все больше напоминает собрание любовных писем к лучшему мужчине на земле — Марку Бранасу.
Последние три месяца дались мне тяжело. Я выступала свидетелем по делам Титова и Багрова. Первого экспертиза признала невменяемым, и кто только знает, как ему удавалось работать в органах и скрывать психическое расстройство.
Я же, кажется, навсегда запомню его безумные серые глаза и отчаянный хриплый смех, когда Марк избивал его до полусмерти. Что, если все то время Титов держался лишь на своей вере в отца, который в конечном счете оказался и не отцом вовсе?
А как же сам Марк, который с восьми лет горел одним желанием — отомстить всем причастным к смерти его отца, не замечая, что за стеной пожара его ненависти оставалось лишь безжизненное пепелище.
Эти мужчины такие разные, но оба они выросли без любви, и потому не могли в своей жизни созидать хоть что-то светлое. Они шли дорогой боли, мести и ненависти. И однажды их пути пересеклись.
Суд над Багровым затянулся. Все те дела, которые прикрывал Женя, всплыли наружу и требовали тщательной проверки. Оставаться в пасмурном пропахшем смогом городе было тяжело, ведь сердце рвалось сюда — в белоснежную виллу на морском побережье.
Все эти события негативно сказались на моем организме. Я стала вялой, апатичной, мне постоянно снились кошмары, в которых я омывала кровь со смуглого тела Марка и никак не могла проснуться. Кажется, во снах я видела настоящие реки крови и черные глаза, смотрящие в пустоту.
Вернувшись в Грецию, я ощутила, как груз страха свалился с моих плеч, и сердце наполнилось покоем. Это была новая страница моей жизни, а впереди — чистая тетрадь, которую мы будем заполнять лишь светлыми событиями. Все, что нам довелось пережить, — важный урок, который мы прошли, и теперь в нашей жизни нет места ненависти и мести.
Я снова осмотрела горизонт, влюбляясь в остров все больше с каждой секундой. Может, это место и правда станет моим домом? Музыка моря ласкает слух и вид солнца так высоко в небе дает надежду на лучшее будущее. И это будущее уже происходит со мной.
— Мы не купим эти стулья! — возмущенный голос Артура прервал тишину, и я улыбнулась парню, выходящему на террасу через распахнутые двери. Младший Бранас кивнул мне в знак приветствия, и я ответила тем же.
Следом за ним, потряхивая упругими кудрями, впорхнула Рената в воздушном розовом платье. Девушка светилась внешне и внутренне, и я никак не могла нарадоваться тому, что они с Артуром решили все свои разногласия. Ну, разве что, кроме стульев для нового бара…
— Кирочка, привет, — Рената присела рядом со мной, чмокнув мою щеку. Я приветливо кивнула ей в ответ, нежно сжав ее ладонь на моем плече.
— О, это что, молоко? — Артур, скривившись, заглянул в мою чашку, — Настоящие ценители пьют черный кофе.
Я показала парню язык, но тот, уже не глядя на меня, взял мою чашку и, отхлебывая отвратительный кофе с молоком, присел напротив меня. Словно с трудом переживая дистанцию с любимым, Рената встала со стула возле меня и пересела к Артуру на колени.
Я широко улыбнулась, наблюдая эту картину. А ведь и в их жизнях произошло очень многое. Были и обиды, и секреты, и скрытые чувства, и синяки под глазами, и даже пожар… И вот они беззаботно обнимаются, пока легкий ветерок с моря треплет волосы и одежду.
— Что там со стульями? — спросила я, доедая инжир, пока и его не увел нагловатый Бранас.
— Я хочу оформить помещение в персиковых тонах, — пояснила Рената, — И у одного мастера я увидела необычайно красивые стулья ручной работы!
Девушка восхищенно вздохнула, сложив ладони у лица, но скептический тон Артура вернул ее с небес на землю.
— Это белые стулья в розовый цветочек, — возразил он, — В баре, где соблазнительные красотки будут ставить яркое запоминающееся шоу, где публика будет взрываться аплодисментами, где софиты будут ослеплять на каждом шагу — в таком баре не может быть стульев в цветочек!
Я рассмеялась, глядя, как эти двое не могут поделить территорию.
— Прости, — обратилась я к подруге, — Но мне кажется, Артур прав. Твои стулья и персиковые тона больше подойдут под милую чайную или кондитерскую.
— Вот именно! — поддержал парень, и Рената сдалась, согласившись с нашими доводами.
— Но ты сам что можешь предложить? — я перевела взгляд на Артура.
Парень поднялся и, устремив на горизонт уверенный взгляд, задумался. У меня кольнуло сердце, ведь в этот момент он был так похож на своего старшего брата.
— Мы оформим новое помещение в синих тонах. Добавим много живой зелени. Джутовые веревки. Навеем морской бриз. Создадим влажную обстановку, — вдохновленно заявил он, и мы с Ренатой захихикали, представив себе “влажную обстановку”.
— Нужно соответствующее название, — отсмеявшись, заметила девушка.
– “Гранатовому поцелую” дал название Марк. Так что никто лучше него не придумает имя моего нового детища, — с гордостью заявил Артур.
— А я уже придумал.
Мы резко обернулись на двери, в которых застыл мой уже почти муж. На нем были светлые льняные брюки и легкая рубашка, скрывающая повязку на плече. Я осмотрела его глазами, горящими от любви. Все в этом мужчине было идеально — каждая царапина, каждый ожог, каждый шрам.
Когда врачи скорой помощи забирали его похолодевшее тело с моих рук, я не могла перестать петь, будто стоило мне замолчать — и он, мой любимый, потерялся бы в темноте.
Я ехала с ним в машине, продолжая петь и не обращая внимания на врачей, пытающихся спасти любовь всей моей жизни. Я замолчала только тогда, когда Марка забрали в операционную, но внутри себя я продолжала звать его. Я знала, что он слышит мой голос и, следуя за ним, найдет свой путь ко мне.
И вот он улыбается, присаживаясь рядом со мной. В его руках небольшая бутылка из темно-бордового стекла. А в глазах — очистившихся от гари, от выжженной местью тьмы — темный тягучий шоколад.
— Какое название ты придумал? — спросил Артур, и мы все уставились на Марка в ожидании.
Мужчина погладил мою щеку и провел носом по красным волосам.
— Песнь русалки, — ответил он, касаясь губами моих губ.
Артур несколько раз повторил название, смакуя его на вкус, но я уже не слушала. В моей груди шумно колотилось сердце от нежного проникновенного поцелуя.
С трудом оторвавшись от меня, Марк продемонстрировал нам бутылочку со словами:
— Когда я был маленьким, отец делал ручное вино из граната. Сегодня я хочу угостить вас первой бутылкой моего гранатового вина.
