. Что он такого тебе снова наговорил, гнида трусливая? Урод!
— Наши отношения — наше личное дело, — поморщилась Зита. — Не вмешивайся.
— Не личное! — ожесточенно сказала Светка. — Не личное! Ты — из высшего руководства республики, а он тебя оскорбляет при каждом разговоре! После него ты сама не своя, на всех кидаешься! И еще защищаешь его!
— Он мой учитель, — тихо заметила Зита.
— Мне-то не ври! — зло сказала Светка. — Я рядом с тобой с детства, все знаю! Твой учитель — капитан Ратников! Вот он был настоящим мужчиной! Защищал тебя, применил боевое оружие, попал на фронт и погиб там! Но не струсил! Он, если любил, так любил по-настоящему, не прятался за твой возраст! И
