нас… Аркаша подставляет и вас! Ты хоть в курсе, что банк под арестом! Спецназ вчера отсюда все вынес! Одна пустышка осталась!
— Как пустышка? — завис Реча.
— Банк лопнул, Шубников сбежал… Будем бодаться из-за пустышки? Чтобы над нами вся Казань ржала?
— Пустышка, да?.. — Пацан думал недолго. — Ну хорошо, если пустышка, зачем она тебе нужна? Отдаешь пустышку, и мы сами решаем, что с ней делать. А кто ржать будет, зубы выбьем.
— Ты не понял, это наш район, для нас здесь пустышек нет.
— Правильно, пустышка — это пока Шубникова нет, а Шубников появится, корова снова доиться будет… За дурака меня держишь?
— Когда Шубников вернется, тогда и поговорим.
— Да нет, Шубникова мы у тебя забираем. Сами его найдем. И решим, что с ним делать…
— Это ты так решил?
— Ну а если мне похрен, что скажешь ты?
Ильяс ударил коротко, с едва уловимым замахом, точно в подбородок. Реча еще не упал, а Ильяс переключился на следующего «быка» и даже смог его уронить. Но на этом удача отвернулась от него. Сильный удар в ухо сбил порыв, в голове зашумело, Ильяс заметил летящую в него ногу, блок поставил удачно, но инициативу потерял. И пацаны попали в реальный замес. Пополнение шло медленно, кварталовские даже не сравнялись по численности с противником.
Ильяс отбивался, пропускал удары, на ногах пока держался, но если помощь не придет, его просто убьют. Даже стрелять не надо, забьют до смерти.
Пацаны держались до последнего, из боя их выводили, сбивая с ног, по-другому никто не уходил. Но борисковских, увы, сдержать не удавалось. Ильяс держался дольше всех, он единственный, кто стоял на ногах, уже не в силах отбиваться. Удары сыпались на него со всех сторон, а он все стоял, кое-как закрываясь.
Он продолжал стоять, когда появился Хряк со своей старой гвардией, пацаны надвигались на борисковских неторопливо, но грозно. Ильяс не видел их, но слышал голоса своих и ропот чужих. Борисковские сдали назад, наконец оставив Ильяса в покое.
Силы оставили его, сознание уплывало куда-то в туманную даль — на белых, в клочья разорванных парусах. Кто-то взял Ильяса за плечо, развернул к себе, он увидел ухмыляющуюся физиономию Хряка. И свет померк перед глазами.
Глава 34
Перелом челюсти, вывих шейного позвонка, ушиб головного мозга, операцию делали, внутричерепную гематому удаляли. Никогда еще Ильяс не огребал так сильно. А могли убить. Хряк спас положение, но сделал это слишком поздно. Ильяс не видел, что происходило там за его спиной, но чувствовал, Хряк не торопился, как будто ждал, когда с ним покончат. Просто долго ждать не мог, пришлось вмешаться, но даже небольшая задержка сильно ударила по Ильясу. Он в больнице, с койки подниматься нельзя, а в бригаде смута.
— Хряк под себя все подгребает, Кишлак с Юсупом давят. С одной стороны он, с другой они, я как в тисках, — жаловался Хамат.
Ему тоже досталось в драке, но на больничную койку он хотя бы не загремел. Ильяс оставил его за себя и уже жалел об этом. Не справлялся Хамат, не хватало ему мощи для этого. Волчья стая слушается только сильного и уважаемого вожака, Ильяс мог держать ее в кулаке, а Хамат уже дал слабину. Или Хряк его задавит, или Кишлак. А может, и Аркаша навалится. Аркаша тоже мог заявить права на лидерство. Этот всех уроет, и Хряка, и Кишлака. И с Ильясом разберется, пока его держат в больнице.
— С борисковскими что? — спросил Ильяс.
Шины у него на челюсти, говорить он может, но с трудом. Хамат не сразу понял, о чем речь.
— С борисковскими… Так ничего. Им Шубников нужен, они Шубникова ищут.
— Нашли?
— Да нет вроде…
— А банк?
— Да не работает ничего, походу, все, не будет ничего… Может, зря ты этому Рече врезал? — осторожно спросил Хамат.
Ильяс хотел мотнуть головой, но не мог, шейный воротник на нем. Да и головой шевелить больно. Совсем никакой он. Но Рече он ответил не зря. Никто не смеет разговаривать с ним в таком тоне.
— Хряк сказал, что нормально надо было договариваться, — сказал Хамат, глядя куда-то в сторону.
Ильяс удивленно глянул на него. Хряк говорит, а Хамат готов поддакивать. Может, он готов под Хряка отойти? Или под Кишлака?..
— Ну я с ним не согласен… — проговорил Хамат.
Он по-прежнему не смотрел Ильясу в глаза. И судя по звучанию его голоса, думал противоположное тому, что говорил.
— Хряк пусть зайдет, — сказал Ильяс, закрывая глаза.
А может, он действительно зря ответил Рече? Ну наехали борисковские на двадцать восьмой квартал, ордой по их асфальту прошли, на Шубникова права предъявили. Надо было им все это спустить и Шубникова на растерзание отдать, зато челюсть бы не сломали. Пацаны уважать бы перестали, и что? Вон Хряка и Кишлака не сильно уважают, и ничего, лезут себе во власть, расталкивая других локтями. И ведь подберут под себя бригаду, разорвут ее на куски, начнут друг с другом воевать. И ради чего? Ради какого-то рынка и коммерсантов, с которых снимают дань? А ведь деньги можно вполне законно зарабатывать. Отец уже третий магазин открывает, Ринат ему в полный рост помогает, все у них нормально. И морды им не бьют. А Ильяс в больнице — за какое-то мифическое уважение.
— Я скажу, зайдет! — закивал Хамат.
Он ушел, а на Ильяса снова накатила хандра. Хреново ему, голова будто чужая, в теле слабость, челюсть ноет, покоя не дает. Умом он понимал, что не зря ответил Рече. И не сомневался в том, что за свой авторитет нужно биться насмерть. Но хотелось вернуться в недавнее прошлое, где с ним все в порядке, нет ни тоски, ни боли.
Дверь открылась, Ильяс еще не знал, кто вошел, но легкость шагов указывала на Яну. И точно, она пришла, улыбнулась, села, взяв его за руку. Она приехала из Москвы в тот день, когда ему делали операцию, круглые сутки сидела с ним.
— Я Ильдара видела, Игорь его у машины ждал.
— Хряк, что ли? — поморщился Ильяс.
— Что-то не так? — забеспокоилась Яна.
— Да Хряк, походу, на мое место влез.
— А тебе так нужно это место?
— Нужно.
— Москва тебе нужна. Там у нас квартира, деньги есть, займешься бизнесом…
Ильяс закрыл глаза, давая понять, что в целом согласен с Яной. Он, конечно, не барыга, но бизнесом заняться можно.
— Я бы вообще тебя отсюда увезла… — сказала Яна. — Тревожно здесь. Я, наверное, со Славой поговорю!
Ильяс и сам чувствовал, что положение осложняется уже не по дням, а по часам. Хамат практически наехал, оказывается, Ильяс не так себя с борисковскими повел. Еще с Хряком спелся, который фактически
